Фактически же привлечение к политической работе против СССР началось после назначения Кобылкина надзирателем маньчжурской полиции на ст. Чжалайнор (находившейся в 6 км от советской границы) указанным выше Судой, в 20-х числах мая 1934 г.
Кроме Суды, Кобылкин по своей работе против СССР был связан с начальником ЯВМ на ст. Маньчжурия (Маньчжоули), упоминавшимся ранее майором Р. Сакураи; с руководителем редакции газеты «Харбинское время» Осавой; с начальником маньчжурского полицейского отряда Нахата и его преемником Наримацу; с начальником японского жандармского отделения на ст. Чжалайнор-копи Огура.
Перед переходом на территорию СССР сам он состоял на должности полицейского надзирателя поселковой полиции на ст. Чжалайнор, которая входила в систему маньчжурской полиции с департаментом в г. Харбине. Начальником департамента являлся японец Н. Н. Яги.
О наличии контрреволюционной организации на территории Забайкалья И. В. Кобылкин впервые узнал в 1933 г. от генерала Шильникова, к которому в то время явился курьер этой организации В. В. Олейников. Её задачей являлось свержение советской власти при помощи вооруженного восстания. Организация возглавлялась старшим братом Кобылкина – 52-летним Алексеем Васильевичем, проживавшим в г. Иркутске и работавшим бухгалтером на одном из предприятий.
Из членов организации Кобылкину были известны в г. Чите – Б. П. Гудков, служащий Союззолото, и В. Т. Серебряков, по профессии учитель. Курьерами этой организации по нелегальной связи с Харбином являлись: В. В. Олейников, безработный, больше находившийся на территории Маньчжурии, нежели в СССР, и В. Г. Иванов, фельдшер поселка Абагайтуй285.
26 июня 1935 г. И. В. Кобылкин показал, что его задачами, как японского агента, являлись следующие:
«1. Систематическое осуществление антикоммунистической работы путем агентурного выявления коммунистических элементов как среди советских граждан – служащих на КВЖД, так и китайцев.
Участком моего обслуживания по линии антикоммунистической работы являлись следующие населенные пункты – разъезд на 19-м километре, Чжалайнор-копи, ст. Чжалайнор, разъезд Аргунь, ст. Даган, ст. Харханте и ст. Ван-Гунь.
В силу большого диапазона участка, где я должен был осуществлять антикоммунистическую работу, мне японцем Суда было указано на необходимость создания агентурной сети из числа коммунистических элементов, как русских, так и китайцев, которые могли бы обеспечить внутреннее освещение деятельности коммунистов. В связи с тем что мне Суда не отпустил необходимых средств для ведения подобной агентурной работы, я это указание не выполнил. Одновременно Суда меня предупредил, что все мои доклады о деятельности коммунистов я должен направлять в Харбин в адрес начальника департамента полиции японца Яги (по службе я был подчинен нач. полицейского участка г. Маньчжурии), равно как и направление арестовываемых мною коммунистов также непосредственно в Харбин.
2. Наблюдение за настроениями эмигрантов, проживающих в поселках при указанных выше станциях и выявление среди них лиц, работающих в пользу СССР.
3. Ежедневное наблюдение за пассажирским движением, идущим через ст. Чжалайнор. Особое внимание мне предлагалось уделять пассажирам – советским гражданам, американцам и англичанам, которые делали остановку на ст. Чжалайнор. Такой интерес объясняется тем, что из Чжалайнора можно попасть во Внутреннюю Монголию, которую японцы тщательно оберегают от проникновения туда советского, американского и английского влияний.
Обо всех пассажирах-иностранцах, останавливающихся на ст. Чжалайнор, я должен был ежедневно доносить в Харбин с указанием фамилии, подданства и пункта дальнейшего направления.
4. Вести систематическое агентурное наблюдение за служащими КВЖД, как советскими гражданами, так и китайцами, с целью выявления вредительских действий.
Исходя из этих задач я и строил свою работу для японской военной миссии».
За время нахождения Кобылкина на ст. Чжалайнор японцами было выброшено на территорию СССР пять диверсионных, разведывательных групп с задачей проникнуть на территорию Забайкалья. Из этих групп, группа Якимова была переброшена помощником атамана Г. М. Семенова генерал-лейтенантом А. П. Бакшеевым286, действовавшим по прямому поручению ГЯВМ в г. Харбине. Группы Свининникова и Лончакова были переброшены на советскую территорию нелегальным резидентом японской разведки погранично-полицейского отряда Чжалайнор-копи, хозяином ломбарда. Группы Декина и Топоркова, непосредственно сформированные в г. Харбине генералом Бакшеевым по поручению ГЯВМ. За исключением разгромленных на советской территории групп Якимова и Декина, все остальные переброшенные группы благополучно вернулись на территорию Маньчжоу-Ди-Го.
Прямого участия в формировании и выброске этих групп на советскую территорию Кобылкин не принимал. Его содействие этим группам выражалось в том, что он не препятствовал их проживанию в пограничной полосе без соответствующих документов, разрешал хранить оружие. Участники этих групп по прибытии в Чжалайнор ставили его в известность о том, что их появление с оружием санкционировано японскими властями.
ГЯВМ в г. Харбине впервые о наличии контрреволюционной организации в Забайкалье была информирована генералом Шильниковым, который поддерживал связь с этой организацией до своей смерти (умер 20 мая 1934 г.). Дальнейшую информацию об этой организации докладывал сам Кобылкин. Главная миссия стремилась способствовать тому, чтобы эта организация не свертывала своей антисоветской работы, одновременно максимально укрепляла связь с японцами. Организация должна была осуществлять террористические и диверсионные акты, для чего ей и были переданы зажигательные снаряды и боевое оружие. Она должна была вести специальную антисоветскую пропаганду путем распространения различной контрреволюционной литературы.
Кобылкиным для связи с этой организацией в СССР был нелегально переброшен хорунжий Переладов, которого он знал с 1925 г., верил ему и считал его надежным человеком. Переладов обучался под руководством Кобылкина в инструкторской школе в Шаньдуне. Он был переброшен в январе 1935 г. совместно с В. В. Олейниковым. Кобылкин дал Переладову поручение по прибытии на советскую территорию в соответствии с указаниями руководителя организации проводить антисоветскую работу, заниматься сбором сведений по дислокации войск, расположенных в Забайкалье287.
В свою очередь, Е. Л. Переладов 26 июня 1935 г. на допросе рассказал, что он 21 января 1935 г. в 17 час. 30 мин. был задержан на ст. Иннокентьевская с паспортом на имя Ращупкина Григория Степановича. Документ им был получен в ночь со 2 на 3 января 1935 г. после нелегального перехода на советскую территорию по дороге в пос. Абагайтуй от члена контрреволюционной организации фельдшера Иванова Василия Егоровича, работающего на Абагайтуйских рудниках. Границу Переладов перешел в районе сопки Молоконки близ разветвления р. Аргунь на два рукава. Его проводником был В. В. Олейников.
При переходе на советскую территорию Переладов должен был явиться в распоряжение руководителя контрреволюционной организации в Забайкалье, брата полковника Кобылкина – А. В. Кобылкина, для принятия участия в антисоветской деятельности по линии террористических и диверсионных актов.
В его задачу после изучения обстановки входило выяснение, в присылке каких руководителей из-за границы организация нуждалась. Свое пребывание в СССР он должен был использовать для ознакомления с военной литературой, в т. ч. и с уставами, для того, чтобы в последующем суметь информировать японскую разведку о состоянии обучения Красной армии в разрезе выяснения тактики действии отделения и взвода с применением огневых средств. При обратном возвращении за кордон он должен был получить в организации шпионские материалы о военном и экономическом положении Забайкалья.
Для работы в пользу японской разведки Переладов был завербован летом 1934 г. Он выразил согласие на основе полной добровольности, т. к. считал необходимым принимать активное участие в работе против СССР, т. е. «посвятить себя общерусскому делу». Он активно помогал Кобылкину в работе по связи с ходоками контрреволюционной организации, доставлявшей ему шпионские сведения для японской разведки, и в выходе на советскую территорию фактически с согласия японцев и с их поручениями.
С февраля по октябрь 1934 г. Переладов работал в полицейском пограничном маньчжурском отряде, расквартированном в г. Маньчжурия (Маньчжоули) в качестве рядового полицейского при паспортном пункте. Однако был уволен на основании клеветнического рапорта, поданного на него белогвардейцем Некипеловым (надзиратель поселковой полиции), якобы о том, что он пытался получить взятку от одного советского гражданина.
Подробно о задачах организации Переладову было не известно. Из отдельных бесед с полковником Кобылкиным он знал, что эта организация вела работу по подготовке свержения советской власти и выполняла задания японской разведки по сбору шпионских материалов.
Из лиц, причастных к ее деятельности, ему были известны: Виктор Олейников, Иванов (фельдшер Абагайтуевского рудника), Серебряков Василий Терентьевич (учитель на Черемховских копях), Атавин Евлампий Дмитриевич (служащий Заготскота в г. Чите), Гудков Борис Павлович (проживал в г. Чите), Кобылкин Алексей Васильевич (счетовод, проживал в г. Иркутске), Тихонов (проживал на ст. Иннокентьевская).
Переладов в г. Шанхае в 1933 г. вступил в красновский отдел тайной организации БРП. Перед своим уходом в СССР он поставил в известность представителя шанхайского отдела БРП в Харбине активного «братчика» Н. И. Курочкина, проживавшего в Харбине по адресу Гондатьевский пер., д. 13, о намерении уйти нелегально в СССР для активной работы против большевиков, что последний одобрил. При беседе Переладова с Курочкиным также присутствовал член БРП, надзиратель уголовного розыска при департаменте маньчжурской полиции в Харбине Н. А. Ренард.