Для связи организации с Харбином и ее финансирования японцы использовали китайское консульство в Чите, во главе с консулом Ген-Ку-Ан.
По делу благовещенской резидентуры была ликвидирована японская организация, агентами которой являлись советские граждане и китайцы, занимавшиеся систематическим сбором шпионских сведений о Красной армии и переотправкой беглецов в Китай. Резидент этой организации Лордкипанидзе был связан с руководителем шпионско-диверсионной группы в Благовещенске Гордеевым. Для получения сведений и вербовки «нужных» лиц Лордкипанидзе устраивал «семейные» вечеринки, на которые приглашал военнослужащих. Полученные сведения через связников переправлялись за границу.
Одновременно Особый отдел ОКДВА вскрыл работу польских шпионов, что лишний раз подчеркивало рассмотренную выше связь между японской и польской разведками. Об этом взаимодействии было известно и в центральном аппарате ОГПУ.
Помимо крупных организаций, Особым отделом ОКДВА было вскрыто и арестовано большое количество агентов разведслужб Японии, главным образом корейцев. Наряду с крупными группами из харбинцев во внутренние округа СССР просачивались отдельные японские шпионы, которые действовали не непосредственно от японцев, а от имени белогвардейских групп «Черное кольцо» и др.
Тогда же были сделаны выводы, что основными контингентами, откуда японская разведка вербовала свою агентуру, являлись советские граждане, которые направлялись в СССР на службу в Красную армию или на транспорт, а также корейцы, направляемые на постоянное жительство в районы расположения ОКДВА. Направляемым в Союз лицам давались задания проникать в технические части, собирать сведения о вооружении РККА и портить материальную часть.
Вербовку агентуры ГЯВМ в г. Харбине проводила главным образом через белогвардейские организации БРП, СОР, «Черное кольцо» и др., при этом рядовой состав агентуры часто не был осведомлен о том, что работа ведется по заданиям японцев.
В качестве пунктов связи и финансирования использовались китайские консульства.
Японская разведка также подготавливала почву для провокационно-диверсионных комбинаций против Внешней Монголии.
Помимо корейцев и советских граждан – харбинцев, составляющих главный контингент японской агентуры, военные миссии в Маньчжурии использовали и китайцев как шпионов-связников.
Так, в январе из Маньчжурии выехало в СССР по транзитным визам трое китайцев с заданиями осесть в Чите, на Урале и в Москве. По прибытии в Читу они получили в китайском посольстве новые паспорта, с которыми и направились в Москву и на Урал. В Москве Особым отделом ОГПУ был арестован китаец Ван-Фу-Ду, агент сыскной полиции, пытавшийся проникнуть в партийные органы282.
Дело Кобылкина – Переладова.
11 июля 1935 года заместитель НКВД СССР Г. Е. Прокофьев за № 56423 сообщил И. В. Сталину, что проведенном в Москве следствием по делу арестованных японских диверсантов установлено, что полковник И. В. Кобылкин и хорунжий Е. Л. Переладов283 были нелегально переброшены на советскую территорию ГЯВМ в г. Харбине.
Кобылкин в момент переброски его на советскую территорию являлся официальным служащим японо-маньчжурской полиции в качестве надзирателя на станции Чжалайнор КВЖД. Он рассказал, что вышел на советскую территорию по поручению секретаря ГЯВМ в г. Харбине Суда, для связи с существующей на территории Забайкалья контрреволюционной организацией, которую японцы считали необходимым подключить к осуществлению террористических и диверсионных актов. С этой целью Кобылкин был снабжен оружием (2 больших маузера, 70 патронов к ним и 1 браунинг с 24 патронами) и 2-мя зажигательными снарядами «Термит», которые были изъяты при аресте.
Для проведения пропаганды контрреволюционных идей на территории Восточной Сибири при Кобылкине также обнаружили 4769 различных листовок, изданных террористической организацией БРП.
Переладов, прибывший нелегально на советскую территорию ранее Кобылкина, показал, что был завербован последним и по его заданию вышел нелегально на советскую территорию для участия в террористических и диверсионных актах, которые должна была осуществлять существовавшая в Забайкалье антисоветская организация. При аресте у Переладова были обнаружены 2 браунинга с патронами и 8 зажигательных снарядов «Термит».
Он также рассказал, что перед своим отъездом в СССР, будучи членом т. н. Красновского филиала БРП (шанхайский отдел), посетил в Харбине представителя данного филиала Н. И. Курочкина, который поручил ему приступить к созданию небольших, но хорошо законспирированных и не связанных между собой ячеек БРП на советской территории.
Антисоветская организация, для связи с которой от японской разведки прибыли Кобылкин и Переладов, представляла из себя небольшую группу лиц, подставленную органами госбезопасности для противодействия японской разведке в Забайкалье. В связи с тем, что арест Переладова и Кобылкина был произведен секретно, японская разведка, полагая, что они находятся на свободе, перебросила в распоряжение Кобылкина в ночь на 28 мая 1935 г. в районе Даурского погранотряда (ВСК) группу вооруженных террористов (В. Кустова и братьев М. В. и В. В. Олейниковых).
Столкнувшись с резервным нарядом погранохраны в районе пос. Абагайтуй, террористы открыли стрельбу. В результате перестрелки ответным огнем пограничников Кустов и Михаил Олейников были убиты. Виктор Олейников скрылся во время перестрелки, однако утром был задержан по дороге в г. Читу. У убитых были обнаружены письма от японского агента Д. И. Тимофеева и членов БРП в Харбине Н. И. Курочкина и М. К. Петунова, адресованные Кобылкину и Переладову.
Задержанный В. В. Олейников сознался, что сотрудничал с японской разведкой в течение года и по ее заданиям неоднократно нелегально переходил границу. Последний переход был связан с заданием ГЯВМ в г. Харбине, поручившей передать письма Кобылкину и оказать ему содействие при осуществлении террористических актов. Шедшие с ним Кустов и брат М. В. Олейников были вооружены браунингами с коробкой запасных патронов к каждому. После задержания Олейникова направили в Москву.
Учитывая, что Кобылкин и Переладов являлись активными агентами японской разведки и состояли при этом одновременно членами монархических белогвардейских организаций РОВС и БРП, а также и то, что Кобылкин до своего перехода на территорию СССР был официальным служащим маньчжурской полиции, органы госбезопасности посчитали целесообразным передать это дело в Военную коллегию Верховного суда СССР для слушания в открытом порядке. Предлагалось провести процесс под углом разоблачения деятельности японских разведывательных органов на территории Маньчжоу-Ди-Го, питающих и широко использующих участников различных белогвардейских организаций для осуществления на территории СССР террористических и диверсионных актов. Народный комиссариат по иностранным делам с открытой постановкой этого процесса был согласен, считая необходимым его проведение в г. Иркутске284.
Арестованный И. В. Кобылкин на допросе 23 июня 1935 г. показал, что он был задержан 9 марта 1935 г. в 16 час. 35 мин. на ст. Иркутск с паспортом на имя Саловарова Михаила Константиновича. Паспорт ему был вручен 6 марта 1935 г. в пос. Абагайтуй, Борзинского района ВСК фельдшером этого поселка по имени Василий Гаврилович, назвавшийся Ивановым. С Ивановым Кобылкин был знаком с декабря 1934 г. Иванов неоднократно нелегально переходил на маньчжурскую сторону, называя себя представителем существующей на территории Забайкалья контрреволюционной организации, намеревавшейся установить связь с белоэмигрантскими организациями.
По словам Кобылкина, границу он перешел нелегально в ночь с 5 на 6 марта 1935 г. в районе пос. Абагайтуй вблизи Абагайтуйской сопки, недалеко от советского наблюдательного пункта. Его проводником был советский гражданин В. В. Олейников. На самой границе он был встречен указанным выше В. Г. Ивановым, который благополучно доставил его в поселок.
Переход на советскую территорию был необходим для установления связи с существующей на территории Забайкалья контрреволюционной организацией, которой планировалась передача боевого оружия – двух больших маузеров и одного браунинга, с патронами к ним. Оружие было получено Кобылкиным от надзирателя департамента маньчжурской полиции в Харбине Д. И. Тимофеева, являвшегося одновременно секретным сотрудником ГЯВМ. Это оружие посылалось японцами в распоряжение организации для совершения террористических актов на советской территории.
Кроме того, Кобылкин планировал проведение ряда диверсионных актов на советской территории путем поджогов. Для этого он был снабжен десятью зажигательными снарядами, которые были вручены лично нелегальным резидентом ГЯВМ в г. Харбине японцем Ж. Осава. Он работал под прикрытием должности руководителя редакции японской газеты на русском языке, под названием «Харбинское время» (газета была зарегистрирована в японском генеральном консульстве в Харбине). Осава жил в помещении редакции. Кобылкиным были взяты только два снаряда, т. к. он сомневался в качестве их зажигательной способности. Остальные восемь остались в Чжалайноре.
Срок пребывания Кобылкина на советской территории был ограничен 25 мартом 1935 г. лично секретарем ГЯВМ японцем Судой.
Для активизации пропагандистской деятельности контрреволюционной организации на советской территории он получил от Тимофеева перед выходом в СССР пакет с листовками и брошюрами, главным образом изданных БРП.
К работе против СССР японскими разведывательными органами Кобылкин был привлечен японцем Судой. Это произошло на квартире у генерала И. Ф. Шильникова, с которым Кобылкин был хорошо знаком (Шильников возглавлял забайкальское казачество в Харбине и одновременно являлся помощником начальника харбинского филиала РОВС). Их знакомство произошло в сентябре месяце 1933 г.