{86}.
Во-вторых, существовала серьезная угроза того, что якобы просоветски настроенная часть германского генералитета не пойдет на агрессию из чисто прагматических соображений. В те годы рейхсвер был решающей политической силой Германии — как говорил в 1930 г. военный министр Германии Вильгельм Тренер, «в политической жизни Германии не должен быть сдвинут ни один камень, без того, чтобы рейхсвер не сказал бы своего решающего слова»{87}. Следовательно, прежде чем устроить нападение на СССР, необходимо было переформатировать стандарты поведения и мышления рейхсвера, но особенно же самого германского генералитета. А это было возможно только в одном случае — в случае приведения к власти на пост рейхсканцлера нового, но предельно агрессивно настроенного лидера, которому и агрессивным идеям которого генералитет и весь рейхсвер были бы обязаны по конституции присягнуть. Что, кстати говоря, и произошло в 1934 г. после устроенной Гитлером по требованию, в том числе и рейхсвера, «ночи длинных ножей».
И, наконец, в-третьих, потому, что Сталин постоянно предпринимал интенсивные меры для укрепления внешней безопасности государства, в том числе и прежде всего дипломатические. В тот период иных средств у него просто не было. С их помощью он искусно ковал мощный «бронежилет» безопасности СССР в виде всевозможных договоров о нейтралитете и ненападении с государствами как по периметру, особенно, западных границ, а также с основными европейскими игроками. К началу 1933 г. «частокол» этих договоров был настолько мощным — к тому же он опирался на аналогичные договора между самими приграничными с СССР государствами и основными европейскими игроками, — что преодолеть его физически было невозможно. На Западе, в том числе и в Германии, это прекрасно понимали. Так, за две недели до привода Гитлера к власти, советская военная разведка агентурным путем добыла запись беседы между командующим рейхсвером генералом Гаммерштейном и венгерским посланником в Берлине Кания, состоявшейся еще 11 декабря 1932 г. В документе, в частности, говорилось:
«Кания: Россия добилась все-таки чрезвычайных успехов своими пактами о ненападении, и ее дипломатические позиции очень укрепились.
Гаммерштейн: Следует, конечно, отличать дипломатическую мощь от мощи действительной. Все же, по моему мнению, Россия неприступна»{88}.
И без того постоянно усиливавшийся подобными мерами «бронежилет» безопасности СССР советское руководство подкрепляло также и действиями по линии Коминтерна. Еще в середине 20-х гг., в принципе отказавшись от курса на «мировую революцию», советское руководство тем не менее до поры до времени систематически демонстрировало жупел этой угрозы, образно говоря, размахивая над головой Запада дамокловым мечом, дабы удержать его от искушения напасть-таки на СССР. Эта задача была предельно конкретизирована значительно ранее: «Создание единого фронта рабочих передовых стран и трудовых масс колоний для того, чтобы предотвратить опасность войны, или, когда война наступит, превратить империалистическую войну в войну гражданскую, разгромить фашизм, свергнуть капитализм, установить Советскую власть, освободить колонии от рабства, организовать всемерную защиту первой в мире Советской республики»{89}.
Обычно эти слова Сталина преднамеренно интерпретируются как сталинское «цэу» насчет подготовки ко Второй мировой войне ради последующего устроения мировой революции. Однако в действительности такая интерпретация не более чем откровенная глупость, не говоря уже о том, что просто ложь. Потому что главное в его высказывании «предотвратить опасность войны» и «организовать всемерную защиту первой в мире Советской республики». В тот период времени у СССР просто не было достаточных сил для защиты самого себя с опорой только на собственные ресурсы и силы. Ни нормальной армии, ни военно-промышленного комплекса, способного обеспечить вооруженные силы соответствующим оружием и боевой техникой, ни эффективной экономики у СССР не было. Потому Сталин нарочито и размахивал жупелом революционной угрозы, дабы, вновь подчеркиваю это обстоятельство, удержать Запад от искуса напасть на СССР. Зато когда СССР экономически слегка окреп, а его вооруженные силы стали походить на регулярную армию, то те же западные дипломаты в Москве не без удивления обратили пристальное внимание на то, что Кремлю, мягко говоря, откровенно наплевать на Коминтерн и мировую революцию!
Естественно, что в такой ситуации надеяться на вооруженное нападение на СССР хоть одной Германии, хоть консолидированными силами, но при ударной роли все той же Германии было бессмысленно. Необходим был совершенно иной, не тривиальный ход. Более того. Нужен был именно такой ход, который, во-первых, позволил бы, не миндальничая на демократический манер, «железной рукой» сколотить послушное стадо агрессоров под единым военно-политическим руководством. А, во-вторых, такой ход, который позволил бы наверняка проломить указанный выше «бронежилет» безопасности СССР.
Проще говоря, Запад (прежде всего сама Великобритания, а также США) увидел, что «демократическим» путем объединить и консолидировать свору европейских шакалов он не в состоянии, а соответственно и не в состоянии организовать вооруженное нападение на СССР их консолидированными силами. Действительно, требовался неординарный, нетривиальный ход, смысл которого должен был состоять в следующем. Решение задачи консолидации сил различных европейских государств для нападения на СССР и тем более решение самой проблемы нападения на СССР должно было быть возложено на другого исполнителя. Это было тем более важно, поскольку мировой кризис 1929–1933 гг. скрутил в бараний рог весь капиталистический Запад, в том числе и Великобританию, и ей было недосуг открыто организовывать в такой ситуации нападение на СССР, хотя и очень этого хотелось. Этим нетривиальным ходом стали уже взращенные «версальской мудростью» западных негодяев нацизм и его главарь Адольф Гитлер!
Таким образом, если подвести промежуточный итог, то к моменту привода Гитлера к власти советское руководство — как политическое, так и высшее военное, — располагало в том числе и благодаря разведке уникальной информацией о генезисе плана грядущей агрессии против СССР, которая свидетельствовала, что:
1. Замысел организации вооруженного нападения на Советский Союз прочно вошел в орбиту высшей политики Запада, все действия которого со второй половины 20-х гг. XX в. крутились вокруг этой оси.
2. Вооруженное нападение планируется осуществить консолидированными под эгидой Великобритании силами ряда европейских государств. Сколачиваемая банда агрессоров должна насчитывать в общей численности не менее 150–160 дивизий (при наличии минимального резерва у коалиции агрессоров, по меньшей мере, в количестве 11–12 дивизий и использовании в качестве дополнительного «пушечного мяса» сил белой эмиграции) при ударной роли Германии и ее рейхсвера.
3. Вооруженное нападение планируется осуществить:
— с запада — по двум направлениям (в терминах наиболее вероятного агрессора):
а) Северо-Балтийском, то есть через Прибалтику на Ленинград (т.е. Санкт-Петербург) и далее с поворотом на Москву;
б) Юго-восточном, то есть через Украину (с ее оккупацией и отторжением) в общем направлении на Кавказ и Закавказье;
— с образованием сплошного фронта от Балтийского до Черного моря; этому откровенно способствовал конкретный состав коалиции изъявлявших намерение напасть на СССР государств, в первую очередь присутствие в ней и в те времена злобно русофобствовавшей Польши, а также прибалтийских прихвостней Запада;
Исторический комментарий. Поляки, например, вообще никогда не скрывали своих агрессивных намерений в отношении СССР. Так, близкий к польскому «фюреру» Пилсудскому «теоретик», некий пан В. Студницкий. опубликовал в 1935 году книженцию под названием «Политическая система Европы и Польши». В ней далеко не ясновельможный пан откровенно излагал свою идею о том, что надо, ох как надо напасть на СССР консолидированными силами Польши, Германии, Японии и Финляндии, а также стран Прибалтики, дабы оторвать Украину, Крым, Карелию, Закавказье и Среднюю Азию (Студницкий называл ее Туркестаном). Японцам же отдать Дальний Восток вплоть до озера Байкал. Вот вам и «смирные», «невинные» ляхи — не приведи Господь!..
— с одновременным открытием сразу двух фронтов — на Западе и на Востоке, что было вызвано тем, что еще в конце 20-х гг. с подачи Англии возник вопрос о привлечении Японии к реализации плана агрессии против СССР. Тем более что официальный Токио в те времена буквально изнывал от нетерпения ринуться в агрессию против СССР.
В связи с «планом Гофмана» нельзя не отметить одно обстоятельство. Ни руководство советской разведки (ОГПУ-НКВД), ни военной разведки, ни тем более руководство СССР не оставляли без пристального внимания развитие идеи «плана Гофмана» в контексте европейской политики, особенно в контексте германской политики, тем более после привода Гитлера к власти. На основе совокупности всей разведывательной и иной информации по каналам разведки и Коминтерна были предприняты массированные усилия для противодействия развитию политической ситуации в Европе, особенно в Германии, в соответствии с этим планом. Проще говоря, для противодействия грядущей агрессии Германии, в том числе и прежде всего против СССР, в связи с чем были предприняты фундаментальные усилия по превентивному разоблачению таких планов, в том числе и намеченных к приводу к власти нацистов.
Эту гигантскую по своим масштабам и значению задачу уже после привода Гитлера к власти решал разведчик-нелегал ОГПУ-НКВД Семен Николаевич Ростовский (впоследствии, увы, позорно «обессмертил» свое имя, став инициатором одной из наиболее грязных антисталинских акций в СССР), более известный под своим журналистским псевдонимом Эрнст Генри, под которым он проживал в Лондоне. В 1934 году он опубликовал на английском языке сразу же ставшую знаменитой книгу