«высказал все, что продумал», да еще и «не сглаживая острых углов, не приукрашивая общей картины» прошедших сражений на Карельском перешейке с финнами.
Наверное, поблизости от трибуны, уже стояла в ожидании приказа на арест ретивого выступающего кучка НКВДшников с наганами в руках? Но, видимо, произошел непредвиденный сбой в работе карательных органов страны, поэтому и читаем дальше воспоминания товарища Хренова.
«…Результаты расширенного заседания Главного Военного совета и предшествовавшего ему Пленума ЦК ВКП(б) не заставили себя долго ждать. Стоявшая на повестке дня реорганизация Красной Армии началась с новых назначений и перемещений руководящего состава. 8 мая наркомом обороны был назначен Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Заместителем наркома стал командарм 1 ранга К.А. Мерецков. Комдив М.В. Захаров — помощником начальника Генштаба, комдив М.А. Парсегов — генерал-инспектором артиллерии, комбриг Л.А. Говоров — его заместителем. Начальника Ленинградского военно-инженерного училища комбрига М.П. Воробьева назначили инспектором инженерных войск.
Жарким июньским днем я отправился по вызову в Москву. В день приезда меня принял нарком.
— Мы считаем, — сказал он, — что по своей подготовке и боевому опыту вы — наиболее подходящая кандидатура на пост начальника Инженерного управления».
Таким образом, наш герой поднялся на довольно значимую ступеньку по должностной лестнице став начальником Инженерного управления наркомата обороны Красной Армии. Сразу перед ним были поставлены задачи: в кратчайший срок преодолеть отставание инженерных войск в техническом отношении и в тактико-специальной подготовке.
«Мне присвоили звание генерал-майора инженерных войск (7 мая для высшего комсостава были введены генеральские звания). За работу взялся, едва успев принять дела. Труд предстоял гигантский: план реорганизации всей структуры: инженерного ведомства и инженерных войск надо было разработать за три недели…»
Разумеется, что наш герой взялся за дело, засучив рукава. Не надо, однако, думать, что именно Семен Константинович Тимошенко и воспылал любовью к Аркадию Федоровичу, если тот, оказался в его ведомстве и на данной должности. Как читатель знает по жизни, слово и дело, это далеко не равнозначные понятия. С этим фактом наш герой вскоре и столкнется.
По всему следует, что нашему Аркадию Федоровичу, скорее всего, протежировал Жданов, так в наркомат обороны кроме Хренова попали еще несколько человек, проходившие службу в Ленинградском военном округе и близко общавшиеся с Андреем Александровичем.
«Благодаря поистине самоотверженному труду моих непосредственных помощников, сотрудников управления М.Л. Нагорного, К.С. Назарова и братьев Хухриковых проект плана реорганизации был готов к сроку. Он предусматривал преобразование Инженерного управления Наркомата обороны в Главное военно-инженерное управление Красной Армии, объединявшее в себе управления боевой подготовки, оборонительного строительства, инженерного вооружения и заказов, оперативный, организационно-мобилизационный и административно-хозяйственный отделы, главную бухгалтерию и инженерный комитет. Хотелось нам сделать самостоятельным и отдел заграждений. Но С.К. Тимошенко и К.А. Мерецков воспротивились этому».
О чем, я и говорил, выше. Если Тимошенко, как пишет автор, хотел его видеть на посту начальника Инженерной службы, тогда отчего же тот, воспротивился реорганизации, проводимой его подчиненным? Видимо, по их мысли (наркома и его заместителя), дай волю таким, как Хренов, так они всю западную границу так перекопают, что немцы не только не проедут, вряд ли, перейдут. Да еще и заграждений всяких понастроят, как же Вермахту, в таком случае, придется прорываться? Поэтому никаких отделов! Итак, этот новоявленный Герой слишком уж, развил свою бурную деятельность — пусть малость поостынет. И как дружно-то воспротивились, друзья-товарищи: Семен Константинович и Кирилл Афанасьевич. То-то Аркадий Федорович недоумевал: «Почему отказались от его предложения работать с ним в Управлении такие признанные корифеи военно-инженерного дела как Георгий Георгиевич Невский и Дмитрий Михайлович Карбышев?» Понимали, видимо, те, что их ожидало бы при решении практических задач.
А наш герой, чувствуя поддержку Жданова, входящего в Главный Военный Совет, не опустил рук, при первых неудачах, а продолжил заниматься реорганизационными вопросами своего управления. И смотрите, что из этого получилось.
«…В первых числах июля (1940 года) я направился в Кремль и оказался в кабинете Сталина. Из руководителей партии и правительства здесь кроме него самого были К.Е. Ворошилов, Н.А. Вознесенский, А.А. Жданов и другие, а из военных — С.К. Тимошенко, К. А. Мерецков и Б.М. Шапошников.
Накануне я волновался страшно. Но, оказавшись в Кремле, вдруг ощутил полное спокойствие. Во взглядах и репликах присутствующих чувствовалась доброжелательность. У всех в руках я заметил подготовленные нашей группой материалы. Поэтому на доклад мне отводилось не более десяти минут. Я уложился в это время. После этого начались вопросы. Они ставились так профессионально, что невольно казалось, все здесь, особенно сам Сталин, хорошо знакомы с проблемой.
Неожиданно для меня Сталин предложил выделить отдел заграждений из состава управления вооружения и заказов и сделать его самостоятельным. Это было просто замечательно! Ведь мы даже не рискнули просить об этом.
Последовал короткий обмен мнениями, и Сталин сказал:
— У меня против рассмотренного плана возражений нет. Я — „за“!
Проголосовали „за“ и все остальные…».
Ну, как вам наше военное руководство? Не плохо, как следует из написанного, оно «разбиралось» в существе дела. Это кто же все-таки запихал отдел заграждений в управление по вооружениям? Ему что же там, самое место, по мысли руководства наркомата обороны? Нарком и его заместитель, как видите, поначалу воспротивились передачи данного отдела под крыло инженерной службы, но под давлением людей болеющих за Отечество (к тому же, частью гражданских), скрепя сердцем сдались. И это не мои фантазии насчет сердца, а суровые реалии жизни. О чем узнаете, чуть ниже.
Сколько ни рассматривай документов выпущенных под шапкой Политбюро или ни перечитывай мемуаров участников тех лет, никогда не встретишь упоминание о других членах высшего партийного органа страны, кроме, Сталина, Жданова и, в лучшем случае, Маленкова. Чем занимались хорошо нам знакомые: Хрущев, Микоян, тот же Л. Каганович, видимо, одному богу известно? Всегда, они где-то, незримо присутствуют на второстепенных участках работы. Очень скромно вспоминали о своей работе, в том же Политбюро. Правда, с критикой Сталина — это, будьте любезны, сразу в первом ряду: все заметят, все учтут. Мы к составу Главного Военного Совета еще не раз вернемся с рассмотрением очень важного вопроса, а пока продолжим следить за нашим героем финской войны.
Как видите, Аркадий Федорович получил и моральное, и материальное удовлетворение: план реорганизации инженерной службы наркомата обороны был полностью принят!
«Политбюро ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР официально санкционировали перестройку инженерного ведомства. Меня назначили начальником инженерных войск — начальником Главного военно-инженерного управления Красной Армии, или ГВИУКА, как сокращенно стали называть его».
Можно сказать, что товарищ Хренов поднялся на самую вершину своей профессиональной деятельности. Теперь работать бы и работать, чувствуя приближение войны.
«У меня наконец появились возможность и время углубиться в документы, отражающие состояние нашей инженерной и оперативно-технической подготовки в приграничной полосе. Знакомство с ними вызвало глубочайшую озабоченность и тревогу.
Еще недавно слова „граница на замке“ вполне отвечали своему прямому смыслу. На всем протяжении от Балтики до Черного моря на главных операционных направлениях у нас были созданы полосы укрепрайонов. (По границе, существовавшей на 1939 год. — В.М.) При всех частных недостатках это был мощный заслон, тем более что граничили мы с государствами, не располагавшими серьезным военным потенциалом. Теперь положение решительным образом изменилось. После поражения Польши, не сумевшей противостоять ударам вермахта, и воссоединения украинского и белорусского народов значительная часть нашей границы отодвинулась далеко на запад. Фашистская Германия стала нашим непосредственным соседом. И граница с ней оказалась весьма уязвимой».
На это было обращено внимание читателя в первых главах по поводу мирного договора с Германией от 1939 года. Одна из целей раздела Польши и было ослабление, в военном отношении, будущей границы с Германии с Советским Союзом.
«Как явствовало из документов и из ответов на сделанные мною запросы, старые УРы были законсервированы и частично демонтированы. Строительство же укрепрайонов на новой границе только-только разворачивалось.
Как раз в те дни произошли дальнейшие изменения границ — Бессарабия и Северная Буковина воссоединились с Советским Союзом, в Прибалтийских республиках была восстановлена Советская власть. За инженерную подготовку приграничной полосы в этих районах предстояло только браться».
Тема нам близка, так как только что мы обсуждали возможности наших войск по отражению вражеской агрессии. В каком состоянии были наши УРы, читатель уже знает, да и Аркадий Федорович прозрачно намекает. Не напишешь же, что практически демонтированы. Или их все же будут разоружать чуть позже, аккурат перед самой войной? Но главное для нас ясно: процесс пошел — «старые» УРы частично демонтируются за ненадобностью. А еще и года не прошло после событий с Польшей.
«Под наблюдением К. А. Мерецкова ГВИУКА срочно взялось за разработку плана оборонительного строительства на границах».