Курочкин поручил после тщательного изучения обстановки приступить к насаждению на территории СССР небольших ячеек БРП. Кроме того, он вручил револьвер системы Браунинга калибра 7,65 мм и 6 штук патронов к нему для самозащиты при переходе границы.
Кроме Курочкина и Ренарда, о намерении нелегально выехать в СССР Переладов никому более не говорил, за исключением учителя в Чжалайноре эмигранта В. И. Белокопытова, который провожал его до границы. Переладов знал, что его выход на советскую территорию был санкционирован начальником ЯВМ в Маньчжоули японцем майором Р. Сакураи и секретарем ГЯВМ в г. Харбине японцем Судой288.
1 июля 1935 г. арестованный Переладов рассказал, что в тайную организацию БРП он впервые вступил летом 1930 г. в г. Мукдене, куда вовлек его знакомый по Шандуньской школе, бывший ее начальник, полковник русского Генерального штаба Михайлов Михаил Афанасьевич. Михайлов сообщил, что готовит специальный отряд во главе с забайкальским казаком Гордеевым, для выброски его на советскую территорию в целях совершения диверсионных и террористических актов. В него должны были войти только члены БРП. Переладов дал согласие на вступление, заполнил клятвенное обещание и согласился принять участие в гордеевском отряде. Однако никакого участия в деятельности этой организации он не принимал. Вторично в члены БРП он вступил летом 1933 г. в г. Шанхае, где в то время проживал и работал. Вступление он оформил через руководителя красновского отдела Ларина Георгия Павловича, который знал Переладова как активного члена молодежно-фашистской организации Национальный союз нового поколения289 (НСНП). При вступлении Ларин дал заполнить новое клятвенное обещание. Политическую программу во всех ее деталях Переладов не знал. Из бесед с рядом «братчиков» он знал, что БРП имеет своей задачей борьбу с советской властью, как в СССР, так и за границей, главным образом по линии террора против представителей советского правительства и организации восстаний на территории СССР.
Переладов рассказал, что в начале 1933 г. после появления сообщения в шанхайской печати о предстоящем приезде в Шанхай полпреда СССР в Китае Б. Д. Богомолова к нему на квартиру явился однокашник по шандуньской школе член БРП и НСНП Г. А. Ушаков290, проживавший по адресу: г. Шанхай, Ятес-род, д. 184 или 181. Он спросил согласия Переладова принять участие в совершении террористического акта против Богомолова. Переладов согласился. Через несколько дней на квартире Ушакова состоялось совещание, на котором присутствовали Переладов, Х. В. Попов (председатель дальневосточного отдела НСНП) и сам хозяин квартиры. На совещании Попов информировал о том, что теракт против Богомолова осуществляется по указанию руководителя красновского отдела БРП Г. П. Ларина, который обещал снабдить необходимым для этого акта оружием.
План убийства Богомолова был следующим: установив по газетам день прибытия парохода, с которым приедет Богомолов, Переладову и Ушакову предлагалось явиться на пристань. При спуске Богомолова с парохода произвести в него несколько выстрелов из револьвера. Стрелять должны были и Переладов, и Ушаков с тем, что если один пропустит или промахнется, другой исправит ошибку. Однако оружие Ларин не достал, из-за чего теракт не был осуществлен.
Через месяц после приезда Богомолова в Китай Ларин через Попова поручил Переладову и Ушакову бросить бомбу в помещение советского посольства в Шанхае. Для этого Переладов и Ушаков на велосипедах ездили к зданию посольства на предмет изучения возможности осуществления этого теракта. Спустя несколько дней Ушаков был вызван на квартиру к Ларину, где получил приготовленную бомбу, вложенную в китайскую фарфоровую чашку. Ларин дал Ушакову лист бумаги, где черной тушью большими буквами было написано БРП, указав, что эту бумагу нужно бросить за ограду полпредства перед бросанием снаряда.
На следующий день вечером Ушаков на велосипеде один выехал на ул. Синзерод, где помещалось полпредство СССР, и, воспользовавшись удобным моментом, бросил в помещение полпредства бомбу, которая взорвалась. На следующий день в шанхайской газете «Копейка» появилось сообщение об имевшем место взрыве в здании советского полпредства, который администрацией полпредства объяснялся результатом игры с ракетой одного из детей служащих полпредства.
Переладов рассказал, что он состоял членом следующих белогвардейских организаций: Русский общевоинский союз, в который вступил в 1929 г.; Восточный казачий союз – вступил в 1931 г.; Национальный союз нового поколения – вступил в 1932 г.; Общество взаимопомощи воспитанников Шандуньского военного училища – вступил в 1928 г.; Союз мушкетеров – вступил летом 1924 г. и выбыл в конце этого же года автоматически. В последнее время являлся председателем Национального клуба эмигрантской молодежи в г. Маньчжурия, куда вступил в 1934 г.
Кроме участия в подготовке террористического акта против Богомолова и в получении заданий по линии БРП в связи с выходом на территорию СССР от Курочкина, Переладов по линии этой организации больше ничего не сделал291.
15 июля 1935 г. Политбюро ЦК принимает решение о передаче дела арестованных японских диверсантов И. В. Кобылкина и Е. Л. Переладова для слушания в открытом порядке в г. Иркутске292. 22 августа 1935 г. заместитель Прокурора СССР Г. К. Рогинский за № 308-лсс сообщил Л. М. Кагановичу, что, согласно постановлению Политбюро от 15 июля, было закончено расследование дела о группе японских агентов, переброшенных нелегально на территорию СССР. Дело передано для рассмотрения в открытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда Союза СCP.
Сообщалось, что дело в первых числах сентября будет заслушано выездной сессией Военной коллегии в Иркутске, под председательством заместителя председателя Военной коллегии И. Т. Никитченко. Государственным обвинителем по делу выступит военный прокурор Малкис293.
На следующий день, 23 августа 1935 г., членам и кандидатам в члены Политбюро: Андрееву, Ворошилову, Жданову, Кагановичу, Калинину, Микояну, Молотову, Орджоникидзе, Сталину, Чубарю, Ежову, было послано на ознакомление обвинительное заключение по делу террористическо-диверсионной группы закордонных агентов, переброшенных нелегально на советскую территорию294.
Согласно обвинительному заключению по делу, Особым отделом УГБ УНКВД по ВСК в январе 1935 г. были получены сведения о нелегальном переходе из г. Харбина на советскую территорию белоэмигранта, члена зарубежных контрреволюционных организаций Братства русской правды, Русского общевоинского союза и члена правления Национального союза нового поколения Е. Л. Переладова. В результате розыска Переладов 21 января был задержан на ст. Иннокентьевская Восточно-Сибирской ж. д.
Из его показаний следовало, что вслед за ним на территорию СССР со специальными заданиями разведки должен был нелегально прибыть полковник Кобылкин. 9 марта 1935 г. после шестидневного нелегального пребывания на советской территории полковник Кобылкин также был арестован на ст. Иркутск с фиктивным паспортом. В своих показаниях Кобылкин сознался, что он и Переладов перешли границу, чтобы наладить работу созданной в Забайкалье контрреволюционной группы, организовать разведывательную деятельность последней и подготовить ряд террористических и диверсионных актов.
При аресте Кобылкина были обнаружены принесенные им из-за границы два пистолета системы Маузера с 70 патронами, 1 пистолет системы Астра с 24 патронами, 2 зажигательных снаряда, несколько пачек контрреволюционной белогвардейской литературы, 8 писем в разные адреса и 60 американских долларов.
В обвинительном заключении констатировалось, что за последние несколько лет ЯВМ в г. Харбине усилила подготовку и переброску на советскую территорию специальной агентуры для шпионско-диверсионной и террористической деятельности. С этой целью она широко использовала кадры многочисленных белогвардейских организаций, существовавших в Харбине, таких как: БРП, РОВС, НСНП, РФП, Сибирский круг и ряд др.
Документальным доказательством подготовки специальных кадров террористов, которые должны были быть брошены на территорию СССР в распоряжение полковника Кобылкина, являлись обнаруженные письма у убитых при нелегальном переходе границы 28 мая Кустова и Олейникова:
Письмо № 1.
«„Национальный Союз русской молодежи“, 22. У-1935 г.
Нам нужна Великая Россия.
Дорогой Иннокентий Васильевич!
Наши идеи находят отклик в общественности, при умелой работе можно создать кадровую финансовую базу.
Есть люди, которые тянутся для действительной борьбы, но я их не рискую посылать без политической подготовки, эту подготовку я создаю. В настоящее время я посылаю Вам одного (Кустова), которого можно считать более или менее подготовленным для идеологической борьбы, для ударной же годен вполне.
К тому времени, как Вы вернетесь, у меня будут готовы комплекты курсов по национально-политической подготовке, и Вы сможете готовить для работы западный молодняк.
Михаил»295.
Письмо № 2.
«24 мая 1935 г.
Здравствуй Митя!
О. до сих пор не возвратился, из-за чего пришлось негласно хлопотать, выкручиваться и кредитоваться.
От С. получил 100 (сто) за что он просил снабдить его всяческой литературой об экономическом и политическом положении Монголии (журналы, новейшие брошюры, газеты и т. п.). Петуна о своем решении просил написать непосредственно тебе, что он и сделал. Некоторые из твоих знакомых по Крестовскому (тот, о ком ты мне говорил и еще другой) на предложение ехать согласны, но связанность их службой и недостаток денег помешали претворить их согласие в жизнь теперь, пришлось отложить до следующего раза.