нулся в банк, уверенный в том, что Германии необходимо следовать новому экономическому курсу. «Эпоха экономического либерализма, – заявил он своим слушателям в 1934 году, – навсегда осталась в прошлом»53.
Шахт не стал внедрять полностью плановую экономику, которая не пользовалась большой политической поддержкой. Вместо этого он ввел систему централизованного экономического управления, используя все возможности контрольных механизмов, специально задуманных для контроля над рынком и стабилизации экономического развития. Контрольные меры носили и насильственный и директивный характер, опираясь на то, что Шахт называл «твердой рукой государства». Задача состояла в том, чтобы развитие экономики направить в желательное для правительства русло, но без центрального плана или центрального планирующего агентства54. Шахт практически мог сделать Рейхсбанк центром всего макроэкономического проекта, но в сентябре 1934 года его назначили министром экономики и он получил возможность, используя обе должности, координировать структуру управления экономикой. Ключевым моментом в стратегии Шахта был контроль над рынком капиталов и над торговлей. Первое он осуществил в 1933 году. Все инвестиционные решения должны были направляться в его офис в Рейхсбанке, который сохранил за собой право утверждать все вопросы, касающиеся капиталов. Преференции предоставлялись только проектам, составленным с учетом государственных приоритетов. Контроль над внешней торговлей, начало которому было положено в 1931 году в связи с ухудшающимся торгово-платежным балансом, был расширен в 1933 году и в конце концов обернулся системой регулируемой государством торговли, подчиненной «Новому плану» Шахта, введенному осенью 1934 года. Торговлей и распределением ключевого сырья и материалов, ведала система из 17 контролирующих органов, что позволяло государству взять на себя распределительную роль на рынке, отдавая предпочтение приоритетным проектам и отраслям промышленности55.
Система нормирования кредитов и распределения ресурсов выполняла примерно ту же функцию, которую в Советском Союзе выполняло планирование объемов производства и квотирования. Она дополнялась общенациональной организацией промышленности и сельского хозяйства, внедренной в 1933–1934 годах. Продовольственная палата рейха была создана путем принятия акта о внесении изменений в действующее законодательство от 15 июля 1933 года, и ее возглавил пресс-секретарь главного эксперта по сельскому хозяйству партии Вальтер Дарре. Ее функции и полномочия были определены вторым законом от 13 сентября 1933 года, который вводил общенациональную организацию сельскохозяйственного производства, ценообразования и маркетинга, как более всеобъемлющую, так и более эффективную по сравнению с советской системой контроля над обобществленным сельскохозяйственным сектором56. 27 февраля 1934 года по Закону о скоординированном восстановлении экономической системы Германии была создана общенациональная структура палат под эгидой Экономической палаты рейха во главе с экономистом Альбертом Пётцем. Все прежние экономические объединения были упразднены и вместо них появились шесть общенациональных палат, представляющих промышленность, торговлю, ремесла, банковское дело, страхование и энергетику. Общегосударственные палаты подразделялись на 43 дочерние экономические группы, каждая из которых, в свою очередь, состояла из менее значительных функциональных и территориальных объединений, общим числом 39357.
Роль корпоративных структур в диктатуре никогда не была до конца ясной, так как они, в отличие от советских главков, не имели планирующих и исполнительных функций. Их значимость становится яснее, если на структуру посмотреть в контексте тех усилий, которые предпринимались после 1933 года для централизации управления экономикой и сокращения сфер организационной автономии. Экономическая палата рейха действовала в качестве форума, на котором обсуждалась экономическая политика и координировалась ее реализация во взаимодействии с министерством экономики, во многом точно так же, как и Экономический Совет, созданный в Советском Союзе в ноябре 1937 года. Один из прикрепленных к палате экономистов, Фердинанд Грюниг, составлял балансовые и сводные общенациональные бухгалтерские отчеты для каждого сектора экономики, которые распределялись среди сотрудников государственного экономического аппарата как средство формирования экономической политики58.
Вся эта сложная структура управления гарантировала, что ни одно предприятие или ферма не останется вне контроля центрального аппарата. Палаты и группы стали важнейшими агентствами для сбора данных, необходимых для составления полной статистической картины всей экономики и осведомления всех ее членов о направлении и результатах государственной политики на высшем уровне. Центральные органы, в свою очередь, могли быть постоянно информированы о проблемах, существующих у самого подножия экономической пирамиды, посредством обязательных отчетов, которые поступали через каждые две недели от экономических групп59.
Стратегия Шахта привела за три года к чудодейственному восстановлению экономики после катастрофического спада, однако она все более явно демонстрировала невозможность сопротивления требованиям рынка посредством косвенной системы контроля. К 1936 году шаткий торговый баланс стал испытывать давление в связи с необходимостью лучшего продовольственного обеспечения после неурожайного года; промышленность воспользовалась экономическим ростом, увеличив производство товаров и восстановив нормальную торговлю; наблюдалось всевозрастающее недовольство тем, что многие предприниматели и фермеры воспринимали как необязательное ограничение экономических альтернатив и чрезмерную бюрократизацию. Но больше всего возросшая значимость оборонного сектора, в повышении значимости которого главную роль сыграл по настоянию Гитлера Шахт, привела к возникновению угрозы инфляционного давления и роста государственного долга, которым Шахт не хотел рисковать. Он вел рискованную игру, используя высокие темпы роста и постепенный возврат к более открытому рынку. Партийные радикалы начали резкую пропагандистскую кампанию против капиталистического эгоизма. Телефон Шахта стал прослушиваться секретной полицией, а в его кабинете были расставлены подслушивающие устройства; в феврале 1936 года он едва избежал ареста гестапо после его откровенных атак на партию в речи, произнесенной им в Бремене60. Политический и экономический кризис, зарождавшийся летом 1936 года, разрешил сам Гитлер без каких-либо предупреждений и консультаций.
Решение было принято почти театрально. В конце августа Гитлер направился на юг, в свою резиденцию в Берхстесгадене, где, уединившись, составил один из немногих документов, которые он создал лично за все двенадцать лет диктатуры. В шестистраничном меморандуме Гитлер изложил свои взгляды на будущее Германии, зависящее не только от создания вооруженных сил, более многочисленных, чем у какого-либо из всех возможных конгломератов врагов, но и от способности заставить экономику признать расовый долг, воздерживаясь от выполнения всех несущественных задач в пользу создания фундамента для широкомасштабной подготовке к войне: «Нация существует не ради экономики – писал он, и эти слова перекликались с его взглядами 1920-х годов, – …это финансы и экономика, экономические руководители и экономические теории обязаны демонстрировать безоговорочное служение в этой борьбе за самоутверждение нации»61. Обе цели следовало достичь за четыре года.
Несколько дней спустя Гитлер призвал к себе Германа Геринга; двое мужчин отправились в горы для долгой беседы. Во время этой прогулки Гитлер пояснил Герингу, о чем он написал, и затем попросил его взять на себя ответственность за то, что вскоре стало известно как четырехлетний план62. Шахт не был извещен об этом плане вплоть до того, как план был официально объявлен 9 сентября на ежегодном съезде партии; ему не предоставили ни одной из всего лишь четырех копий меморандума. Решение Гитлера оказалось таким же важным, как и последний поворот Сталина в сторону плановой индустриализации в 1927 году. Название плана не было случайным; армия предложила в 1933 году «пятилетний план», но он был отклонен в пользу не столь явно по-марксистки звучащего четырехлетнего плана, чтобы вернуть экономику в рабочее состояние. План 1936 года, таким образом, был практически вторым четырехлетним планом; третий четырехлетний план был одобрен в октябре 1940 года, но исчез из поля зрения историков63. 18 октября 1936 года план стал законом, а Геринг был назначен его полномочным исполнителем и наделен абсолютной властью действовать, невзирая ни на какие препоны, сметая все препятствия на своем пути. «То, что удалось создать русским, – заявил Геринг своему кабинету, – можем и мы»64.
Если Шахт был скромным буржуазным экспертом, то Геринг был германским Орджоникидзе. Вопреки его репутации изнеженного бонвивана, дородный, яркий главнокомандующий Германских военно-воздушных сил был человеком беспощадной политической энергии и огромных амбиций, обаятельным задирой, не терпящим возражений. Гитлер объявил собравшимся руководителям бизнеса в Берлине угрожающую новость о том, что их новый руководитель плана – человек «несгибаемой воли, для которого фразы «это не сработает» не существует»65. Не будучи сам специалистом в области экономики, Геринг сумел быстро собрать вокруг себя команду партийных экономистов и деловых людей, которые знали в этом толк. Во дворце Прусского государственного министерства на Лейпцигштрассе, в самом сердце берлинского квартала, где располагались различные ведомства, Геринг создал организацию, которая вскоре стала насчитывать более 1000 сотрудников. Внутренний кабинет экономистов возглавляли два эксперта – Эрих Нойман и Фридрих Грамш, которые ненавязчиво сводили макроэкономические политические принципы плана к единому ключу, который, согласно одному из функционеров плана, в конце концов «направлял всю экономику»