18 июля 1933 г. Янагида»166.
В начале 1941 г. татарское население в г. Хайларе приняло решение о переходе в гражданство Турции. Спецслужбы Японии среагировали достаточно быстро, такой раскол им был не нужен. 21 февраля 1941 г. начальник хайларского жандармского отряда сообщил вышестоящему руководству о проведенной реорганизации тюрко-татарской общины в связи с решением вопроса о переходе татарского населения в гражданство Турции.
19 февраля хайларская ЯВМ открыла заседание пленума тюрко-татарской общины, принудив действующих членов президиума общины выйти в отставку, якобы по собственному желанию, и назначила новый состав президиума общины из числа прояпонски настроенных татар, составляющих «группу меньшинства» для того, чтобы этим оказать давление на лиц, желающих перейти в гражданство Турции. Сообщалось, что в результате происков просоветски настроенных составляющих «группу большинства» татар, желавших перейти в турецкое гражданство, их количество достигло 80 % татарского населения, которое присоединилось к этой группе.
Воспользовавшись этим случаем, хайларская ЯВМ решила отстранить от должности неблагонадежных руководителей татарской общины. Занимавшим руководящие должности председателю Агееву и другим было предложено выйти в отставку по собственному желанию под предлогом болезни, старости и другим причинам. Они приняли это предложение.
Начальник ЯВМ утвердил увольнение этих руководителей и назначил новый состав из числа составляющих «группу меньшинства» прояпонски настроенных лиц.
В назначенное время секретарь татарской общины Кутнаев объявил заседание открытым, а затем начальник ЯВМ полковник Р. Сакураи сделал разъяснение о нынешней ситуации и предупредил, что он считает массовый переход татарского населения в Маньчжурии в гражданство Турции явной диверсией, направленной третьим государством против Маньчжоу-Ди-Го, и поэтому кто согласится на это и переменит подданство, тому не миновать в будущем репрессии со стороны японо-маньчжурских властей.
После этого выступил Гимранов, из группы меньшинства.
Далее полковник Сакураи объявил, что нынешние председатель и заместитель председателя, хотя и не присутствуют на заседании пленума, но подали заявление об увольнении по старости и по болезни. Их желание удовлетворено, президиум общины временно распускается, а до выбора нового состава президиума, который намечается произвести в будущем году, от имени начальника ЯВМ назначается временный состав президиума.
В дальнейшем японцы рассчитывали на нормальное развитие тюрко-татарской общины, тем не менее наблюдение за откликами по поводу реорганизации, а также за подпольной подрывной деятельностью просоветски настроенных элементов продолжалось167.
Взаимодействие разведок Японии и Германии.
22 мая 1934 г. Ягода сообщил Сталину, что в расшифрованных телеграммах японского военного атташе в Москве на имя помощника начальника японского Генштаба (за № 55, 56, 57 и 58 от 12-го мая) говорилось о том, что германским военным атташе в Москве полковником Гартманом были переданы японцам подробные разведывательные данные, касающиеся ряда конструкций самолетов, а также секретные сведения о некоторых авиационных заводах (заводы № 81, 22, Пермский, Воронежский и др.).
Обращало на себя внимание, что некоторые из переданных германским военным атташе разведывательных данных в отношении авиации СССР и авиапромышленности относились, несомненно, к последнему времени. Заслуживало внимания также и то, что, помимо сведений о военных самолетах, германский военный атташе располагал данными, касающимися гражданского авиастроения, в частности по заводу № 81.
В целях вскрытия источников, которыми пользовался германский военный атташе, и, исходя из того, что германские подданные с работы в авиапромышленности повсеместно были удалены, органами ОГПУ был подвергнут анализу ряд агентурных разработок обрусевших немцев, имеющих отношение к авиапромышленности и подозрительных по шпионажу в пользу Германии.
Из числа таких лиц особое внимание вызывал старший консультант Главного управления Гражданского воздушного флота С. Ф. Лукенберг (по национальности полушвед, полунемец, гр-н СССР, беспартийный, бывший сотрудник концессии «Юнкерс», бывший начальник планового отдела Авиаспецтреста). Лукенберг в период службы в концессии «Юнкерс» был осведомителем Особого отдела ОГПУ, но существенных сведений не сообщал и в 1932 г. связь с ним была прекращена.
В начале 1932 г. он по своей инициативе и без всяких рекомендаций поступил на службу в Авиаспецтрест, воспользовавшись происходившей тогда мобилизацией в авиапромышленность всех бывших работников авиации. Последующим наблюдением за ним было установлено, что он имел тесные связи с рядом работников Главного управления авиационной промышленности (ГУАП) через свою жену С. А. Ланскую – работника отдела снабжения ГУАП. Он располагал по своему служебному положению обширными данными о ГУГВФ и, в частности, о заводе № 81 (находился в непосредственном обслуживании Лукенберга как консультанта ГУГВФ). Лукенберг с 1927 г. был знаком с установленным германским разведчиком, представителем ряда германских фирм в Москве, германским подданным Г. Вальтером, поддерживавшим в свою очередь связь с сотрудниками германского посольства в Москве.
30 мая 1934 г. Лукенберг был арестован. В ходе допроса он сообщил, что в 1924 г. якобы был завербован для разведывательной работы в пользу Германии агентом разведывательного отдела штаба Рейхсвера, бывшим директором воздушных линий фирмы «Юнкерс» в Москве А. Н. Воскресенским (русский, эмигрант, германский подданный, в 1926 г. выехал из пределов СССР). Далее он показал, что в 1927 г. с ним связался по разведывательной линии Вальтер, под руководством которого он и выполнял функции резидента в ГУАП и ГУГВФ.
Подробное перечисление Лукенбергом сведений, переданных им через Вальтера для германской военной разведки и, в частности, по заводам № 81, 22, Пермскому и Воронежскому, показало, что они в основном и содержали в себе те разведывательные данные, которые впоследствии были переданы германским военным атташе полковником Гартманом японцам168.
Японская разведка в период, предшествовавший Великой Отечественной войне, и в ходе нее активно сотрудничала со спецслужбами фашистской Германии. Их совместная разведывательная деятельность против СССР была налажена в 1936 г., когда между Германией и Японией был заключен т. н. антикоминтерновский пакт. В это время в японских разведывательных органах были созданы специальные подразделения, которые поддерживали связь с немецко-фашистскими спецслужбами. Но наиболее тесное сотрудничество в плане обмена разведывательной информацией о Советском Союзе началось с осени 1940 г., с момента заключения тройственного военно-экономического союза между Германией, Италией и Японией.
Как показал арестованный органами госбезопасности в 1945 г. бывший начальник 2-го отдела КГВ полковник С. Асада, сотрудничество между разведывательными службами Германии и Японии в период войны осуществлялось на основании распоряжения начальника Генерального штаба японской армии маршала Х. Сугиямы.
В Токио разведывательный контакт поддерживался через начальника 2-го управления Генштаба, который непосредственно передавал и получал информацию о Советском Союзе через германского военного атташе генерал-майора А. Кречмера. Последний, кроме того, был тесно связан с начальником 16-го отдела 2-го управления Генштаба и Императорской верховной ставки полковником М. Амано.
В Маньчжурии сотрудничество было налажено через 2-й отдел штаба КГВ и аппарат военного атташе германского посольства в Маньчжоу-Ди-Го. Вместе с тем необходимую информацию германский военный атташе получал и от начальника ИРУ КГВ. За хорошо поставленную работу по обмену информацией разведывательного характера в 1940–1943 гг. начальник ИРУ генерал Г. Янагида в 1943 г. даже был награжден А. Гитлером фашистским орденом «Германского орла со звездой» 2-й степени.
Сотрудничество между специальными службами Германии и Японии продолжалось вплоть до окончания Второй мировой войны. Это подтвердил в своих показаниях С. Асада, который, вступая в должность начальника 2-го отдела штаба КГВ в апреле 1945 г., получил указание от начальника штаба группировки Х. Хаты о необходимости поддержания связи по разведывательной линии с германским военным атташе в Маньчжоу-Ди-Го.
Контакт между японской и немецко-фашистской разведками в период германо-советской войны был налажен не только на уровне руководящих инстанций. В процессе анализа архивных документов установлено, что по согласованию вышестоящих органов спецслужб этих стран такое сотрудничество в подрывной работе против СССР имело место и между отдельными разведчиками, а при необходимости и на агентурном уровне.
Так, арестованный в 1945 г. резидент японской разведки Б. Е. Суражкевич169 сообщил в своих показаниях, что он, как полуофициальный сотрудник мукденской ЯВМ, по разрешению руководства последней совместно с агентом ЯВМ белогвардейским атаманом Г. М. Семеновым поддерживал разведывательный контакт с сотрудниками гестапо Гертнером и Фуксом, находящимися в Маньчжурии как представители деловых кругов Германии. По словам Суражкевича, Гертнер и Семенов обменивались информацией о положении во Внутренней Монголии. Сами же Суражкевич и Гертнер информировали друг друга о политическом положении немецкой и русской колоний в Маньчжурии.
25 октября 1945 г. Суражкевич на допросе показал, что был свидетелем одной встречи Семенова с немцем, доктором Гертнером (офицер, сотрудник гестапо). Она состоялась летом 1935 г. в гостинице «Ориенталь» в г. Мукдене. Семенов вызвал Суражкевича по телефону. Когда он явился туда, его предупредили, что он будет участвовать в переговорах, как переводчик английского языка при встрече с немцем Гертнером. Это свидание было чрезвычайно секретным.