В связи с этим обращаю внимание на особо коварную изощренность британской разведки при проведении таких операций. При необходимости она запросто может пойти на использование практически 100 % достоверного факта, лишь слегка передернув смысл, но так, что лишь многие десятилетия спустя появится хоть какая-нибудь возможность разобраться, что же она сделала на самом деле. Опытнейшая «лиса», ничего не скажешь…
МИ- 6, к слову сказать, прекрасно знала и о второй причине этого пожара. Дело в том, что в конце 1936 г. между высшим армейским командованием и СД произошла грандиозная стычка: в здании, где размещался абвер на Тирпицуфер-штрас-се, 74–76, были обнаружены микрофоны подслушивающих устройств, установленные подчинявшейся непосредственно Гиммлеру Службой безопасности. Причем не просто в помещениях абвера, а именно в том самом отделе военной контрразведки, что надзирал за связями и поведением высшего офицерского состава вермахта. Эта конкретная деталь и вызвала грандиозный масштаб стычки и ее остроту, ибо генералы были задеты за живое: одно дело Канарису, которому подчинялась военная контрразведка, что-то станет известным, но с ним всегда можно договориться, ибо он профессиональный военный, однако совсем иное дело, когда о том же узнает СД. Особую остроту конфликту придавало также и то обстоятельство, что еще в 1933 г. Гитлер официально удовлетворил прошение военного ведомства Германии о том, чтобы оно же, то есть в лице абвера, являвшегося тогда его подразделением, — отвечало бы за контрразведывательное обеспечение военной сферы. Однако ни Гиммлер, ни Гейдрих вовсе не намеревались пунктуально исполнять указ Гитлера по этому вопросу. Уже в 1935 г. в СД было создано специальное управление Штайна, которое проводило расследования различных дел в этой сфере в интересах гестапо и СД, стремясь при этом завладеть правами абвера. Возглавивший с 1 января 1935 г. абвер Канарис, не долго думая, переключил внимание контрразведки абвера на самого Штайна. Сообразив перспективу нелегкого поединка с профессионалами абвера, Штайн улизнул за границу и под псевдонимом «Пфайффер» пытался сотрудничать с британской разведкой, передав ей информацию о настроениях германского генералитета. Более того, судя по всему, именно он и сообщил британской разведке о накопившемся в абвере обширном компромате, о котором говорилось выше. Детердинг мог узнать как раз именно таким путем, благо с руководством британской разведки у него всегда были очень тесные отношения.
СД же отнюдь не случайно установило прослушку в указанных выше помещениях абвера. Помимо вполне обыденной, рутинной практики контрразведывательного наблюдения за военными, тем более за высшими офицерами, помимо чрезвычайно характерной враждебности и конкуренции между спецслужбами Третьего рейха, в основе факта прослушивания были конкретные две причины, связанные со спецификой тогдашней ситуации. Во-первых, именно в этом отделе абвера и были сосредоточены все компрометирующие материалы, о которых говорилось выше. А чтобы узнать, что в каком сейфе хранится, — вот для этого и надо было подслушивать. Во-вторых, в начале осени 1936 г. произошел заметный всплеск активизации замороженных ранее официальных контактов между советскими и германскими военными, в том числе и высшими, вызвавший истерику у Гитлера, который в приступе гнева орал в адрес своих генералов, что они «пьянствуют и водятся с коммунистическими генералами».
Причина истерики заключалась, как уже указывалось выше, в том, что на осенние 1936 г. маневры вермахта в Бад-Киссингене главнокомандующий сухопутными войсками вермахта генерал-полковник барон Вернер фон Фрич пригласил командарма 1-го ранга Иеронима Петровича Уборевича.
Вот почему, желая угодить начальству, СД и установила подслушивающие устройства именно в том отделе военной контрразведки абвера, куда стекались все сведения о настроениях и поведении высшего офицерства. С точки зрения логики контрразведывательного противоборства с генералами — ход правильный. Сам же скандал в связи с разоблачением факта подслушивания в абвере закончился тем, что по прямому указанию Гитлера СД вынужденно пошло на подписание 21 декабря 1936 г. уже упоминавшейся выше «Декларации 10 заповедей» с Абвером. В отместку гестапо и провело операцию с пожаром, тем более что в том был заинтересован лично Детердинг. Но она никак не была связана с никогда не существовавшим намерением Р. Гейдриха организовать провокацию против Тухачевского. Тем более во исполнение никогда не отдававшегося Гитлером приказа на этот счет.
Как уже указывалось выше, у советской разведки был великолепный агент в гестапо — «Брайтенбах», он же Вилли Леман. «Брайтенбах» как раз и был одним из ведущих сотрудников в том самом отделе контрразведывательного обеспечения всего германского ВПК, в том числе и военного ведомства, который входил в состав гестапо (впоследствии IV управления РСХА) и который должен был расследовать этот случай с пожаром. «Брайтенбах» входил в состав комиссии по диверсиям при гестапо. Читатели наверняка обратили внимание, что в цитировавшейся выше докладной Ежова фигурировало выражение «… и копию рапорта начальника комиссии по диверсиям при гестапо». Это и н ф о р м а ц и я «Брайтенбаха». Будучи высококлассным профессионалом, этот агент всегда сообщал уникальные сведения о различных действиях гестапо и данные по другим вопросам.
К слову сказать, в силу характера своих служебных функций «Брайтенбах» находился в постоянном контакте с абвером, особенно с сотрудниками его контрразведки, пользовался у них уважением и как бывший фронтовик (с некоторыми из сотрудников абвера он воевал бок о бок еще во время Первой мировой войны), и как высококлассный профессионал. Но он ничего не сообщал о краже гестаповцами каких бы то ни было документов из абвера в ходе этого пожара.
Если ко всему вышеизложенному об этой истории примем во внимание еще и ряд иных важных деталей, то тогда окончательно станет ясно, как британская разведка из реального факта сделала псевдофакт, увязав его с псевдофактом о псевдоналете гестапо на помещение военного ведомства. Прежде всего следует отметить, что в действительности «версия Шелленберга» не оперирует конкретной датой — она появляется только в дополняющих и разъясняющих ее публикациях. Во всех этих дополнительных разъяснениях она сдвинута на 1–2 марта 1937 года. Кстати, нет точной даты пожара и в сообщении «А/1».
Если вновь обратиться к испытанному методу простейшего сравнительного анализа двух основных вариантов «мемуаров Шелленберга» — английского и немецкого, то увидим следующее:
На английском языке (в переводе на русский): «И вот однажды Гейдрих послал две специальные группы взломать секретные архивы генерального штаба и абвера, службы военной разведки, возглавлявшейся адмиралом Ка-нарисом».
На немецком языке (также в переводе на русский): «Поскольку не существовало письменных доказательств таких тайных сношений в целях заговора, по приказу Гитлера (а не Гейдриха) были произведены налеты на архив вермахта и на служебное помещение разведки».
Как видите, ни в том ни в другом варианте точной даты налета нет. Зато налицо иное прямое противоречие. Скорее даже принципиальное. В английском варианте якобы налет был произведен якобы по приказу Гейдриха. Однако в немецком варианте — якобы непосредственно по приказу Гитлера. Да еще и в скобках подчеркивается, что «не Гейдриха». Перед нами стандартный прием запутывания и заметывания следов фальсификации. А о том, что «взломать секретные архивы» невозможно, — очевидно, и говорить не надо. В них можно только проникнуть и похитить, а взлому поддаются или не поддаются только сейфы, шкафы, двери, ведущие в секретные хранилища, и т. д., но никак не сами архивы. На этот раз с «логикой» у «публицистов» почему-то оказалось не все в порядке. Ее только и хватило на то, чтобы на реальный факт пожара навести выгодную британской разведке «тень на плетень». Что в принципе ее стандартный прием — именно так и составляются британские амальгамы. Надеюсь, теперь понятно, что стоит за «версией Шелленберга».
И в заключение в отношении бреда о трех миллионах рублей золотом, которые Сталин якобы выплатил нацистским фальсификаторам за подложный компромат на Тухачевского, который был запущен в пропагандистский оборот со страниц все тех же «мемуаров Шелленберга». Его суть в следующем.
3 миллиона рублей золотом — это 300 тысяч золотых червонцев! С конца XIX века и до свертывания НЭПа в СССР никаких других золотых монет в России не чеканили. И в таком случае, если по царскому червонцу — а это 7,74 грамма золота — то 2322 кг золота, если по советскому — 8,6 грамма золота — так и вовсе 2580 кг! Кто-нибудь должен же был сообразить, что в мире нет таких кошельков, куда можно было бы впихнуть от 2,322 до 2,58 тонн золота и мотаться с таким кошельком через границу!? Не говоря о том, что для транспортировки такого кошелька была бы нужна как минимум мощная бригада из 10 лучших штангистов-тяжеловесов, а то и больше, ибо ни один эмиссар Сталина, сколь ему не приказывай, такой кошелек никогда в жизни поднять ни смог бы. Но ладно бы только это. Кто-то из составителей «версии Шелленберга» додумался до того, что эти три миллиона рублей золотом, то есть по определению металлические деньги, эмиссар Сталина выдавал, оказывается, бумажными купюрами высокого номинала!? Номера же этих купюр были переписаны, из-за чего впоследствии завалилась германская агентура в СССР, так как ей платили именно из этих денег.
Придумать такое мог только форменный болван, ибо, во- первых, или три миллиона рублей золотом, или просто три миллиона рублей — третьего не дано по определению. Во-вторых, где это гестаповцы такой пресс-нож нашли, под который пустили три миллиона рублей золотом с номерами, чего в банковском деле от сотворения мира никогда не бывало?! Не говоря уже о легендарной немецкой рачительности! Чтобы немцы под нож пустили 300 тысяч золотых червонцев?! Ну, так и в самом-то деле, даже если со всей закономерностью немцы и проиграли войну, это ведь не означает, что они клинические идиоты! Золотые монеты не пускают под нож. Уж если и возникает какая-либо необходимость изменить статус содержащегося в них золота, то это делается с помощью переплавки и нового клейма. Кстати, именно так на Западе ликвидировали все следы сворованного в ходе Гражданской войны и иностранных интервенций российского золота — просто переплавили и поставили свои клейма.