В МИДе он прочитал инструкцию о поведении дипломатического курьера, т. к. он ехал в СССР под видом курьера, хотя основная цель поездки заключалась в разведывательной деятельности. В инструкции было указано, что он должен вести себя самым осторожным образом, чтобы не расшифровать себя, как японского разведчика, должен аккуратно вести себя с другими пассажирами.
В задании, которое Танака прочитал и подписал на инструктаже у Танибаяси, было указано в основном, в каких районах за время своей поездки он должен собирать необходимые сведения, т. к. были такие места, о которых в Генеральном штабе Японии имелись уже достаточно полные данные. К районам, которые были указаны в задании, относились такие участки, как: Хабаровск, Владивосток, Чита, ст. Маньчжурия. На этих участках он должен был устанавливать наличие и род войсковых частей, состояние транспорта. В г. Владивостоке должен был установить, какое вооружение и другие военные материалы прибывают из Америки в СССР. На запад от ст. Чита наблюдать, какие перевозятся войска и состояние их. Попутно с этим должен был собирать данные экономического характера.
После полученного задания и инструктажа в Генштабе Японии И. Танака явился в секретариат МИДа Японии, где получил личные документы на вымышленную фамилию К. Обунаи.
Вместе с ним также под видом дипкурьера убыл в транзит офицер 2-го управления ГШ подполковник И. Хироси (псевдоним). Он имел задание собирать сведения о состоянии связи в СССР, а также сведения военного характера. Задание он должен был выполнять самостоятельно.
В пути следования от ст. Маньчжурия Танака вместе с Хироси вел личное наблюдение за передвижением и наличием воинских частей, вооружением. На следующий день также наблюдали за передвижением и наличием войск до г. Читы, где их встретили чиновники консульства. В этот же день сам консул Хисамацу водил их по г. Чите, где они личным наблюдением собирали нужные сведения.
В пути следования в Москву на всем протяжении продолжали вести личное наблюдение за продвижением воинских эшелонов и других поездов с различным вооружением и техникой, идущих в сторону ДВК. На станциях, где останавливался поезд, Танака выходил из вагона и интересовался, как живет население, в частности, узнавал об этом из разговоров и наблюдением на привокзальных базарах.
Все добываемые сведения разведчики заносили в записные книжки. Запись производили в сокращенном зашифрованном виде на японском языке. В пути следования до Москвы с крупных станций также посылали телеграммы о времени выезда в японское посольство в Москву. При этом преследовали цель изучить работу связи, быстро ли доходят телеграммы, искажают ли их.
На станциях крупных г. Свердловска, Иркутска и др. Танака лично наблюдал, какие продукты получали военнослужащие в киосках продовольственных пунктов, устанавливая этим частично, каким образом снабжается Красная армия продуктами. Кроме этого, он заходил на вокзалах в залы ожидания, где скоплялось большое количество пассажиров, с целью того, чтобы наблюдать, какая одежда у населения, как оно материально обеспечивается. Интересуясь наличием продуктов на привокзальных базарах, устанавливал и делал заключения, в каких районах Советского Союза (по пути до Москвы) какие имеются продукты и обилие их.
Разведывательная работа в Москве заключалась в том, что Танака личным наблюдением, а также через корреспондентов японских газет устанавливал и собирал данные о снабжении населения продуктами питания, о настроениях населения по этим вопросам. Для этой цели вместе с некоторыми служащими посольства ходил по колхозным рынкам Москвы, посещал магазины, в т. ч. коммерческие, был в ресторане «Москва» и др. В целях выяснения настроений рабочих ездил в трамваях по окраинам Москвы, в рабочие кварталы и слушал, о чем говорят рабочие.
О положении населения Москвы с питанием и одеждой его информировали работники посольства, военный атташе полковник Т. Ябэ, его помощник и другие, постоянно находившиеся в Москве сотрудники военного атташата.
В Москве И. Танака информировал советника японского посольства Камеяму о собранных за период нахождения в пути следования различных данных и, в свою очередь, получил необходимую подробную информацию от него.
На всем обратном пути из Москвы «дипломатические курьеры» вели примерно такую же разведывательную работу, причем сведения о передвижении воинских эшелонов по ж. д. уже собирали о тех эшелонах, которые шли в направлении Запада. На участке следования от Читы до Владивостока, по их заявлениям, было очень тяжело заниматься разведкой, т. к. за ними было усиленное наблюдение со стороны советских контрразведывательных органов, которые всяческими средствами старались не дать возможности собрать необходимые сведения.
Во Владивостоке старались выяснить в основном вопрос о прибывающих грузах из Америки. Однако собрать полные данные не удалось, т. к. для установления характера различных грузов необходимы были хорошие специалисты, которые могли бы различить их.
По прибытии в Токио Танака явился вместе с Хироси вначале в МИД, где они сдали почту, оттуда пошли во 2-е управление ГШ для доклада о приезде. На следующий день они сделали обстоятельный доклад-отчет на заседании руководящих сотрудников 2-го управления. На нем присутствовали: начальник 2-го управления генерал-лейтенант Х. Хата, начальник 5-го отдела подполковник Танибаяси и другие офицеры, всего около 20 чел. В частности, «на заседании были подвергнуты обсуждению различные вопросы о собранных нами данных, кроме этого, Танака написал еще письменный доклад о результатах своей поездки и выполнении задания и передал его одному из сотрудников 2-го управления Генштаба. Впоследствии этот мой доклад был отпечатан и направлен в 2-й отдел штаба Квантунской армии»265.
В работе русского отдела ЮМЖД, кроме подполковника Хамады, который был непосредственно связан с ним, принимали участие и другие офицеры 2-го отдела штаба КГВ. Так, на обсуждении результатов выполнения задания 2-го отдела штаба КГВ в июле 1945 г. присутствовал и принимал участие подполковник артиллерии Х. Нохара, занимавший должность заместителя начальника 2-го отдела штаба КГВ. С ним был лейтенант Миаки, который делал доклад о послевоенных отношениях между СССР и США, Англией и Китаем.
На обсуждениях результатов сбора и обобщения разведданных об СССР, происходивших в декабре 1944 г., присутствовал начальник 2-го отдела штаба КГВ полковник С. Асада. Подполковник Хамада присутствовал на дебатах постоянно. Председательствовал на собраниях начальник 2-го отдела штаба КГВ (официально), в действительности же практически работой совещаний руководил подполковник Хамада.
Сотрудники русского отдела делали доклады по отдельным вопросам, имея на руках печатный текст доклада. После заслушивания докладов проводились вопросы и ответы, докладчики делали замечания по своим отраслям исследования разведданных об СССР, а после окончания перерабатывали материалы и в общем порядке доносили уже в 5-й отдел 2-го управления Генерального штаба Японии.
Каждому из присутствующих на совещании предоставлялось право выступления по любому вопросу докладов. Каждый подотдел русского отдела по своей линии составлял доклад и передавал его подполковнику Хамаде, а последний писал объединенный доклад. Общие выводы делали на совещаниях и фиксировались начальником русского отдела Т. Сато.
Для проведения работы по объединению всех разведывательных данных, собранных русским отделом Бюро экономических исследований при Управлении ЮМЖД, подполковник имел аппарат военнослужащих офицеров 2-го отдела штаба КГВ, именовавшийся «Политико-экономическим подотделом 2-го отдела штаба Квантунской армии»266.
Особые отряды охраны
Затяжная война Японии с Англией, США и Китаем, ложившаяся тяжелым бременем на все население Маньчжурии, способствовала росту и обострению недовольств внутри страны. Китайские и корейские граждане начали проявлять враждебное отношение к японским оккупационным властям, переходя в отдельных случаях к более острым формам борьбы – диверсии и террору. Активизировали свою деятельность различные подпольные организации и особенно китайская компартия, которые проводили среди населения антияпонскую агитацию, призывая к борьбе с оккупантами. Действующие в Маньчжурии партизанские отряды увеличивались численно за счет лиц, недовольных японскими властями, и все чаще совершали налеты на японских солдат, чиновников различных учреждений, причиняя все больший ущерб японским властям.
Японские власти в Маньчжурии вынуждены были усилить борьбу с партизанами и другими антияпонскими проявлениями со стороны китайского и корейского населения, а также с подпольными организациями и КПК. Эти задачи усложнялись еще и тем, что успех Красной армии на советско-германском фронте особенно беспокоил японское командование, которое перманентно готовилось к войне с Советским Союзом. Перед ним стояла задача по активизации разведывательной деятельности на территории СССР.
Разведывательные органы – ЯВМ и контрразведывательные органы – жандармерия, полиция – оказались неспособными справиться со всем объемом работ ввиду разрозненных действий и отсутствия общего руководящего центра. Более того, между ЯВМ с одной стороны и жандармерией и полицией – с другой, имелись крупные противоречия и антагонизм из-за отсутствия строгого разграничения их функций.
Учитывая все эти обстоятельства, еще в конце 1944 г. штаб КГВ приступил к разработке проекта ликвидации действующих ЯВМ и жандармерии и создания нового, более мощного аппарата, в котором бы объединялись функции разведывательных и контрразведывательных органов.
Такой аппарат намечалось создать по опыту Северного Китая, где уже длительное время действовали т. н. особые отряды охраны («Токубец-кейбитай»).
Однако данный проект штаба КГВ встретил резкое сопротивление со стороны ряда руководящих работников и не был осуществлен до августа 1945 г. В первых числах августа 1945 г. штабом КГВ все же был издан приказ о создании в Маньчжурии особых отрядов охраны.