С 6 сентября 1952 по 16 марта 1953 года МГБ республики возглавлял генерал-майор П.И. Ивашутин, а МВД — генерал-лейтенант Тимофей Авросиевич Строкач. Судоплатов считал, что последний — «хрущевский протеже», которого «в 1941 году уволили из органов за то, что он не сумел вывезти часть архива НКВД, когда немцы окружили Киев». Строкач при Хрущеве действительно стал в июне 1938 года членом ЦК КП(б) — КП Украины. На тот момент он был только начальником 25 погранотряда в Тирасполе. Затем, в марте 1941 его назначают заместителем наркома внутренних дел Сергиенко. Уже весной 1942 года Строкач — начальник Украинского штаба партизанского движения. В 1944 он возвращается на должность заместителя наркома (в тот момент Рясного). Далее, после перевода
Рясного в Москву — нарком УССР в «кругловском МВД». Иными словами, его действительно можно считать «хрущевским протеже», но вряд ли можно говорить о его реальном «увольнении из органов после 1941 г.».
Ивашутин стал заместителем Мешика, что нормально и с точки зрения звания, и с точки зрения опыта. А вот Строкач был направлен руководить УМВД Львовской области, что, кончено, понижение. Вслед за этим, Мешик дал поручение руководителям областных управлений МВД собрать материал о неблагополучном положении дел в Западной Украине.
В изложении Строкача этот эпизод выглядел так: «В апреле с. г. министр внутренних дел Украины Мешик дал мне, как начальнику областного Управления МВД по Львовской области, указание собрать и донести в МВД УССР сведения о национальном составе руководящих кадров партийных органов, начиная от парторганизаций колхозов, предприятий и до обкома партии включительно. Одновременно, Мешик предложил сообщить о недостатках работы партийных органов в колхозах, на предприятиях, в учебных заведениях, среди интеллигенции и среди молодежи». После постановления 1938 г. органы МВД не должны были следить за партийным руководством. «Считая такие указания неправильными, так как органы МВД не должны и не имеют права проверять работу партийных органов», Строкач позвонил по ВЧ лично Мешику и проверил, действительно ли он дал такое указание. Мешик подтвердил, что это его указание, и потребовал ускорить исполнение. «Думая, что Мешик по ошибке или по неопытности дал такое указание, я пытался убедить его, что собирать такие сведения о работе партийных органов через органы МВД недопустимо, — рассказывал Строкач. Мешик обрушился на меня с ругательством и с большим раздражением сказал так: «Тебе вообще наших чекистских секретных заданий нельзя поручать, ты сейчас же пойдешь в обком и доложишь о них секретарю, но знай, что это задание тов. Берия и с выполнением его тянуть нельзя, потрудитесь выполнить его сегодня же».
«Руководствуясь своим партийным долгом», Строкач доложил секретарю обкома партии Сердюку о сложившейся ситуации. По его словам, в тот же день вечером во Львов позвонил Берия и сказал дословно следующее: «Что Вы там делаете, Вы ничего не понимаете, зачем Вы пошли в обком партии и рассказали Сердюку о полученном Вами задании? Вместо оказания помощи Вы подставляете подножку т. Мешику. Мы Вас выгоним из органов, арестуем и сгноим в лагерях, мы Вас сотрем в порошок, в лагерную пыль Вас превратим. И далее т. Берия в состоянии сильного раздражения несколько раз повторил следующее: «Ты понял это или нет, понял, понял? Так вот учти». На мои попытки объясниться по этому вопросу, Берия не стал меня слушать и положил трубку». Действительно ли Берия обещал «сгноить в лагерях» и «стереть в лагерную пыль», мы никогда не узнаем. Телефонный разговор.
Сердюк пытался найти поддержку в Киеве у первого секретаря ЦК КПУ Мельникова, но безуспешно. Биография Зиновия Тимофеевича Сердюка очень показательна: в 1939–1941, 1943–1947 гг. второй секретарь, в 1947–1949 гг. первый секретарь Киевского обкома КП(б) Украины. После ухода Хрущева в Москву: 1949–1951 гг. секретарь ЦК КП(б) Украины, а в 1952–1953 гг. первый секретарь Львовского обкома. То есть, с Мельниковым у него не сложились отношения. Потом, в 1965-м, его отправят на пенсию: «Подгорный, в частности, упрекнул Сердюка в особой близости к Хрущеву и избиении кадров. Сердюк отвел эти упреки, как совершенно необоснованные».
Вернемся к рассказу главного действующего лица этой истории, генерал-лейтенанта Тимофея Амвросиевича Строкача. 12 июня его сняли с должности начальника УМВД и отозвали в Москву. «Мешик, зная о разговоре т. Берия со мною, дважды напоминал мне: «Ну как, попало тебе от т. Берия? Впредь умнее будешь». Далее т. Мешик в издевательской форме говорил мне буквально следующее: «А т. Мельников — секретарь ЦК — плохой чекист. Он тебя как шпиона ЦК сразу выдал, звонит мне и прямо говорит, что Строкач доложил секретарю обкома Сердюку о том, что я, Мешик, собираю сведения о партийных органах. Разве так можно расконспирировать свою агентуру?».
Обратим внимание на дату начала конфликта на Украине — апрель 1953 года. Собственно, перемены готовились даже раньше: «заместитель министра внутренних дел УССР т. Мильштейн… в марте т. г…. мне и т. Ивашутину, бывшему заместителю министра внутренних дел УССР, говорил, что теперь все будет по-новому, партийные органы не будут вмешиваться так, как это было раньше, в работу чекистских органов. Начальники УМВД областей должны и будут независимы от секретаря обкома партии. Генерал-лейтенант Кобулов А. 3. (брат заместителя министра т. Кобулова Б. 3.) также сказал мне: «Вы не учли того, что к руководству МВД СССР пришел т. Берия, и что теперь органы МВД не будут в такой зависимости от партийных органов, как это было раньше. Вы не представляете себе, какими правами пользуется т. Берия. Он решительно ломает все старые порядки не только в нашей стране, но и в демократических странах».
К «демократическим странам» (имеются ввиду, конечно, т. н. «страны народной демократии») мы еще перейдем. А вот, что происходило в «нашей стране»? «Решая проблемы» Украины, Берия активно вмешивался в зону ответственности Н.С. Хрущева. Последние годы именно он отвечал за украинские кадры. Поэтому Хрущев не мог не вмешаться, однако, натолкнулся на отпор Берия.
Судоплатов вспоминает интересный эпизод: «Однажды, зайдя в кабинет к Берии, я услышал, как он спорит по телефону с Хрущевым: Послушай, ты сам просил меня найти способ ликвидировать Бандеру, а сейчас ваш ЦК препятствует назначению в МВД компетентных работников, профессионалов по борьбе с национализмом. Развязный тон Берии в общении с Хрущевым озадачивал меня: ведь раньше он никогда не позволял себе такую вольность, когда рядом были его подчиненные».
Судоплатов не любит Хрущева и симпатизирует Берия, но и он должен признать, что тон министра внутренних дел был «развязным», а поведение «озадачивающим». Понятно, что Берия откровенно издевался над Хрущевым, — о какой «борьбе с национализмом» идет речь? Наоборот, хрущевские кадры обвинялись в неумении «решать проблемы». В Москве готовилась украинизация кадров. Ротация, инструментом которой должен был стать МВД. Неясно, правда, основным или вспомогательным…
Судоплатов дает свою интерпретацию событиям. Он признает, что «Мешик не ладил с партийными руководителями Украины Сердюком и Шелестом». Но ищет этому совершенно прозаические причины: «Сердюк пытался отобрать у МВД дом, использовавшийся под детский сад для детей сотрудников министерства — он облюбовал этот особняк во Львове для себя и своей семьи. Сердюк послал своего помощника в детский сад, а Мешик выставил охрану. Шелест, в то время секретарь Киевского обкома партии, взял в свое пользование для охоты катер пожарного надзора и не вернул. Об этом Мешик доложил в МВД и правительство».
Правда, упоминает и более показательные детали: «Хотя на заседании украинского ЦК принято было говорить по-русски, Мешик позволил себе дерзко обратиться к присутствующим на украинском языке, порекомендовав шокированным русским, включая первого секретаря ЦК Мельникова, учить украинский язык… Мешик с гордостью рассказывал мне об этих эпизодах, свидетельствовавших, по его словам, о правильной линии в национальной политике. Я сказал ему, что он дурак, если вступает в конфликты с местной властью».
Вряд ли Судоплатов не понимает, что происходило на самом деле. В этом конфликте следует выделить три аспекта, два из которых очевидны были и для современников, а третий, вероятно, тоже, но они о нем не говорили.
Во-первых, Берия действительно предлагал пересмотр всей сталинской национальной политики, которая сложилась в 30–40 ые гг.
Во-вторых, Берия и его сторонники акцентировали внимание на том, что инициатива перемен происходит не от партийных органов, а от советских. Точнее от МВД.
Кстати, одновременно он искал контактов с руководителями подполья. «В это время Берия… распорядился о доставке в Москву сестер Бандеры, сосланных в Сибирь. Здесь их поселили на явочной квартире, где они находились под домашним арестом, и Музыченко должен был убедить их передать Бандере в Германию послание, чтобы вынудить его пойти на встречу с нашим представителем»..
Попытка изменить национальную политику и сформировать «контролируемое подполье» была сделана и в Литве. По рассказу Снечкуса, националистическим «подпольем руководит капитан литовской буржуазной армии Жемайтис, избранный в президенты Литвы. Так и величали его президентом Литвы…». В этой ситуации новый хозяин Лубянки «приказывает привезти Жемайтиса в Москву для личного допроса в четверг… После допроса Жемайтиса Берия делает такое предложение, чтобы с помощью Жемайтиса создать подпольную националистическую организацию».
Все это совершенно вписывается во взгляды Берия: акцент на борьбу против великодержавного шовинизма и стремление ограничить роль партийных органов. Как мы узнаем, что именно в это время руководители украинского и литовского подполья в ГУЛАГе организуют забастовки и требуют освобождения.
Но есть и третий аспект, и возможно, не менее важный. Это был удар лично по Хрущеву. И дело не только в том, что в процессе перемен создавалось положение, при котором Первый секретарь ЦК отодвигался на второй план. Дело в том, что Берия подвергал критике политику партии на Украине, а это был тот регион, который патронировал лично Хрущев. Берия ведь не в Закавказье предлагал перемены. Иными словами, он «нагло и дерзко» вторгался на чужую территорию. Более того, критикуя политику партии на Украине он, конечно, критиковал и лично Хрущева: ведь именно он проводил эту политику до декабря 1949 г., а затем ее продолжили его преемники: Коротченко и Мельников. Иными словами, «ошибки партийных организаций на Украине» — это ошибки Хрущева. Снятие Мельникова — пролог к отставке Хрущева.