Сталин и заговор в НКВД — страница 30 из 39

Вскоре ЕВДОКИМОВ мне сообщил, что МЕЛЬНИКОВА он сумел завербовать и тот дал свое согласие на участие в антисоветском заговоре.

Примерно к концу января или началу февраля этого года МЕЛЬНИКОВ обратился ко мне с заявлением о разрешении ему выехать по делам службы в Англию.

Я решил воспользоваться этим предлогом и рассказать МЕЛЬНИКОВУ об известных мне материалах по его шпионской связи с английским разведчиком БРОНШТЕЙНОМ.

Далее, я решил сказать ему, что знаю со слов ЕВДОКИМОВА об участии МЕЛЬНИКОВА в антисоветском заговоре, и дать поручение при поездке в Англию связаться с английскими правительственными кругами и попросить от моего имени содействия переброски меня в Англию, напомнив, что жена моя, Е.С. ЕЖОВА, являлась сотрудником английской разведки.

вопрос: Состоялся ли у вас такой разговор с МЕЛЬНИКОВЫМ?

ответ: Нет, такой разговор не состоялся, так как к этому времени начались партийные конференции; командирование МЕЛЬНИКОВА в Англию я отложил до окончания XVIII съезда партии, делегатом которого являлся МЕЛЬНИКОВ.

После съезда я был арестован.

вопрос: Ваши показания о МЕЛЬНИКОВЕ неубедительны. Вы совершенно напрасно пытаетесь скрыть ваши действительные связи с английской разведкой.

ответ: Я вовсе не намерен что-либо скрыть от следствия. Прошу дать мне возможность восстановить в памяти все, что мне известно по этому вопросу, и на очередном допросе дать правдивые показания.

вопрос: Следствием установлено, что отравление вашей жены, Е.С. ЕЖОВОЙ, в результате которого последовала ее смерть, было дело ваших рук. Признаете ли вы себя в этом виновным?

ответ: Да, признаю.

вопрос: В каких целях вы отравили свою жену?

ответ: Я боялся ее ареста и того, что на следствии она выдаст все, что ей известно о моей заговорщической и шпионской работе.

вопрос: Каким образом вы совершили это отравление?

ответ: После того как мне было предложено развестись с Е.С. ЕЖОВОЙ и я ее об этом предупредил, она пала духом и неоднократно проявляла намерения покончить самоубийством. Я ее устроил в психиатрический санаторий и прикрепил к ней, по ее просьбе, Зинаиду ГЛИКИНУ и врача ВИЭМа Екатерину ГОЛЬЦ.

Вскоре Зинаида ОРДЖОНИКИДЗЕ, навещавшая мою жену, принесла мне письмо, в котором ЕЖОВА сообщала, что твердо решила принять все меры к тому, чтобы покончить с собой, и просила меня прислать ей снотворное средство.

вопрос: Вы исполнили просьбу ЕЖОВОЙ?

ответ: Через ДЕМЕНТЬЕВА, упомянутого мною в настоящем протоколе, я послал ей фрукты, статуэтку гнома и в большом количестве люминал, которые ДЕМЕНТЬЕВ вручил лично Е.С. ЕЖОВОЙ, в свою очередь, получив от нее записку ко мне. вопрос: Какой ответ принес вам ДЕМЕНТЬЕВ от ЕЖОВОЙ? ответ: ДЕМЕНТЬЕВ принес мне записку от ЕЖОВОЙ, в которой она прощалась со мной.

Кроме этого, я получил через Зинаиду ОРДЖОНИКИДЗЕ второе письмо, в котором Е.С. ЕЖОВА вторично прощалась со мной.

Когда я получил это письмо, ЕЖОВА была уже мертва, отравившись присланным мною в большом количестве люминалом.

вопрос: Следовательно, прямым виновником смерти Е.С. ЕЖОВОЙ являетесь вы?

ответ: Да, я признаю себя виновным в этом.

вопрос: Следствие констатирует, что вы продолжаете стоять на вражеских позициях и ведете себя неискренне. Это выражается в том, что вы:

1. Умалчиваете о ваших связях с польской разведкой после 1937 года;

2. Недоговариваете по вопросу о вашей шпионской работе в пользу Германии;

3. В качестве лиц, причастных к вашей заговорщической и шпионской работе, называете или мертвых, или официальных сотрудников иностранных посольств;

4. Скрываете лиц, которые вместе с вами руководили предательской работой по организации контрреволюционного переворота в СССР. Учтите, что по всем этим вопросам вы будете завтра же допрошены и вам придется дать исчерпывающие показания. Допрос прерывается. Записано с моих слов правильно, мною прочитано.

Н. Ежов.

Допросили:

нач. следчасти Кобулов, пом. нач. следчасти Шварцман, ст. следователь Сергиенко».

Показания Ежова о необоснованных репрессиях

«вопрос: Следствию известно, что проведенные органами НКВД СССР в 1937-1938 гг. массовые операции по репрессированию бывших кулаков, к-р. духовенства, уголовников и перебежчиков различных сопредельных с СССР стран вы использовали в интересах антисоветского заговора.

Насколько это соответствует истине? ответ: Да, это целиком соответствует действительности. вопрос: Добились ли вы осуществления своих провокационных заговорщических целей при проведении массовой операции?

ответ: Первые результаты массовой операции для нас, заговорщиков, были совершенно неожиданны. Они не только не создали недовольства карательной политикой советской власти среди населения, а наоборот вызвали большой политический подъем, в особенности в деревне. Наблюдались массовые случаи, когда сами колхозники приходили в УНКВД и райотделения УНКВД с требованием ареста того или иного беглого кулака, белогвардейца, торговца и проч.

В городах резко сократилось воровство, поножовщина и хулиганство, от которых особенно страдали рабочие районы.

Было совершенно очевидно, что ЦК ВКП(б) правильно и своевременно решил провести это мероприятие. Несмотря на принятые нами провокационные меры проведения массовой операции, она встретила дружное одобрение трудящихся. вопрос: Заставило ли это вас отказаться от своих злодейских намерений? ответ: Я этого сказать не хочу. Наоборот, мы, заговорщики, использовали это обстоятельство для того, чтобы всячески расширить массовые операции и, усилив провокационные методы их проведения, в конечном итоге добиться осуществления наших предательских заговорщических замыслов.

вопрос: Каким образом вам удалось использовать сочувствие трудящихся к репрессиям против кулаков, к.-р. духовенства и уголовников, для того чтобы добиться поставленных заговорщической организацией целей?

ответ: Когда были исчерпаны в областях установленные для них так называемые «лимиты» по репрессии бывших кулаков, белогвардейцев, к.-р. духовенства и уголовников, мы, заговорщики, ияв частности, вновь поставили перед правительством вопрос о том, чтобы продлить массовые операции и увеличить количество репрессируемых.

В доказательство целесообразности продолжения массовых операций мы приводили крайнюю засоренность этого рода элементами колхозов в деревне, фабрик и заводов в городах, подчеркивая заинтересованность и сочувствие к этой мере трудящихся города и деревни.

вопрос: Удалось ли вам добиться решения правительства о продлении массовых операций?

ответ: Да. Решения правительства о продлении массовой операции и увеличении количества репрессируемых мы добились. вопрос: Вы что же, обманули правительство? ответ: Продолжить массовую операцию и увеличить контингент репрессируемых, безусловно, было необходимо.

Меру эту, однако, надо было растянуть в сроках и наладить действительный и правильный учет с тем, чтобы подготовившись, нанести удар именно по организующей, наиболее опасной верхушке контрреволюционных элементов.

Правительство, понятно, не имело представления о наших заговорщических планах и в данном случае исходило только из необходимости продолжить операцию, не входя в существо ее проведения.

В этом смысле мы правительство, конечно, обманывали самым наглым образом.

вопрос: Были ли сигналы со стороны местных работников НКВД и населения о существующих извращениях при проведении массовой операции?

ответ: Сигналов об извращениях со стороны рядовых работников местных УНКВД было очень много. Еще больше такого рода сигналов было от населения. Однако эти сигналы глушились как в УНКВД, так и в Центральном аппарате, аппарате Наркомвнудела, а сигнализирующих работников НКВД часто за это арестовывали.

вопрос: Каким образом вам удавалось глушить сигналы местных работников и населения об извращениях?

ответ: Сигналы нам удавалось глушить относительно легко, имея в виду, что все руководство было сосредоточено в руках заговорщиков. В центре все дело массовыми операциями было сосредоточено целиком в руках заговорщиков. Многие Управления НКВД также возглавлялись заговорщиками, которые были целиком в курсе наших заговорщических планов.

Из центра по этим вопросам шло такое «конкретное» руководство, что всех начальников УНКВД мы толкали на расширение массовых репрессий и провокационное их проведение.

В конце концов они привыкли к тому, что массовые операции являются наиболее легкой формой оперативной работы, тем более что проводились эти операции фактически бесконтрольно, во внесудебном порядке.

вопрос: После того, как вам удалось продлить массовые операции, достигли ли вы поставленных заговорщической организацией целей вызвать недовольство карательной политикой советской власти среди населения?

ответ: Да, растянув массовые операции на многие месяцы, мы в конечном итоге добились того, что в ряде районов сумели вызвать непонимание и недовольство карательной политикой советской власти в известных слоях населения.

вопрос: В каких районах конкретно вам удалось осуществить ваши заговорщические планы и в чем это выразилось?

ответ: Это относится, главным образом, к районам Украины, Белоруссии, Среднеазиатских республик, Свердловской, Челябинской, Западно-Сибирской, Ленинградской, Западной, Ростовской, Орджоникидзевской областям и ДВК. Объясняется это, во-первых, тем, что на них больше всего было сосредоточено наше внимание, и, во-вторых, тем, что почти все начальники УНКВД этих областей были заговорщиками.

По всем этим областям было больше всего грубых антисоветских фактов репрессирования по существу невинных людей, что вызвало законное недовольство трудящихся.

вопрос: Остановитесь подробнее на каждой области в отдельности, сообщив следствию известные вам факты умышленно проводимых провокационных методов репрессий.

ответ: Начну с Украины. Наркомвнудел УССР в начале возглавлял участник антисоветской организации правых Леплевский, а затем завербованный мной заговорщик Успенский. Началась массовая операция еще п