52 военнослужащих, в 1939 году — 112 и в 1940 году — 528 военнослужащих.
К сожалению, данными о количестве расстрелянных в 1937 году я не располагаю, но в целом картина ясна. Речь может идти о десятках и о сотнях — не о тысячах или десятках тысяч «истреблённых» командных кадров. Общеизвестно, что сразу же после вероломного вторжения Гитлера на СССР было выпущено из тюрем около 3 тысяч старших офицеров, среди которых были будущие маршалы К. К. Рокоссовский и К. А. Мерецков, будущие выдающиеся военачальники — А. В. Горбатов, Г. Н. Холостяков, К. К. Богданов, Н. М. Хлебников, Б. Л. Ванников и многие, многие другие.
Родные К. К. Рокоссовского вспоминали, что сам И. В. Сталин, который, как известно, очень любил и ценил маршала, просил у него прощения за 1938 год. Как свидетельствует министр сельского хозяйства в правительстве Сталина И. А. Бенедиктов, это был не единственный подобный случай, когда И. В. Сталин приносил личные извинения перед реабилитированными военачальниками (И. А. Бенедиктов. «Трибуна». 1992. № 22).
Кадры отбирала война
Приходится с сожалением констатировать, что мнение многих наших историков, создававшееся на протяжении полувека под влиянием хрущёвских мифов о «массовых репрессиях», которые будто стали чуть ли не самой главной причиной крупных поражений Красной Армии в самом начале Великой Отечественной войны — ошибочно.
Конечно, это трудно признать, но признать, в конечном счёте, придётся, поскольку это факт истории, а от факта никуда не денешься…
Вот взгляд военного историка А. Филиппова на степень готовности Красной Армии к войне в июне 1941 года: «Мнение, что репрессированные высшие командиры были лучшими, а в армии остались худшие — бездоказательно. Лучшие из репрессированных (М. Н. Тухачевский и др.) нередко в печати сравниваются с худшими из оставшихся… А идеи, связанные с именем Тухачевского, не были отвергнуты, как пишут, они не всегда оправданно внедрялись в армию перед войной, отражались в уставах. В частности, идея «ответного удара» стала стержнем плана войны вместо более подходящей для нашей армии идеи стратегической обороны; теория глубокого боя и операции заслонили для нашей армии вопросы обороны, маневренной войны, встречных операций…
Последствия репрессий 1937–1938 гг. против комсостава были частично преодолены к лету 1941 г., поэтому их нельзя отнести к главным причинам неудач нашей армии в начале войны».(Военный вестник. АПН.1992. № 9. С. 3–8).
По мнению Уинстона Черчилля, выраженному в книге «Вторая мировая война», И. В. Сталин своими репрессиями не ослаблял, а, напротив, укреплял Красную Армию. «Для Сталина Тухачевский, Блюхер и другие военные, чей боевой опыт исчерпывался главным образом участием в Гражданской войне, не представляли особой ценности. Они, как бывшие сторонники Троцкого, были его политическими противниками, и он поступал с ними по законам борьбы того времени…
Уже в 1937 году Сталин предвидел то, что для его менее удачливых противников стало ясным спустя лишь семь лет — после заговора военных против Гитлера, которые в случае поражения Германии собирались возложить всю вину за это на фюрера. Заговор немецких генералов имел место 20 июля 1944 года, то есть в самый критический для Германии момент…
Подобная участь могла ожидать и Сталина в октябре 1941 года, когда, казалось, не было силы, способной остановить фашистов под Москвой. Однако этого не случилось». (Новейшая история Отечества. М. Владос. 1998. Т.2. С. 117–118).
Константин Симонов в своей знаменитой книге о И. В. Сталине «Глазами человека моего поколения» приводит взгляд Маршала Советского Союза И. С. Конева на проблему «уничтожения» головки армии перед войной: «Изображать дело так, что если бы эти десять, двенадцать, пять или семь человек не погибли бы в 37–38 годах, а были бы во главе армии к началу войны, то вся война выглядела бы по-другому, — это преувеличение», «абстрактно говорить, что вот были бы эти 15 человек во главе армии, то в 41-м было бы все в порядке, — неправильно». И еще: «Ответить на то, кто из погибших тогда людей как воевал бы с немцами, как мы и в какой бы срок победили бы немцев, будь живы эти люди, — все это вопросы, к сожалению, умозрительные. В то же время существует факт непреложный, что те люди, которые остались, выросли в ходе войны и оказались у руководства армией, именно они и выиграли войну, находясь на тех постах, которые они постепенно заняли».
И. С. Конев говорил и о том, как после тридцать седьмого года И. В. Сталин приглядывался к оставшимся кадрам и брал на заметку людей, которых он собирался выдвигать, на которых собирался делать ставку в будущей войне. Сам он, Конев, по собственному признанию, ощущал себя одним из таких людей, ощущал на себе заботу и внимание И. В. Сталина.
Замечательна и глубока мысль Константина Симонова: «Война отбирала и отобрала кадры. И людям, во главе дивизий, армий и фронтов отступавшим до Москвы, до Ленинграда, до Сталинграда, но не отдавшим ни того, ни другого, ни третьего, а потом перешедшим в наступление, научившимся воевать и в конце концов разгромившим сильнейшую армию мира — германскую армию — и дошедшим до Берлина, — им, этим людям, не надо противопоставлять ни Тухачевского, ни Якира…» (Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., АПН, 1988).
Главный чистильщик КОВО
Обвиняя И. В. Сталина в том, что «он ориентировал партию, ориентировал органы НКВД на массовый террор», свою личную вину по репрессиям, в том числе и по репрессиям в Красной Армии, Хрущёв не признаёт. А между тем, 1938 год в Киевском Особом военном округе (КОВО) начался с широкомасштабной чистки в армии. В отчётном документе, именуемом «Постановление Военного совета Киевского особого военного округа (КОВО) о состоянии кадров командного, начальствующего и политического состава округа» и цитируемом Волкогоновым на странице 55–56 его опуса о Сталине (книга 2), командующий войсками Киевского военного округа, командарм второго ранга Тимошенко, член Военного совета, комкор Смирнов и член Военного совета, секретарь ЦК КП(б)У Хрущёв сообщали И. В. Сталину, что «в результате беспощадного выкорчёвывания троцкистско-бухаринских и буржуазно-националистических элементов на 25 марта 1938 года были заменены все командиры 9 корпусов, 24 из 25 командиров дивизий, 5 из 9 командиров бригад, 87 из 135 командиров полков, все командиры 4 УРов, 6 из 9 начальников штабов корпусов, 18 из 25 начальников штабов дивизий, 3 из 4 начальников штабов УРов, 78 из 135 начальников штабов полков, 19 из 24 начальников отделов штаба округа». Вот так-то! А если учесть, что командовал войсками КОВО в 1937 году до ареста и оставил Хрущёву такое наследство не кто иной, как реабилитированный заговорщик Иона Якир, тогда только можно по достоинству оценить вероломство Хрущёва по отношению к покойному И. В. Сталину.
(ЦГАСА. Ф. 25880. Оп. 4.Д.1. Л. 2–3. Вол. Ст.2. С.56)
В своих «воспоминаниях» Хрущёв почти на каждой странице, где речь идет о войне, говорит о «низком моральном духе в войсках», о чём он упоминал и на ХХ съезде!
Однако в упомянутом постановлении Военсовета КОВО, подписанном Тимошенко, Смирновым и «вождём» Украины Хрущёвым, и направленном И. В. Сталину, говорилось, что «в результате большой работы по очищению рядов РККА от враждебных элементов и выдвижения с низов беззаветно преданных делу партии Ленина — Сталина командиров, политработников, начальников — кадры командного, начальствующего и политсостава крепко сплочены вокруг нашей партии, вождя народов тов. Сталина и обеспечивают политическую крепость и успех в деле поднятия боевой мощи частей РККА».
Одно из двух: либо Хрущёв «водил за нос» «вождя народов тов. Сталина» в 1938 году, либо «вешал лапшу на уши» делегатам ХХ партсъезда в 1956.
В пункте 3-м данного постановления Военсовета КОВО говорится следующее: «Враги народа успели немало напакостить в области расстановки кадров. Военный совет ставит как главную задачу — до конца выкорчевать остатки враждебных элементов, глубоко изучая каждого командира, начальника, политработника при выдвижении, выдвигая смело проверенные, преданные и растущие кадры».
По второму главному пункту обвинений И. В. Сталина — о руководстве подготовкой страны к обороне и Великой Отечественной войне — Хрущёвым было сказано (вот и ещё одно «если бы да кабы» — Л. Б.): «Если бы наша промышленность была вовремя и по-настоящему мобилизована для обеспечения армии вооружением и необходимым снаряжением, то мы понесли бы неизмеримо меньше жертв в этой тяжёлой войне».
И Хрущёв на съезде приводит слова Маленкова, якобы сказанные ему по телефону: «Оружие прислать не можем. Все винтовки передаем в Ленинград, а вы вооружайтесь сами». Создаётся впечатление, что Хрущёв, как первый секретарь ЦК Компартии Украины и член Военного совета Киевского ВО вдруг обнаружил, что на складах в войсковых частях совершенно отсутствует мобилизационный запас оружия. Но за такое разгильдяйство он сам должен был понести самую суровую ответственность.
А в мемуарах Хрущёва Маленков еще и добавляет: «Дается указание (кем? — разумеется, И. В. Сталиным, кем же ещё? — Л. Б.) самим ковать оружие, делать пики, делать ножи. С танками бороться бутылками, бросать их и жечь танки».
Очевидно, кривая память Хрущёва вновь подвела его. Ему, надо думать, припомнился эпизод, о котором вспоминает А. М. Василевский. Как сам И. В. Сталин (и не Маленков вовсе) в беседе по телефону с Хрущёвым сказал, что примет все меры для оказания Юго-Западному фронту любой помощи, но в то же время просил их больше рассчитывать на себя: «Было бы неразумно думать, что вам подадут всё в готовом виде со стороны. Учитесь сами снабжать и пополнять себя. Создайте при армии запасные части, приспособьте некоторые заводы к производству винтовок, пулемётов, пошевеливайтесь, как следует. И вы увидите, что можно многое сделать для фронта на самой Украине. Так поступает в настоящее время Ленинград, используя свои машиностроительные базы, и он во многом успевает. Ленинград уже успел наладить производство эрэсов («Катюш» — Л. Б.). Это очень эффективное ор