[49].
Десятки тысяч трудпоселенцев влились в коллективы крупнейших промышленных предприятий страны. Например, в начале 1938 года 8304 трудпоселенца работали на Магнитогорском металлургическом комбинате, 2126— Кузнецком металлургическом комбинате, 2809— на Уралвагонстрое, 1727 — Уралвагонзаводе, 2240 — Тагилстрое, 658 — Уралмаше, 19 115 — комбинате «Карагандауголь»[50]. В отдельных районах спецпереселенцы стали составлять большинство рабочих и служащих. Так, в общем балансе работающих на всех предприятиях г. Кировска Мурманского округа в 1934 году спецпереселенцы составляли более 60 %[51].
Число ударников в массе работающих трудпоселенцев постоянно росло, причем подчас довольно стремительно. Так, в начале 1933 года на предприятиях г. Кировска насчитывалось 1690 ударников-трудпоселенцев, а к началу 1935 года их число возросло до 4366, что составляло 41,6 % от общего количества работавших в Кировске трудпоселенцев[52].
До сентября 1935 года не существовало единого подхода к вопросу о социальном страховании трудпоселенцев. На одних предприятиях, где они работали, на них были распространены действующие законы о социальном страховании, на других — нет. В циркуляре ЦК профсоюза работников административных учреждений, ГУЛАГа и Финансового отдела НКВД СССР от 22 сентября 1935 года указывалось, что «все трудпереселенцы (бывшие кулаки), где бы они не находились, если они работают в предприятиях и учреждениях по найму, подлежат социальному страхованию, и, следовательно, они имеют также все права на получение пенсий, пособий по временной нетрудоспособности и т. д. на общих основаниях наравне с не членами профессиональных союзов». Этот циркуляр обязал ввести социальное страхование трудпоселенцев на всех предприятиях и в учреждениях, где они работали[53].
По постановлению Секретариата ВЦСПС «Об условиях труда и социальном страховании спецпереселенцев» от 27 июля 1936 года в стаж, необходимый для назначения пенсий и пособий, не засчитывалось время до 1 августа 1931 года[54]. Вся жизнь и деятельность этих людей до 1931 года считалась «эксплуататорским прошлым» и не засчитывалась в трудовой стаж. В дальнейшем выяснилось, что среди спецпереселенцев имеются люди не из числа бывших кулаков, работавшие много лет по найму. Поэтому в постановлении ВЦСПС от 11 августа 1937 года было сделано уточнение, согласно которому в трудовой стаж не засчитывалось время до 1 августа 1931 года только спецпереселенцам из числа бывших кулаков[55].
В соответствии с постановлением СНК СССР № 174с от 16 августа 1931 года спецпереселенцы, расселенные в 1930–1931 годах, освобождались от уплаты всех государственных и местных налогов и сборов до 1 января 1934 года[56]. Для спецпереселенцев, занятых в сельском хозяйстве Северного Казахстана, эта льгота была продлена до 1 января 1935 года[57]. По истечении этих сроков спецпереселенцы были обязаны уплачивать все налоги и сборы на общих основаниях. Однако жизнь вносила коррективы, вызванные тяжелым положением трудпоселенческих хозяйств, и заставляла директивные органы принимать решения о продлении этих сроков. Так, в постановлении Наркомфина СССР от 27 июня 1933 года было записано: «Освободить трудпоселенцев в Западной Сибири и Казахстане от всех налогов и сборов до 1 января 1936 года»[58].
По постановлению СНК СССР от 11 октября 1935 года от госпоставок в 1935–1936 годах зерна, картофеля и продуктов животноводства было освобождено подсобное сельские хозяйство трудпоселенцев, занятых в промышленности[59].
Трудпоселенцы обязаны были погасить все ссуды, выдававшиеся государством на хозяйственное и иное освоение трудссылки. Так, в 1937 году трудпоселенцами было погашено ссуд по задолженности на сумму около 10,5 млн р. (остаток ссудной задолженности 1 января 1938 года составлял почти 68,2 млн р.[60].
Трудовое использование трудпоселенцев производилось на основе договоров, заключенных УНКВД с хозорганами. Трудпоселенцы в оплате труда и других условиях работы приравнивались ко всем рабочим и служащим, за исключением: в профсоюз не принимались, и из их зарплаты удерживалось 5 % на содержание аппарата и административное обслуживание трудпоселений[61]. В августе 1937 года начальник ГУЛАГа И. И. Плинер в докладной записке на имя Н. И. Ежова сетовал по поводу того, что «хозяйственные организации в ряде районов прекращают производить 5-процентные отчисления из зарплаты трудпоселенцев, расходуемые на содержание комендатур трудовых поселений и на их административно-хозяйственные расходы. Этот отказ они мотивируют 135-й статьей Конституции, по которой трудпоселенцы являются полноправными гражданами»[62].
Коменданты спецпоселков вели списочный учет тылоополченцев в возрасте от 18 до 45 лет. Тылоополченцы — лица призывных возрастов из числа лишенных избирательных прав (лишенцев). Вместо службы в армии они в течение двух-трех лет должны были выполнять трудовую повинность. Мобилизованные тылоополченцы жили в казармах, в условиях полувоенного режима, использовались на тяжелых работах (добыча угля, лесоразработки).
Однако в отношении раскулаченных крестьян — спецпереселенцев призывных возрастов — дело ограничивалось обычно только проведением списочного учета. Политическое руководство СССР опасалось призывать их даже в тыловое ополчение. В разделе «Об использовании на работах оборонно-стратегического значения тылоополченцев, находящихся в спецпоселках» постановления СНК СССР «О хозяйственном устройстве и трудовом использовании спецпереселенцев, расселенных в Западной Сибири и Северном Казахстане» от 4 апреля 1932 года говорилось: «Разъяснить, что спецпереселенцы призывного возраста не подлежат призыву в армию, в том числе и в части тылового ополчения»[63].
В 1930-х годах трудпоселенцы в армию не призывались и на учете в военкоматах не состояли. Предпринимались также меры, чтобы они самостоятельно не овладевали военными знаниями и навыками. В письме от 15 мая 1932 года «Всем нач. отд. по С/ПЕРЕСЕЛЕНЦАМ ПП ОГПУ» за подписью М. Д. Бермана указывалось: «В циркуляре № 389/ГУЛ от 13/ X—31 г. перечислены те добровольные общества группы содействия, которые могут быть организованы в спецпоселках, а именно: СВБ, ОДД, ОДН, Автодор, РОКК. Однако на местах до сих пор продолжают организовывать группы содействия Осоавиахиму и МОПР. Надо иметь в виду, что организация Осоавиахима содействует военизации спецпереселенческой молодежи, что должно быть пресечено самым решительным образом… Все имеющиеся организации Осоавиахима и МОПРа распустить путем тактичного слияния их с другими группами содействия, организация которых разрешена… В работе групп содействия всех добровольных обществ необходимо тщательно избегать занятий и работ, содействующих военизации спецпереселенческой молодежи…»[64].
Поскольку перечисленные выше аббревиатуры малопонятны современному читателю, то мы даем их расшифровку: СВБ— Союз воинствующих безбожников; ОДД— Общество «Друг детей»; ОДН — Общество «Долой неграмотность»; Автодор — Всесоюзное общество содействия автомобильному и дорожному транспорту; РОКК — Российское общество Красного Креста; Осоавиахим — Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству СССР; МОПР — Международная организация помощи борцам революции.
В число мер по недопущению военизации спецпереселенцев входили и ограничения на владение ими охотничьими ружьями. Для многих трудпоселенческих семей это было достаточно серьезной проблемой, так как охота на диких животных и птицу занимала заметное место в их стратегии выживания. В разъяснении ГУГБ НКВД и ГУЛАГа от 8 мая 1937 года отмечалось, что «выдача разрешений на право приобретения и хранения охотничьих ружей трудпоселенцам, как правило, запрещается» и что «правом на приобретение охотничьих ружей могут пользоваться только трудпоселенцы, состоящие в организованных, с ведома ОТП, охотничьих бригадах, ведущих плановую заготовку пушнины и сдающие продукцию по договорам заготовительным организациям». В этом разъяснении подчеркивалось, что «ружья должны храниться в поселковых или районных комендатурах и выдаваться охотникам только на сезон охоты и по его окончании подлежат возвращению в комендатуру на хранение», а «трудпоселенцев, хранящих без разрешения охотничьи ружья, привлекать к уголовной ответственности»[65].
Стремлением органов ОГПУ— НКВД перекрыть все каналы возможной самостоятельной военизации трудпоселенцев вызывалось и недопущение трудпоселенческой молодежи к сдаче норм на значки «Ворошиловский стрелок» и «Готов к Труду и Обороне»[66]. Согласно циркуляру ГУЛАГа от 4 декабря 1932 года запрещалась даже организация пионерских отрядов из детей спецпереселенцев[67].
Во второй половине 30-х годов происходило постепенное снятие запретов на мероприятия, могущие способствовать военизации трудпоселенцев. Но это касалось только детей. По приказу ГУЛАГа от 20 апреля 1936 года разрешалась организация пионерских отрядов из детей трудпоселенцев[68]