Козлов, организовав диверсионную сеть, должен был по указанию Кима провести намеченные диверсионные акты. Взрывчатые вещества планировалось получить при помощи японского посольства.
Козловым и Мишиным в течение 1932–1933 гг. было организовано крушение товарного поезда осенью 1932 г., шедшего из Москвы в Голутвино. Весной 1933 г. организовано крушение маршрутного поезда на станции Люберцы. Неоднократно устраивались обрывы поездов в пути. Организовывались разбивки вагонов на сортировочных горках на товарной станции Перово. Производился вывод паровозов из строя различными способами.
Инженерами Сретенским и Боровским неоднократно передавались Киму секретные сводки о перевозке войск и военных грузов на Восток, которые затем передавались Симаде для японского посольства в Москве.
За период резидентства Кима на транспорте им было выплачено агентуре около 40 000 рублей из средств, полученных от японского посольства в Москве. Наибольшую сумму получили за свою работу Козлов и Мишин в общей сложности до 7000 рублей. Основные агенты получили от 2000 до 4000 рублей; остальные значительно меньше. Ким в свою очередь получал от посольства постоянное жалованье в размере 500 рублей в месяц380.
На допросе 2 марта 1934 года Ким Заен на предъявленных ему фотографиях опознал советников японского посольства в Москве Амо и Симада, а также японского разведчика Онда, с которым был связан по шпионской работе с 1922 по 1923 г.381
На допросе 10 марта 1934 г. он рассказал, что по указанию Мацусимы был направлен в специальную секретную школу японских разведчиков в Харбине. Школа эта негласно помещалась в представительстве Южно-Маньчжурской железной дороги в Харбине в Новом городе. Начальником этой школы был представитель Южно-Маньчжурской дороги Фурузава – офицер японской армии. Преподавателями школы являлись офицеры из японской военной миссии и некоторые сотрудники представительства Южно-Маньчжурской железной дороги. Все они являлись участниками японской интервенции в Сибири в 1919–1922 гг., людьми, хорошо знавшими русские условия. Училось на этих курсах около 20 человек, которые готовились для разведывательной работы в России. В школе в течение 8 месяцев изучались военное дело, построение и жизнь Красной армии, техника шпионской работы, русский язык, бытовые и общественные условия России.
Ким Заен сообщил, что по заданию отдела «Химицу-Кейсац» (тайная полиция) при Корейском генерал-губернаторстве в Сеуле в марте 1924 г. он нелегально перешел государственную границу СССР с Маньчжурией.
Проживая с 1924 г. по 1927 г. в Чите, он передавал шпионские материалы и переписку агенту японской разведки Чану – секретарю китайского консульства в Чите. В Москве с 1927 г. поддерживал связь последовательно с советниками японского посольства в г. Москве – Амо и Симада.
За полтора года своей деятельности на Казанской железной дороге и во Всесоюзном объединении ремонтных заводов НКПС совместно с Като через завербованных железнодорожников им были получены и переданы японской разведке сведения о количестве паровозов и вагонов в СССР. Сведения о наличии вагонов специального назначения для военных целей. Установлена пропускная способность всех железнодорожных ремонтных заводов и др.
Ким Заен перечислил 18 агентов. Лучшими его осведомителями, постоянно снабжавшими ценной информацией, были: Сластенин, Козлов, Дубровицкий, Александровский, Роднев, Наумов, Путимов, Шерман и Мишин. Далее он сообщил, что у него на связи был начальник Казанского вокзала в Москве – Е. С. Боровский.
Все сводки, не перепечатывая и не переписывая, он передавал лично Симаде при свиданиях с ним. Как правило, от агентуры он их получал за один-два, максимум три дня до встречи с Симадой, что бы оградить себя от возможного провала.
Встречался с Симадой один раз в месяц, иногда один раз в 2 месяца. Встречаться чаще считалось неконспиративным. В срочных случаях, созвонившись по телефону, мог встретиться с Симадой в любое время382.
На допросе 11 марта 1934 г. Ким Заен сообщил, что он получал от японской разведки задания по проведению диверсионных актов на железнодорожном транспорте.
Симада выдвинул ему требование о вербовке агентов на всех депо Московского узла, Казанской и Северной дорог для проведения диверсионных актов. Проводить диверсии планировалось в железнодорожных тоннелях у Байкальского озера на Забайкальской железной дороге, на мосту через реку Амур на Дальнем Востоке, в отношении отдельных депо, маршрутных составов, особенно военных и др.
Задания по диверсионной работе Ким Заеном давались непосредственно Козлову. Они заключались в том, что группа диверсантов должна была выводить из строя паровозы и вагоны383.
Из показаний Сластенина Александра Андреевича от 16 марта 1934 г. следовало, что после отъезда осенью 1931 г. Като с японскими специалистами в Японию он продолжал связь с Кимом, на которого Ямасито в Токио, а Като по приезде в Москву указывали как на представителя японской разведки в Москве.
Сластениным были переданы Киму схемы генпланов и паровозных комбинатов Верхнеудинского и Омского заводов, с основными размерами их, зарисованными из проектов реконструкции этих заводов и перечнями намечаемого оборудования сборно-механических цехов этих заводов; основные задания по выпуску продукции из реконструируемых заводов: Верхнеудинского, Омского, Красноярского, Уфимского, Пролетарского, Можереза и других.
Кроме того, по заданию разведки, интересовавшейся деталями новых мощных паровозов, им в момент обыска снимались на восковку, для передачи разведке, чертежи деталей паровоза ФД из не подлежащего выдаче альбома к проекту Орского завода, полученного вместе с другими материалами по сборно-механическому цеху этого завода Сластениным для экспертизы из Гипромаша. Альбом и восковки были отобраны при обыске у него на квартире.
Также по заданию разведки, интересовавшейся результатами диверсионной работы, им были переданы выписки о росте порчи паровозов в пути и происшествии с поездами за последние десять лет по годам и по месяцам за 1933 г. Выписки были взяты из не подлежащих оглашению отчетов. Черновики их частично были найдены у него также при обыске.
Сластенин после отъезда Като и Кима получал за свою работу от 5000–6000 рублей. Обычно как деньги, так и задания разведки, если они были в письменной форме, передавались в конвертах, вложенных в японские книги, которые передавались Кимом якобы для переводов. Сластенин вкладывал в них ответы и сводки для передачи японской разведке. Таким же порядком Ким обычно поддерживал связь и с другими инженерами – Александровским, Родновым, Кутузовым и т. д. Один раз Ким приходил за материалами к Сластенину на квартиру, под предлогом утверждения счета на перевод, так как в это время последний был болен. Сластенин передал ему сведения в коридоре, при выходе его из квартиры384.
20 марта 1934 г. начальник локомотивной части паровозной службы Московской Казанской железной дороги Козлов Василий Васильевич на допросе рассказал, что в шпионскую работу он был вовлечен японцем Баба, который являлся руководителем японской группы инженеров Московской Казанской железной дороги.
«Сблизившись со мной на работе, японский инженер Баба, переводчик Ким постепенно стали меня обрабатывать как в служебной, так и внеслужебной обстановке.
Убедившись в моих антисоветских взглядах, Баба и Ким стали со мной более откровенными и через некоторое время в служебном кабинете у Бабы последний в присутствии Кима предложил мне достать кое-какие сведения по М. Казанс. ж. д., при этом указал, что это должно остаться тайной между нами и что за оказанную ему услугу я буду соответствующим образом вознагражден».
Козлов передал Баба сведения о предстоящей работе дороги в период осенне-зимних перевозок. В свою очередь, Баба, зная обстановку на М. Казанской ж. д., дал Козлову указания по подготовке и проведению актов, направленных к уничтожению подвижного состава на основных участках дороги и депо. Он предложил привлечь для проведения этой работы нужных лиц.
Для этой цели Козлов привлек Гулинова и Сидорова, работавших в депо Сортировочная. В последующем Н. А. Мишина – заместителя начальника депо Сортировочная. Они, в свою очередь, завербовали машинистов: Хитринского, Константинова, Каменского, Ерохина и Цветкова.
По указанию Бабы был составлен конкретный план по проведению диверсионных актов с разделением на два периода: на период подготовки к осенне-зимним перевозкам и на период хода перевозок.
В первый период намечалось приведение в негодное состояние паровозного парка, срыв подготовительных работ и ремонта силовых установок в депо и на узле, выведение из строя компрессора депо, разрушение котлов паровозов с целью полного вывода их из строя и т. п.
Во второй период предполагалось: вывести из строя поворотный круг, разбить мощный углеподъемный кран на путях угольного склада, вывести из строя котлы парового отопления депо и оборудование вспомогательного поезда, организовать крушение товарно-воинских поездов.
Этот намеченный план диверсионной работы был полностью выполнен.
За время с июля по октябрь 1930 г. были проведены следующие акты:
В результате умышленного снижения объема ремонта паровозов в мастерских обточки паровозный парк депо Москва-Сортировочная был приведен в негодное для работы состояние примерно на 40 %. Указанным «ремонтом» в этот период пропускались главным образом подъездные паровозы.
Паровозы, поступившие в промывочный ремонт, охлаждались без пара и воды. Во время переброски паровозов из стойл горячих промывок в ремонтные стойла котлы оставались без пара и воды и с открытыми топками для охлаждения, в результате чего скрепления котлов и топок паровоза разрушались. Таким образом вышло из строя пять паровозов на длительный период.