«Как я уже писал раньше, скученность кораблей в этой базе нас беспокоила и раньше. Но теперь, в обстановке надвигающейся военной грозы, требовалось предпринимать решительные меры. Необходимо было перевести часть кораблей оттуда, но мы знали, что И.В.Сталин смотрел на дело иначе. Решили обсудить вопрос официально на Главном военном совете ВМФ в присутствии А.А.Жданова. Андрей Александрович приехал за полчаса до заседания. Войдя в мой кабинет, прежде всего, спросил:
— Почему и кого вы собираетесь перебазировать из Либавы?
Я развернул уже приготовленную подробную карту базирования кораблей.
— Тут их как селедок в бочке. Между тем близ Риги — прекрасное место для базирования.Оттуда корабли могут выйти в любом направлении.
— Послушаем, что скажут другие, — ответил Жданов. На совете разногласий не было. Все дружно высказались за перебазирование отряда легких сил и бригады подводных лодок в Рижский залив. Так и решили.
— Нужно доложить товарищу Сталину, — заметил А. А. Жданов, прощаясь…».
Исходя из данного разговора, возникает недоумение. Разве не лично Кузнецов отдавал приказ о базировании данных кораблей в Либаве? Или кто другой, вместо него, мог отдать подобный приказ? Иначе, чем объяснить, якобы, «обеспокоенность» Кузнецова скученностью кораблей на базе. Он, что же, не нарком ВМФ, что ли? А как красиво пишет! «Прекрасное место для базирования» под Ригой — прямо: пальмы, пляжи, красивые девушки в купальниках.
«Оттуда корабли могут выйти в любом направлении». Вот заткнут Кузнецову со товарищами, немцы минами проливы и будут наши корабли, как кильки в банке. Что ж по войне, своевременно не вышли «в любом направлении» и, кроме того, не удержали в своих руках, «прекрасное место»?
«На этот раз я, кажется, убедил Андрея Александровича в том, что корабли целесообразно перебазировать в Усть-Двинск (На прекрасное место. — В.М.). Жданов предложил мне написать об этом Сталину, но не захотел говорить с ним сам. А дело-то было спешное. Я сразу же направил письмо, но ответа не получил. Так случалось нередко. Поэтому, направляясь в Кремль, я постоянно держал при себе папку с копиями наших писем. В кабинете И. В. Сталина, улучив момент, раскрывал ее: «Вот такой-то важный документ залежался. Как быть?» Часто тут же на копии накладывались резолюции. На этот раз я напомнил о своем письме и решении Главного военного совета ВМФ о перебазировании кораблей. Сталин, правда, резолюции писать не стал, но устно дал свое согласие. Вернувшись к себе в наркомат, я первым делом позвонил командующему Балтфлотом: — Действуйте, разрешение получено…»
Вот тебе раз! Жданов, курировавший флот и обеспокоенный подвижками командования ВМФ по Балтике, отказался идти на совещание у Сталина, именно, по данному вопросу? А Сталин, до этого, накладывавший резолюции на бумаги, в этот раз, почему-то, отделался устным распоряжением. Может, карандаш у него «не вовремя» сломался?
А ведь, Кузнецов, заведомо ложно трактует свои посещения кабинета вождя. Посудите, сами. Снова «тупой» Сталин накладывает резолюции на копиях документов представленных заботливым адмиралом? Видимо, подлинники присланных документов Сталин отправлял (как нехорошо!) себе в личный архив, на всякий случай. Кроме того, почему в этот раз, Николай Герасимович не принес копию документа о передислокации части морских сил из Либавы в Усть-Двинск? Забыл?
Кузнецов, прямо светился радостью от случившегося: «Вернувшись к себе в наркомат, я первым делом позвонил командующему Балтфлотом». Понятно, что «прекрасное место», как магнитом, притягивает.
О чем-то очень туманно написано у Кузнецова? Чтобы это все значило? Какие подвижки на Балтийском флоте в самый канун войны были произведены без согласования со Ждановым и без резолюции Сталина? Уж, не о создании ли Прибалтийской военно-морской базе шла речь, если промелькнул Усть-Двинск? Когда ниже, будем рассматривать оборону Либавы, затронем и этот вопрос.
О военно-морской базе Либаве.
Выше уже говорилось обо всех безобразиях, которые на ней произошли накануне, и впервые дни войны. Приводятся и еще, кое-какие «интересные» моменты. Взято с сайта (http://www.libava.ru).
«К 9 часам утра немцы после упорных уличных боев выбили пограничников из Паланги. Уже к полудню 22 июня они вошли в Руцаву. Пограничники были буквально сметены с лица земли, (личный состав погранотряда насчитывал 1.190 человек). Немецкая авиация подвергла Либаву бомбардировке (к 22 часам 22 июня зафиксировано 13 налетов с участием 135 самолетов, 3 самолета было сбито). К окончанию первых суток войны немцы вышли на подступы к Либаве».
Как помните, Грищенко нам сказал, что поначалу вражеских самолетов было три. Этим и ограничилось его сообщение о налетах. Представьте, что там, на базе, наделала авиация немцев за целый день своими тринадцатью налетами? Встречается информация, что налетов было пятнадцать. То есть, немцы молотили бомбами по базе с утра до вечера. Безусловно, наши «упирались», как могли, но сила, солому ломит.
«В это время защитники базы кроме частей 67-й дивизии имели: 32-й караульный батальон, курсантов Либавского Военно-Морского училища ПВО им. Фрунзе (начальник генерал-майор береговой службы И.А.Благовещенский), 23-ю и 27-ю батареи береговой обороны КБФ, 18-ю железнодорожную батарею КБФ, 7-ю отдельную железнодорожную роту, флотский полуэкипаж (260 человек), 148-й истребительный авиационный полк из состава 6-й смешанной авиадивизии — 63 самолета), 43-ю морскую авиаразведывательную эскадрилью (командир капитан И.Я.Вахтерман; состояла из самолетов МБР-2 и базировалась на озеро Дурбе в 15–20 км от города), 43-й (командир майор В.Х.Русских) и 84-й (командир старший лейтенант В.С.Сорока) отдельные зенитно-артиллерийские дивизионы ПВО, пулеметную, прожекторную и телеграфную роты».
Но все это имело бы определенный результат, если бы нападение немцев, во-первых, было бы не внезапным, и, во-вторых, командный состав базы не устранился бы от руководства боевыми действиями. Как следствие, по первому пункту, получили то, что и должны были получить по трехстраничной Директиве присланной из Москвы, а по второму пункту — полную дезорганизацию обороны базы. С этим явлением мы столкнемся ниже в одном из приведенных боевых эпизодов. По-поводу генерала Благовещенского. Это тот самый, который к немцам перебежал и служил в РОА у Власова.
«Авиация противника господствовала в воздухе. Аэродром 148-го истребительного авиаполка был разбомблен, оставшиеся самолеты перелетели в район Риги, оставив базу вообще без какого-либо авиационного прикрытия».
Кроме того, хотелось бы заметить, что немецкая авиация, вряд ли ограничилась бомбежкой 22 июня. А если учесть, что от бомбовых ударов, ПВО базы вряд ли усилилась, и к тому же авиационное прикрытие улетело искать немцев в другом направлении, то Либавской базе сильно не повезло.
По второму пункту, в дополнение к сказанному, можно добавить, что произошло то, что и следовало из телефонного звонка Кузнецова: поостеречься командному составу. Руководство базы, тут же сбежало в Усть-Двинск на торпедном катере. К сожалению, встречается и такая информация. Насколько она, верно, отражает события тех дней, поговорим ниже.
У меня, к тому же, сильные сомнения в том, что командующим базой был капитан 1-го ранга М.С.Клевенский. Адмирал Кузнецов, в книге «Курсом к победе», уверяет, что это был именно он. Трибуц, тоже поддержал своего бывшего начальника в отношении Клевенского. Да и многие из руководства Балтийским флотом в воспоминаниях упоминали Клевенского, как командующего. Правда, почему-то не указывали, кто же тогда был, начальником штаба данной базы? Почему Николай Герасимович, в нашем случае, передернул факты? Или как всегда, события войны густо перемешаны? В первой публикации, я сам был в затруднении дать четкие объяснения случившемуся, настолько все, намеренно, запутано.
Давайте, по началу, ознакомимся с документом, вышедшим из недр Главного политического управления РКВМФ летом 1941 года.
ДИРЕКТИВА ГЛАВПУ РКВМФ ЧЛЕНАМ ВОЕННЫХ СОВЕТОВ И НАЧАЛЬНИКАМ ПОЛИТУПРАВЛЕНИЙ ФЛОТОВ, ВОЕНКОМАМ И НАЧАЛЬНИКАМ ПОЛИТОТДЕЛОВ ФЛОТИЛИЙ, СОЕДИНЕНИЙ, УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ И СПЕЦУЧРЕЖДЕНИЙ О ПОВЫШЕНИИ ПЕРЕДОВОЙ РОЛИ КОММУНИСТОВ И КОМСОМОЛЬЦЕВ В БОЯХ С ВРАГОМ И УСИЛЕНИИ БОРЬБЫ ПРОТИВ ТРУСОВ И ПАНИКЕРОВ 51 cc 8 августа 1941 г
(приведено в сокращении)
Истекшие полтора месяца боев кораблей и частей Рабоче-Крестьянского Военно-Морского флота с фашистскими захватчиками показали, что абсолютное большинство командиров, политработников и краснофлотцев мужественно, храбро и стойко сражаются с заклятым врагом и, преодолевая трудности и лишения, самоотверженно, не щадя своих сил и самой жизни, бьются за каждую пядь советской земли и ее морских границ. Ширятся и становятся подлинно массовыми образцы героизма и боевых подвигов командиров, политработников и краснофлотцев во славу Советской Родины.
Однако наряду с этим имели, а на некоторых кораблях и в частях продолжают иметь место позорные случаи оставления своих боевых постов, трусости, панического бегства с корабля и со своих позиций отдельных командиров, политработников и краснофлотцев, в том числе коммунистов и комсомольцев, забывших свой долг перед Родиной, данную ими перед лицом народа Советского Союза священную клятву — военную присягу.
Бывший командир Либавской ВМБ контр-адмирал Трайнин, бывший начальник штаба Либавской ВМБ капитан 1 ранга Клевенский и командир Виндавского укрепсектора полковник Герасимов проявили позорящую звание командира трусость и паникерство, преступное бездействие власти, допустили развал управления частями базы. Трайнин, Клевенский и Герасимов отданы под суд военного трибунала…