Биробиджан всегда привлекал какое-то особое внимание. Это же действительно удивительное дело — Еврейская автономная область на Дальнем Востоке, на Амуре, в краю, где никаких евреев отродясь не бывало. Само название Биробиджан кажется каким-то нерасшифованным еврейским иероглифом, а вся эта еврейская автономия представляется сплошной загадкой. Как это так вышло, что во всем обширном Советском Союзе не нашлось места, более подходящего для еврейской автономии, чем берег Амура на другом конце страны, на границе с тогдашней Маньчжурией, оккупированной японцами?
Насколько можно судить из довольно многочисленной литературы, посвященной Биробиджану, ответов на эти вопросы так и не было предложено. Биробиджан определенно выпадал из еврейской истории, среди некоторых произраильски настроенных авторов распространялось даже убеждение, что само по себе создание Биробиджана есть выражение антисемитизма. Мол, специально выбрали такое место для евреев, куда никто больше не поехал, и отправили, как в ссылку.
Конечно, рассматривая историю Биробиджана в отрыве от остальной истории еврейской земледельческой колонизации, а также в отрыве от общей истории Советского Союза, мы ничего в этом не поймем. Биробиджан вытекал из результатов еврейской земледельческой колонизации Крыма, и специфика этого проекта целиком определялась этим фактором. В Крыму оказалось невозможно создать еврейскую национальную автономию по причине сложных межнациональных отношений и соперничества между разными национальностями. За Биробиджан ухватились потому, что там появилась возможность добиться цели и создать-таки еврейскую национальную автономию с достаточно многочисленным и компактно проживающим еврейским населением.
Между Бирой и Биджаном
Дальний Восток вовсе не был совершенно незнакомой для евреев территорией. Еще до революции началось переселение тех, кто имел право селиться вне пределов черты оседлости, в дальневосточные города: Владивосток и Хабаровск, а также в Харбин, после того как через него прошла Китайско-Восточная железная дорога. Значительное еврейское население было в Кяхте, через который шла торговля с Монголией и Китаем.
После Гражданской войны на территории Дальневосточной Республики проживало 10,6 тысячи евреев[79]. Однако после начала массовых арестов тех, кто был связан с сионистами, в 1923 году Владивостокское отделение Сионистской организации объявило о самороспуске, после чего почти все ее руководители имигрировали в Харбин. Еврейская имиграция в Харбин оказалась довольно значительной, поскольку в 1926 году на территории Дальневосточного края проживало 7,7 тысячи евреев. Некоторая часть этой убыли, конечно, пришлась на изменение административно-территориального устройства, но основная часть убыли — это имиграция в Харбин.
Еврейское население Дальнего Востока, как и везде в СССР, отличалось высоким уровнем грамотности — 81,6 % населения. Однако здесь сказывалась высокая степень ассимиляции, грамотностью на идише владели только 12 % еврейского дальневосточного населения.
Так что нельзя сказать, что еврейская колонизация Биробиджана была ссылкой в необжитые и непривычные для евреев края, как это часто преподносится в литературе. Еврейская община, сложившаяся на Дальнем Востоке, наглядно показывала принципиальную возможность переселения и укоренения в этом регионе, весьма отличном от Украины, Белоруссии и Крыма.
Вообще, в названии Биробиджан нет ни капли еврейского. Это название образовано от сложения названий рек, притоков Амура, между которыми расположился район земледельческой колонизации. Этимология названий восходит к эвенкийскому языку: Бира — «река», «Биджан» — постоянное стойбище.
К 1920-м годам в этом районе, между Бирой и Биджаном, с юга ограниченном Амуром, по которому проходила граница, были станицы и деревни казаков и крестьян. Казаки здесь появились с 1854 года, поселились вдоль Амура для охраны границы, организации постов, поддержания почтовой службы и судоходства по Амуру. В 1915 году через эту территорию прошла железная дорога, построенная для того, чтобы транспортное сообщение с Владивостоком не проходило только по китайской территории. Теперь это главный ход Транссибирской магистрали. В том же году в месте, где железная дорога пересекала реку Биру, была основана станция Тихонькая, которая дала начало будущей столице еврейской автономии.
Таким образом, в 1920-х годах это была уже более или менее обжитая территория, с постоянным населением, весьма неплохим, по дальневосточным меркам, транспортным сообщением. Тогда мало какие районы имели выход к железной дороге. Потому сразу же после образования Дальневосточного края междуречье Биры и Биджана стало рассматриваться как перспективный район для крестьянской колонизации. В 1925 году экспедиция Дальневосточного земельного управления обследовала Биро-Тунгусский район и распланировала поселение 133 тысяч человек на площади в 790 тысяч десятин. Район был внесен в десятилетний план колонизации Дальневосточного края[80].
Земли там было много. Скажем, казачьи хозяйства в Екатерино-Никольском и Михайло-Семеновском районах имели по 150 гектаров на хозяйство (всего 2194 казачьих хозяйства имели 330 тысяч гектаров земли), но реально распахивали только по 8 гектаров, или 5,8 % выделенной им земли[81]. При том что казаки занимали далеко не всю территорию Биро-Тунгусского района, общая его площадь составляла 6,9 млн гектаров. На этот земельный клин можно было вселить еще много крестьян.
При несколько другом стечении обстоятельств, Биро-Тунгусский район мог бы и не получить никакой еврейской автономии, стать одним из районов переселения русских или украинских крестьян, какие были по Амуру и Уссури. Тем более что часть еврейских руководителей, в частности Ларин, и часть еврейской общественности были против переселения на Дальний Восток. И не только по причине нежелания ехать далеко от родных мест. Еще немаловажная причина заключалась в том, что зарубежные еврейские организации оказывали помощь еврейской земледельческой колонизации на Украине и в Крыму. От какого-либо дальневосточного проекта «Джойнт» отказался сразу.
Но вмешались обстоятельства, которые заставили свернуть переселение евреев в Крым. Альтернативы, на которых настаивал Ларин, связанные с Сивашем и приазовскими плавнями, были отвергнуты как слишком дорогостоящие. Оставалось искать землю где-то в другом месте, в восточных районах СССР.
Кто именно предложил идею переселения в Приамурье, точно неизвестно. Во всяком случае, ни в одной из публикаций автора этой инициативы не упоминают. Вероятно, что сама по себе идея могла исходить от М. И. Калинина. Как председатель ЦИК СССР, он руководил всей программой крестьянского переселения, поскольку Всесоюзный переселенческий комитет работал при ЦИК СССР с 1925 года. Калинин, таким образом, имел представление о том, где имеются пригодные для переселения земли и куда стоит направить поток переселенцев.
К тому же именно Калинин был убежденным сторонником создания еврейской национальной автономии с компактным населением. «В Советском Союзе всякая национальность должна найти свое место», — говорил всесоюзный староста[82].
А для этого нужна была территория, желательно единым массивом. Если выдавать надушу по 5,9 гектара, как планировалось в Биро-Тунгусском районе, то на 100 тысяч человек потребовалось бы 590 тысяч гектаров сельхозугодий, а вместе с остальными землями: лесами, выгонами, реками и озерами, круглым счетом около 1 млн гектаров. В Европейской части СССР такой крупный массив земли найти было бы совершенно невозможно. Раздробление же еврейских переселенцев между мелкими участками, во-первых, в определенной степени воссоздавало бы местечки, пусть и земледельческие, во-вторых, подрывало бы саму идею создания еврейской автономии. Опыт Украины и Крыма показал, что при таком подходе максимум автономии — это национальный сельсовет. Россыпь сельсоветов, конечно, не могла удовлетворить запросы евреев.
В данной ситуации Калинин, скорее всего, вспомнил про этот большой и слабозаселенный дальневосточный район, куда свободно могла вместиться еврейская автономия с компактным населением.
Переселенцев смыло наводнением
Дальнейшее развитие биробиджанского проекта было быстрым и решительным. Летом 1927 года в междуречье Биры и Биджана отправилась экспедиция «Комзета» под руководством старшего агронома Б. Л. Брука. Она проработала с 22 июня по 7 августа 1927 года, осмотрела все предназначенные для переселения участки, собрала материалы и подготовила обширный и весьма тщательный отчет о состоянии Биробиджанского участка, об условиях хозяйствования[83]. Одновременно проводилась экспедиция по исследованию приазовских плавней.
В конце 1927 года «Комзет» сравнил данные по обоим перспективым районам переселения. Безусловно, дальневосточный район выглядел самым привлекательным образом. Территория была вдвое больше, чем территория Палестины. И это была не пустыня, а богатая дальневосточная тайга — 12,5 тысячи кв. км лесов, в том числе кедра. Один только кедр давал 600 тысяч тонн орехов в год. В лесах было 104 тысячи гектаров дикорастущих плодово-ягодных зарослей, которые давали около 130 тысяч тонн плодов и ягод[84].
Было распространено предубеждение, что климат в Биробиджанском районе слишком тяжелый и суровый, что там кругом вечная мерзлота. Однако суровый, котинентальный климат был только зимой, тогда как летом был мягкий, дождливый, приморский климат. Вегетационный период составлял 176 дней, чего было вполне достаточно для сельского хозяйства. Вечная мерзлота была только в гористой части района, а на равнинах, куда и планировалось переселение, вечной мерзлоты не было.
Единственная серьезная проблема была в том, что под почвенным слоем залегали тяжелые суглинки и глины, не пропускавшие воду. Летом, когда выпадали осадки, почвы были переувлажнены. Это требовало мелиорации, строительства водоотводных канав.
Самое главное, что освоение этого района не требовало больших государственных затрат, тогда как осушение приазовских плавней и Сиваша обошлось бы в солидный бюджет, выплачивать который пришлось бы государству.
В общем, решили — постановили. 28 марта 1928 года Президиум ЦИК СССР выделил Биробиджанский район для сплошного заселения трудящимися-евреями. Калинин скрепил решение своей подписью, дав жизнь одному из самых известных своих начинаний.
К этому моменту организация переселения была уже в достаточной степени отлажена, чтобы приступить к делу незамедлительно. Однако эта торопливость потом дорого обошлась первым переселенцам, поскольку у органов, ответственных за переселение, не было времени к нему подготовиться. На месте пока не было ни домов, никакой инфраструктуры, только начали завозить машины и необходимый инвентарь, который складывался в конторе ОЗЕТ, открытой на от. Тихонькая. До приезда успели подготовить только один участок — Бирское опытное поле в 60 км от станции.
В конце апреля 1928 года, примерно через месяц после выхода постановления, ОЗЕТ набрало первую партию переселенцев — 650 человек, объединенных в коллективы по 10–12 семей. После завершения формальностей они тронулись в неблизкий путь по железной дороге. Тогда путешествие занимало две-три недели. Перед глазами будущих поселенцев разворачивались картины бескрайних лесов, обступавших с обеих сторон железную дорогу, гор, величественного Байкала, до горизонта широких забайкальских степей. Потом были снова леса и горы. Наконец, поезд заскрипел тормозами на конечной станции их путешествия. Станция Тихонькая. Волнительный момент первого знакомства с новой родиной.
Тут надо особо отметить, что Биробиджан вовсе не был рядовой сельскохозяйственной колонией. Его не сравнивали ни с украинскими, ни с крымскими колхозами. Биробиджан изначально был Израилем-на-Амуре. На идише его всегда называли «land» — страна, и это название взяло начало от статьи одного из руководителей Евсекции Александра Черемисского, которая увидела свет в номере газеты «Эмес» от 20 января 1928 года — «Tsu a yiddish land». Сотворение новой еврейской страны было выдержано в хорошо знакомых каждому еврею параллелях из Библии[85]. Это была обетованная земля, которую евреям даровала Советская власть.
На станции первые переселенцы отдыхали после долгой дороги, потом получали лошадей и инвентарь, после чего должны были отправиться на Бирское поле. Этот путь им предстояло проделать на лошадях, по грунтовой, местами размытой дороге.
Торопливость организации первой волны переселения стала сказываться с первых же шагов. Колонисты прибыли 19 мая 1928 года, в разгар посевной кампании, и мало что успели сделать. У них не было домов, хозяйственных построек. В тот год природа словно постаралась испытать поселенцев на прочность. Лето было очень дождливым, вокруг роились тучи гнуса — мелких таежных мушек, укусы которых доводили до исступления. Из-за обильных дождей Бира вздулась и разлилась. Началось наводнение, которое смыло хлипкие мосты, размыло дороги, отрезав Бирское поле от станции. Такого наводнения не было за 50 предыдущих лет. Руководство ДВК направило катер для связи и помощи переселенцам.
К наводнению добавилась еще одна напасть — сибирская язва. Вода размыла старые скотомогильники и заразила скот переселенцев. За лето от сибирской язвы пало 200 лошадей.
Трудности первоначального освоения сильно ударили по переселенцам. Из приехавших в 1928 году 800 человек (650 приехало на Бирское поле и 150 приехало на рисовую плантацию) осталось и закрепилось 300. Остальные частью вернулись назад, а частью осели в Хабаровске и Владивостоке. Неудача, видимо, сильно подействовала на уполномоченных ОЗЕТ, а также широко распространились слухи о неимоверных тяготах, постигших первопроходцев. В общем, несмотря на то, что план на 1928/29 год составлял первоначально 3 тысячи человек, а потом был увеличен до 4 тысяч человек, реально не удалось вселить и полтысячи. Темп переселения был безнадежно сорван. Грандиозное наводнение 1928 года в определенном смысле смыло еврейских переселенцев.
Бюро Далькрайкома ВКП (б) констатировало: «Первый год работы по переселению в Биробиджан, начатый, в виду краткости подготовительного периода, без предварительной подготовки территории, в разгар посевной кампании 1928 года и почти потерянный год, вследствие этого, для сельхозработ не дал достаточно реальных результатов в смысле создания материальной базы и закрепления переселенцев в сельском хозяйстве»[86].
Провал первого года переселения заставил посмотреть на дело хозяйственным взором. Стало понятно, что вот так, нахрапом, на Дальнем Востоке не поселишься. Дело нужно вести более методично, обращая внимание на обзаведение машинами, инвентарем и постройками.
Кое-что из этого было сделано в первый год. Было завезено 26 тракторов, 10 дорожных машин для улучшения дорожной сети, шесть грузовиков, построены и оборудованы два гаража и электростанция. «ОЗЕТ» стало готовить трактористов из числа переселенцев, курсы прошли 75 человек[87]. Трактористов было пока больше, чем тракторов, но колонисты руки не опускали и готовили кадры «на вырост», для того времени, когда прибудут дополнительные трактора.
Правительство пыталось найти поддержку за рубежом. Все же Биробиджан тоже должен был стать международным еврейским проектом. Но самый крупный и богатый донор, «Агро-Джойнт», отказался. Правительство не протестовало, поскольку эта организация делала большую работу на Украине и в Крыму. Для поддержки дальневосточного проекта привлекли организацию по помощи землеустройству евреев в СССР, созданную в 1924 году, «Икор». С ней заключили договор, и в первый год переселения в Биробиджан «Икор» послал инвентаря и инструментов на 150 тысяч долларов[88].
Ошибки первого года были учтены, и в 1929 году был получен первый ощутимый сельскохозяйственный результат — поднято 2100 гектаров целины и посеяно 713 гектаров различных культур[89]. К этому моменту переселенцы жили не только в Бирефельде, на Вироком опытном поле, но и в новом поселке Амурзет, недалеко от границы. Результаты были пока невелики, но начало Израилю-на-Амуре было положено.
Планы обустройства
В 1929 году был принят первый пятилетний план, который оказал огромное влияние на судьбы всего советского еврейства. Страна переходила от аграрного к индустриальному развитию, в плане были проекты строительства сотен крупных предприятий, создание новых городов, резкий подъем всего хозяйства.
Однако наряду с планом промышленного строительства первый пятилетний план содержал в себе очень амбициозную программу сельскохозяйственного развития. Сельское хозяйство СССР должно было избавиться от родимых пятен своего крестьянского прошлого, пройти коллективизацию и превратиться в современную и хорошо оснащенную отрасль, производящую продовольствие и сырье для промышленности.
Этот план предусматривал не только масштабную коллективизацию деревни и создание колхозов, но также и создание огромного количества гигантских государственных хозяйств — совхозов. Они были настолько масштабными, что, читая эти планы теперь, трудно себе представить, что такое могло быть. Например, совхозы только одного треста «Скотовод», специализирующиеся на разведении крупного рогатого скота, по всему СССР суммарно имели 28 млн гектаров сельхозугодий, что вдвое превышало всю территорию довоенной Чехословакии и составляло примерно 40 % от территории довоенной Польши. И ведь это был не один такой совхозный трест.
В годы первой пятилетки совхозы были объеденены в особые организации — тресты, специализирующиеся на производстве какого-то одного вида сельхозпродукции. Самым первым был создан трест «Овцевод», специализирующийся на разведении овец и производстве шерсти. Он был создан в 1928 году еще в форме акционерного общества.
В годы первой пятилетки были созданы также следующие основные совхозные тресты:
«Зернотрест» — возделывание зерновых культур, особенно пшеницы,
«Скотовод» — разведение крупного рогатого скота, производство молока,
«Свиновод» — разведение свиней,
«Маслотрест» — производство молока и животного масла,
«Новолубтрест» — возделывание технических культур, преимущественно текстильных,
«Садвинтрест» — выращивание и переработка плодово-ягодной продукции.
Эти тресты просуществовали недолго. Уже в 1932 году, столкнувшись с вопиющей неэффективностью колоссальных по размерам хозяйств, чрезвычайно низкой продуктивностью, а в ряде случаев и огромным ущербом для сельского хозяйства целых регионов (особенно сильно организация совхозов ударила по Казахстану), руководство было вынуждено заняться их реорганизацией. Хотя основную задачу они выполнили и в конце пятилетки совхозы сдавали государству 17–18 млн центнеров хлеба, то есть полностью заменили кулацкое хлебное производство, ликвидированное в ходе коллективизации[90], тем не менее требовалось сдеать совхозное хозяйство более эффективным. В ноябре 1932 года появился Наркомат совхозов СССР, который ряд совхозов разделил и разукрупнил, реорганизовал их работу и добился значительных улучшений.
На пике своего территориального расширения в СССР было 4523 совхоза, которые занимали вместе колоссальную площадь — 81,5 млн гектаров, из них 10,8 млн гектаров было занято посевами[91].
Реализация этого грандиозного плана, конечно, не оставила в стороне и Биробиджан, для которого тоже был выработан план колхозного и совхозного строительства, под который был составлен план еврейского переселения.
В 1931 году, согласно этому плану, в Биробиджане должно было быть распахано 29 тысяч гектаров земли, из которых 8,2 тысячи гектаров приходилось на совхозы, 19,3 тысячи гектаров — на колхозы и 1,4 тысячи гектаров — на единоличные хозяйства[92]. Но этот первоначальный план был существенно изменен и расширен, как и сельскохозяйственные планы по всем остальным районам СССР. Теперь только совхозы должны были занимать площадь в 785,5 тысяч гектаров, из которых 110 тысяч гектаров отводилось двум совхозам «Зернотреста», 400 тысячи гектаров — четырем совхозам «Скотовода», 85 тысяч гектаров — двум совхозам «Маслотреста». Создавался еще целый ряд совхозов, которые должны были заниматься разведением пушного зверя, птицы, свиней, заготовкой мяса изюбров, кедровых орехов, лесных плодов и ягод. Всего 23 совхоза на один Биробиджанский район, в которых должно было работать 8720 человек, включая 2300 евреев.
Кроме этого, вырабатывались широкие планы развития возделывания риса и сои. Например, в Даурском массиве предполагалось 68 тысяч гектаров отвести под рис, построить в районе горы Кайлан водохранилище для орошения рисовых полей и рисоочистительный завод мощностью в 150 тысяч центнеров в год. Сои должно было быть в 1934 году посеяно 20 тысяч гектаров с получением урожая в 200 тысяч центнеров[93].
Помимо этого должна была также развиваться промышленность, в частности, намечалось строительство металлургического завода и разработка Кимканского железорудного месторождения, запасы которого исчислялись в 429 млн тонн[94]. Планировалось, что еврейские кадры укрепят аппарат железной дороги, испытывавший острую нехватку в грамотных и подготовленных кадрах.
В общем, к 1932 году в Биробиджан планировалось перевезти 14 тысяч человек еврейского населения, в том числе 6200 человек из Украины, 1800 человек из Белоруссии, 1700 тысяч из РСФСР, а также 4300 из-за границы[95].
Интересный момент заключается в том, что в начале 1930-х годов Биробиджан предполагалось заселять евреями не только из других районов СССР, но и приглашать еврейских трудящихся из других стран. И такое переселение действительно состоялось и началось с июля 1931 года, когда прибыла первая волна из 100 человек. В 1931–1932 годах в Биробиджан приехало 1130 переселенцев из-за границы, в том числе 104 человека из США, а в 1934–1937 годах приехало еще 1500 человек.
Заграничных переселенцев подбирали очень тщательно, чтобы они не превратились в обузу для только становящегося на ноги еврейского хозяйства в Биробиджане. Переселяться могли только люди, владеющие рабочей профессией (владение которой проверялось специальной комиссией), только трудящиеся, подходящие по состоянию здоровья и прошедшие медосмотр, имеющие с собой достаточный запас обуви, одежды, белья, инструментов. Эти люди должны были с первого дня своего прибытия включиться в работу. Переселенцы принимали советское гражданство, сдавали свои заграничные паспорта и перед выездом подписывали специальную расписку, в которой их предупреждали о возможных трудностях и о том, что они обязаны отработать два года на новом месте[96].
Подобный тщательный отбор, конечно, очень сильно сокращал размеры еврейской эмиграции из-за рубежа. Хотя только в европейских странах не так трудно было набрать десять тысяч евреев, которым некуда было податься от нищеты и безысходности, да и несколько тысяч могли выехать из Палестины и США. Однако, у советского государства на тот момент не было средств для обустройства большой массы неимущих переселенцев на Дальнем Востоке. Опыт крымской колонизации показал, с каким трудом и проблемами идет переселение нищих евреев и что это неосуществимо без помощи еврейских организаций. Они же в основном от поддержки Биробиджана отказались.
У этого плана форсированного развития Биробиджана и усиленного в него еврейского переселения, в том числе и зарубежного, была веская внешнеполитическая причина — соперничество с Японией. Конфликт на КВЖД в 1929 году показал, что эти территории могут быть объектом японской агрессии. Еврейское переселение имело, в частности, цель хозяйственного закрепления Приамурья, а также формирование населения, которое в случае необходимости можно было мобилизовать. Первые еврейские переселенцы в Амурзете, расположенном недалеко от границы, добровольно вызвались на охрану границы.
Как выяснилось уже в наши дни, японцы весьма интересовались биробиджанским проектом. Японское консульство в Одессе следило за ним с самого начала, и консул С. Симада уже в феврале 1928 года, то есть до начала переселения, отправил докладную записку в МИД Японии[97]. Японцы тщательно собирали сведения о восточных районах СССР, и еврейское переселение в Биробиджан мимо их внимания не прошло.
Ввод в 1931 году японских войск в Манчжоу-Го только подстегнул еврейское переселение в Биробиджан. Именно тогда было решено резко увеличить численность еврейского населения с 3,2 тысячи до 14 тысяч, а все население района довести до 80 тысяч человек. Как ни старались создать компактный еврейский район, а все равно население Биробиджана получалось многонациональным, состоящим не только из евреев, но и из русских, украинцев, корейцев, китайцев, местных коренных народов. Причем русские в населении доминировали. В 1930 году в районе проживало 2,6 тысячи евреев и 27,2 тысячи русских.
Однако Калинин вовсе не намерен был отступать от своих планов по созданию еврейской автономии, даже если там евреи не будут составлять относительного большинства. 30 сентября 1931 года Президиум ВЦИК РСФСР дал указание Госплану, Далькрайисполкому и Комзету разработать план Биробиджанского района на 1932 и 1933 годы, с образованием в 1933 году еврейской автономной административно-территориальной единицы[98].