226, и Янковская Татьяна Павловна, 1923 г. р., французско-подданная227. Эти лица производили подслушивание и перехват Владивостокской и Хабаровской широковещательных станций, главным образом отдельных статей и выступлений по радио должностных лиц, а также перехват работы военно-морских станций во время учений и маневров частей и кораблей флота. Перехваченные статьи и разговоры записывались, печатались на машинке с русским шрифтом и давались начальнику миссии на прочтение.
Наиболее интересующие Минадзуму данные включались в разведсводку, которая размножалась и направлялась в 18 адресов, в т. ч. во 2-й отдел японского армейского ГШ, в 3-й отдел ГМШ, в МИД и др. В свою очередь, Минадзума получал разведсводки из ряда военных миссий и других японских разведорганов.
Задержанный сотрудник ЯВММ поручик Н. Айзава на допросах показал, что он знал, что Минадзума занимался разведывательной работой против советского Приморья путем радиоперехватов передач из Владивостока и Хабаровска, а также использования небольших рыболовецких шхун, которые по его заданию ходили к советским берегам и разведывали укрепление побережья. Работая в 7-м отделении 3-го отдела ГМШ, Айзава читал донесения, которые поступали из Сейсина, в которых содержались данные радиоперехватов об учениях авиации и кораблей ТОФ, о движении транспортов из США во Владивосток, а также данные разведки побережья советского Приморья в районе Посьета. Последнее он осуществлял при помощи рыболовецких шхун, на которых разведчики выходили в советские воды. После приезда в Сейсин ему стало известно, что Минадзума держал тесную связь с работниками радиостанции в Кайбуне, которые формально были подчинены непосредственно Токио, но фактически их начальником в Корее был Минадзума. Кайбунская радиостанция занималась приемом советских радиопередач, сотрудники, работающие на станции, как правило, владели русским языком.
Арестованный сотрудник ЯВММ японец Тахара Санатаро на допросах показал, что миссия вела разведывательную работу против советского Приморья, главным образом против ТОФ. В ее задачу входило узнавать количество военных и грузовых судов, количество подводных лодок, наличие вооруженных сухопутных и военно-морских сил, расположенных в Приморье.
Расинская военная миссия (по-японски – «Токуму-Кикан») размещалась в изолированном здании на окраине г. Расин и имела в своем распоряжении довольно мощную приемопередаточную станцию, работала как орган разведотдела Генштаба с непосредственным подчинением разведоргану в г. Сеуле (очевидно, разведотдел штаба японской Корейской армии).
Направлением ее разведдеятельности являлся участок границы между Советским Союзом и Кореей и южной частью побережья, занимаемого Тихоокеанским флотом. Кроме этого, она занималась борьбой с агентурой советской разведки, проникающей на территорию Северной Кореи, и борьбой с антияпонскими националистическими элементами в Корее (этой работой параллельно занимались политический отдел полиции, жандармерия и органы спецслужбы – военные миссии).
Эта миссия, так же как и сейсинская, существовала давно. Несколько лет ее возглавлял майор Мимаци. С его отъездом начальником военной миссии был назначен его бывший помощник майор Х. Сиганума228, который находился в этой должности вплоть до военных действий с Советским Союзом. 10 августа 1945 г. во время налета штурмовиков ВВС ТОФ на порт Расин Сиганума был ранен пулей в ногу и сразу же выехал в госпиталь в г. Сеул. Оставшийся за него поручик Одаказана 12 августа 1945 г. сжег здание миссии, документы и в тот же день с семьей выехал на юг Кореи.
Допросами арестованных было установлено, что миссия в 1941 г. активно готовилась для работы против Красной армии и флота на территории СССР после разгрома советских армий (как предполагали работники миссии) на Дальнем Востоке. К этому времени из Сеула были вызваны агент миссии – кореец Ким Василий и др. Эта агентура до введения ее в действие проходила специальную подготовку, тренировалась и состояла на обеспечении миссии. В связи с затянувшимся началом военных действий против СССР военная миссия продолжала обычную разведдеятельность на сухопутной границе, проводя вербовку и подготовку агентуры из числа корейцев.
В 1942 г. расинская военная миссия решила по примеру сейсинской осуществить разведдеятельность при помощи рыболовецких шхун. С этой целью был подобран и обработан кореец Ким Чан Ок, обладающий известным наличным капиталом, проживавший в г. Сейсине. Начальник миссии Мимаци предложил ему приобрести две моторные рыболовецкие шхуны, обещав выдать на их приобретение и эксплуатацию необходимое разрешение. Весной 1942 г. Ким Чан Ок при содействии ЯВММ через генерал-губернатора Кореи К. Койсо229 получил разрешение и приобрел за 23 тыс. иен две шхуны – «Кией-Мару» и «Синио-Мару», которые были укомплектованы командами и всем необходимым для рыбной ловли. Однако это мероприятие было расшифровано среди рыбаков и промышленных корейских кругов, поэтому использование шхун для разведывательных целей было ограниченным.
Осенью 1942 г. расинская военная миссия для разведдеятельности советского побережья использовала шхуну Сейсинской научно-исследовательской рыбной станции («Цийсен-Схендо») под названием «Хокуе-Мару». Перед выходом к советским берегам на шхуну прибыла группа работников радиоразведки с большим количеством радиоаппаратуры. Эта группа находилась у советских берегов в течение 4–5 дней.
В начале 1943 г. начальник военной миссии Мимаци предложил Ким Чан Оку шхуны «Косей-Мару» и «Синио-Мару» продать новому владельцу – корейцу Иряну, проживающему в г. Хейдзео (центральная часть Кореи), что и было сделано. Шхуны продолжали оставаться в Расине в распоряжении расинской ЯВМ до августа 1945 г.
Арестованный начальник радиостанции особого назначения г. Кайбун Т. Танака230 на допросе показал, что он с августа 1943 г. по апрель 1945 г. работал в дешифровальном отделении особого отдела ГМШ ВМФ Японии, занимался обработкой и систематизацией перехваченных специальными радиостанциями исходящих радиограмм с открытым текстом. Помимо этого, Танака занимался составлением таблиц дислокации авиационных и морских баз, авиационных соединений, надводных кораблей и подводного флота Советского Союза на Тихом океане от Посьета до Камчатки. Танака показал, что особым отделом ГМШ ВМФ Японии были расшифрованы два советских военных кода «Мак» и «АКФ». Ему удалось составить списки капитанов торговых судов Тихоокеанского торгового флота СССР, а также должностных лиц погранвойск НКВД, т. к. особым отделом был расшифрован и код погранвойск.
За время работы Танака установил на ТОФ 2 новые подлодки, небольшой военный катер, 2 авиадивизии в районе Советской Гавани. В результате изучения материалов радиоперехватов особым отделом ГМШ было установлено, что на ТОФ СССР имеется: 2 крейсера, 15–16 эсминцев, около 150 подводных лодок, около 100 торпедных катеров, 2 сторожевых корабля, около 5 авиадивизий. Все разведданные в первую очередь направлялись в ГМШ ВМФ Японии.
Расинская военная миссия в г. Сейсине имела своего постоянного представителя – японца Сизио Яманэ. Официальной конторы он не имел, работу проводил или у себя на квартире, или в одном из номеров т. н. Международного отеля, куда доступ был разрешен только определенному кругу лиц. Надо полагать, что истинное его назначение заключалось в подборе и воспитании агентуры для разведывательных целей, однако эта агентура одновременно выполняла задания контрразведывательного и информационного порядка. Из этой агентуры были известны корейцы Нам Кон У и Ли Ен Чан. Сам Яманэ вместе с семьей сбежал на юг Кореи и находился в розыске.
Помимо агентурной и визуальной разведки советского побережья, расинская военная миссия, так же как и сейсинская, вела радиоразведку. С этой целью на радиоприемниках по перехвату работало двое русских – Нахаров Михаил, бывший красноармеец, изменник Родины (настоящая фамилия – Шамов), и Калишин Павел, харбинец, выходец из эмигрантской семьи. Нахаров-Шамов весной 1945 г. покончил жизнь самоубийством. Калишин вместе с семьями сотрудников японской миссии сумел бежать на юг Кореи.
Хунчуньская военная миссия являлась одной из старых и была создана сразу же после захвата японцами Маньчжурии. Первые годы миссия свою разведывательную деятельность направляла на Владивосток и побережье от Владивостока до границы с Кореей и Маньчжурией. Последние годы в связи с открытием других военных миссий она сузила участок разведывательной деятельности от б. Посьет до залива Славянка и стала подчиняться военной миссии в г. Янцзы, а не непосредственно Харбину.
Военной миссии в Янцзы, кроме хунчуньской, подчинялись еще военные миссии в г. Тумынь и Тумыньцза. Янцзынская военная миссия подчинялась военной миссии в Харбине, а последняя, как указывалось выше, командующему КГВ через 2-й отдел штаба группировки. До разгрома японских войск в Маньчжурии в хунчуньской ЯВМ работало 5 гласных сотрудников.
В ее задачу входил сбор сведений секретного характера о частях Красной армии и флота, расположении огневых точек и артпозиций, передислокации частей и подразделений, появлении новых видов вооружения, местонахождении складов с вооружением и продовольствием, расположении и оборудовании аэродромов и т. п. Разведка велась при помощи специально для этого завербованной агентуры из числа китайцев и корейцев. Агентурную работу и вербовку агентуры вел в основном заместитель начальника Татудзаки Суэкити.
Разведывательная деятельность против СССР шла в основном путем выброски агента через линию границы, скрытного продвижения по сопкам и зарослям к намеченному объекту, скрытного наблюдения за ним и в отдельных случаях фотографирования.
Арестованный сообщил С. Татудзаки, что большинство агентов, которыми он руководил, в разное время арестовывались советскими пограничниками.