Оценка этих потерь в 44 млн человек, конечно, чрезвычайно завышена. К общепринятой в последнее время оценке в 27 млн, вошедшей во многие учебники, мы тоже относимся скептически, считая ее завышенной. Не беря в расчет обычную ежегодную смертность населения (а также снижение рождаемости), мы пытались установить людские потери (военные и гражданские), так или иначе связанные именно с боевыми действиями. К потерям вооруженных сил погибшими (около 11,5 млн, включая умерших в плену) прибавлялись потери гражданских добровольческих формирований (ополченцы, партизаны и др.), ленинградских блокадников, жертвы гитлеровского геноцида на оккупированной территории, убитые и замученные советские граждане в фашистских лагерях и др. Итоговая цифра не превышает 16 млн человек.
В средствах массовой информации время от времени, но довольно регулярно приводилась статистика политических репрессий по воспоминаниям О. Г. Шатуновской. Она — бывший член Комитета партийного контроля при ЦК КПСС и комиссии по расследованию убийства С. М. Кирова и политических судебных процессов 30-х годов во времена Н. С. Хрущева. В 1990 году в «Аргументах и фактах» были опубликованы ее воспоминания, где она, ссылаясь на некий документ КГБ СССР, впоследствии якобы таинственно исчезнувший, отмечала: «…С 1 января 1935 года по 22 июня 1941 года было арестовано 19 млн 840 тыс. «врагов народа». Из них 7 млн было расстреляно. Большинство остальных погибло в лагерях»[143].
Мотивы поступка О. Г. Шатуновской не совсем понятны: то ли она сознательно выдумала эти цифры с целью мести (она была репрессирована), то ли сама стала жертвой какой-то дезинформации. Шатуновская уверяла, что Н. С. Хрущев якобы затребовал справку, в которой приводились эти сенсационные цифры, в 1956 году. Это очень сомнительно. Вся информация о статистике политических репрессий была изложена в двух справках, подготовленных в конце 1953 — начале 1954 года, о которых мы говорили выше.
Мы уверены, что такого документа никогда не существовало. Ведь уместен вопрос: что же мешает ныне находящимся у власти политическим силам, не менее О. Г. Шатуновской заинтересованным, надо полагать, в разоблачении преступлений сталинизма, официально подтвердить статистику Шатуновской со ссылкой на заслуживающий доверия документ? Если, по версии Шатуновской, служба безопасности в 1956 году подготовила такую справку, что же мешало сделать то же самое в 1991–1993 годах и позднее? Даже если сводная справка 1956 году и была уничтожена, то первичные данные сохранились.
Ни Министерство безопасности Российской Федерации (МБРФ, позднее — ФСБ РФ), ни МВД, ни другие органы не могли этого сделать по той простой причине, что вся соответствующая информация, которой они располагают, прямо опровергает статистику Шатуновской.
Утверждение О. Г. Шатуновской, что «большинство остальных погибло в лагерях» (надо полагать, 7—10 млн, если считать от ее виртуальных почти 13 млн «остальных»), разумеется, тоже не соответствует истине. Подобные утверждения могут восприниматься как достоверные только в той среде, где господствуют ошибочные представления, что в ГУЛАГе якобы умерли и погибли десятки миллионов людей. Детальное же изучение статистической отчетности о смертности заключенных дает иную картину. За 1930–1953 годы в местах лишения свободы (лагеря, колонии и тюрьмы) умерло около 1,8 млн заключенных, из них почти 1,2 млн — в лагерях и свыше 0,6 млн — в колониях и тюрьмах[144]. Эти подсчеты не оценочные, а основаны на документах. И здесь возникает непростой вопрос: какова доля политических среди этих 1,8 млн умерших заключенных (политических и уголовных). Ответа на этот вопрос в документах нет. Думается, что политические составляли примерно одну треть, т. е. порядка 600 тыс. Этот вывод базируется на том факте, что осужденные за уголовные преступления обычно составляли примерно 2/3 заключенных. Следовательно, из указанного в таблицах 1 и 2 количества приговоренных к отбыванию наказания в лагерях, колониях и тюрьмах приблизительно такое количество (порядка 600 тыс.) не дожило до освобождения (в промежутке времени между 1930 годом и 1953 годом).
Наивысший уровень смертности имел место в 1942–1943 годах: за эти два года в лагерях, колониях и тюрьмах умерло 661,0 тыс. заключенных, что в основном являлось следствием значительного урезания норм питания в связи с чрезвычайной военной обстановкой. В дальнейшем масштабы смертности стали неуклонно снижаться и составили в 1951–1952 годах 45,3 тыс. человек, или в 14,6 раз меньше, чем в 1942–1943 годах[145]. При этом хотелось бы обратить внимание на один любопытный нюанс: по имеющимся у нас данным, за 1954 год среди свободного населения Советского Союза на каждые 1000 чел. умерло в среднем 8,9 чел., а в лагерях и колониях ГУЛАГа на каждые 1000 заключенных — только 6,5 чел.[146].
Составной частью системной фальсификации советской истории периода 1930—40-х годов является намеренное отождествление немецких лагерей смерти (особенно Освенцима) с гулаговскими лагерями. Однако отождествлять их, мягко говоря, некорректно. Только за период 1936–1940 годов из лагерей ГУЛАГа (без учета сотен тысяч освобожденных из колоний, тюрем и ссылки) по отбытии установленных сроков и досрочно было освобождено в общей сложности 1 554 394 заключенных, в том числе 369 544 — в 1936 году, 364437 — в 1937 году, 279 966 — в 1938 году, 223 622 — в 1939 году и 316 825 — в 1940 году[147]. Что же касается узников гитлеровского концлагеря Освенцим, то им пути на свободу не было — они сотнями тысяч заживо сжигались в крематориях и газовых камерах. И как же в свете этого можно отождествлять Освенцим и лагеря ГУЛАГа? Ведь некорректность подобного отождествления совершенно очевидна.
В сталинский период и в течение нескольких лет после смерти Сталина система мест заключения была трехчленной и выглядела так: исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) — исправительно-трудовые колонии (ИТК) — тюрьмы. Систему ИТЛ принято называть гулаговскими лагерями. Последние в течение 1956–1961 годов были ликвидированы[148], и установилась существующая и поныне несколько иная система мест заключения, но тоже трехчленная: исправительно-трудовые колонии строгого режима — исправительно-трудовые колонии общего режима — тюрьмы. Причем современные исправительно-трудовые колонии строгого режима мало чем отличаются от бывших гулаговских лагерей.
К сказанному выше надо добавить, что в середине и во второй половине 1950-х годов произошли довольно радикальные качественные изменения в составе заключенных. В этот период стремительно уменьшались численность и удельный вес политических. Из таблицы 2 видно, что с 1 января 1952 года по 1 января 1959 года количество последних в лагерях и колониях ГУЛАГа понизилось в 52,4 раза (с 579 757 до 11 059 человек), а их удельный вес в общем составе заключенных упал с 23,1 % до 1,3 %.
Таблица 2. Снижение численности и удельного веса политических в составе заключенных лагерей и колоний ГУЛАГа в 1952–1959 годах (без тюрем) (данные на 1 января каждого года)*
* ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1356. Л. 139–140; Д. 1398. Л. 9; Д. 1426. Л. 39; Д. 1427. Л. 132–133,140-141,177–178; Д. 1429. Л. 2–5.
Обладая документально подтвержденными доказательствами, что статистика О. Г. Шатуновской недостоверна, мы в 1991 году на страницах академического журнала «Социологические исследования» опубликовали соответствующие опровержения[149].
Казалось, что с версией Шатуновской еще тогда вопрос был решен. Но не тут-то было. И по радио, и по телевидению продолжали пропагандироваться ее цифры в довольно навязчивой форме. Например, 5 марта 1992 года в вечерней программе «Новости» диктор Т. Комарова вещала на многомиллионную аудиторию о 19 млн 840 тыс. репрессированных, из них 7 млн расстрелянных в 1935–1940 годах как о якобы безусловно установленном факте. И это происходило в то время, когда историческая наука доказала недостоверность этих сведений и располагала подлинной статистикой.
За счет 10-кратного преувеличения реальных масштабов жертв Большого террора в СССР в 1937–1938 годах (с почти 0,7 млн до 7 млн) отодвигается на второй план совершенное нацистами во главе с Гитлером и Гиммлером действительно самое чудовищное гуманитарное преступление XX века — Холокост (уничтожение б млн евреев). Гитлер, Гиммлер и иже с ними уже не выглядят главными гуманитарными преступниками XX века (каковыми они в действительности были), так как на первый план выдвигается тогдашнее советское руководство во главе со Сталиным. И достигается эта поразительная «рокировка» посредством откровенного статистического мошенничества, в результате чего жертв политических репрессий в СССР в 1937–1938 годах (приговоренных к расстрелу) становится на 1 млн больше, чем жертв Холокоста (на самом же деле их было примерно на 5,3 млн меньше).
Ложным является и прошедшее в средствах массовой информации заявление руководителя Центра публикации документов по истории XX века Института всеобщей истории РАН Н. Б. Лебедевой, что в период с 1937 по 1941 год в СССР было репрессировано 11 млн человек[150]. При этом она не пояснила, откуда взяла эту цифру, которая всеми имеющимися в нашем распоряжении достоверными документами безоговорочно опровергается. В недоумении находятся и другие специалисты, причем не исключается версия умышленной фальсификации со стороны Н. Б. Лебедевой. Так, М. А. Колеров в статье, опубликованной в 2011 году в журнале «Родина», делает вывод, что Н. Б. Лебедева «до сих пор, видимо, следует тому предположению, что в идейной борьбе против сталинизма полезней всего не фундированные источниками факты, а произвольные, зато максимальные, поражающие воображение цифры»