Енукидзе и Петерсон были сняты с должностей и с большим понижением отправлены на работу в провинцию. В 1937 году оба они были расстреляны.
В 1960 году Енукидзе был посмертно реабилитирован как жертва сталинских репрессий и восстановлен в партии…Испанский фактор
Пока Сталин сражался с троцкистами в Кремле, сам Троцкий получил возможность от темных подпольных операций, мелких пакостей и интриг перейти к активному действию.
Еще в сентябре 1935 года в республиканской Испании при его участии была образована радикально-большевистская структура под названием Рабочая партия марксистского единства (ПОУМ), быстро превратившаяся в массовое движение. В скором времени в союзе с другими левацкими силами, вроде партии Испанской большевистско-ленинской секции, троцкистский ПОУМ установил контроль над важнейшими стратегическими центрами Испанской республики – Валенсией и Барселоной.
В период, когда определялся облик будущей свободной Испании, троцкисты выбросили популистские лозунги, на которых набили руку еще в России, «Грабь награбленное!» и «Все наше!». Попытки республики установить государственный контроль над богатствами страны троцкисты клеймили как капиталистический оппортунизм, взывая к всевластию бушующего люмпена, к вседозволенности и анархии. Надо признать, что многих нестойких людей соблазняла возможность, не прикладывая труда, из ничего стать всем, которую обещал им Троцкий.
Между тем летом 1936 года в Испании вспыхнул националистический мятеж, началась гражданская война.
Как мы помним, Сталин сознательно отказался от идей экспорта революции, считая их опасным раскачиванием общей антифашистской лодки. Все обвинения в адрес Советского Союза, желавшего якобы большевизировать Испанию, не имели под собой никаких оснований. На самом деле миссия СССР в Испании была вне всякого классового подхода и преследовала единственную цель – предотвратить распространение фашизма в Европе. Именно в нераспространении коричневой чумы и заключалась на тот момент доктрина Сталина-коммуниста, ибо как раз фашизм являлся в первую очередь могильщиком рабочего движения на континенте.
В начале 1937 года троцкистские лидеры вышли из повиновения мадридского правительства и подняли мятеж в Барселоне. Правительству республики пришлось снимать с фронта войска Народной армии и штурмом брать столицу Каталонии. После тяжелых боев цветущий город, который до тех пор щадила война, был завален тысячами трупов.
Многие испанцы со страхом взирали на этот шабаш троцкизма, готового принести Испанию в жертву бредовым идеям своего вождя. Страх перед троцкизмом побуждал испанцев поворачиваться спиной к республике и пополнять ряды националистов.
Однако больше всего троцкистская демагогия об экспроприации экспроприаторов, освободившая в Испании разрушительные классовые стихии, не устраивала Лондон и Париж. Во многом именно по этой причине Запад в итоге поддержал националистов. Европе не удалось создать общий антифашистский фронт для того, чтобы задушить нацизм, пока он еще не превратился в чудовище.
В результате происков троцкистов в Испании произошло именно то, чего стремился избежать Сталин, меняя внешнеполитический курс и отказываясь от экспорта революции. Во-первых, республика оказалась в изоляции, не получив поддержки стран Запада перед лицом фашистской агрессии, во-вторых, национально-прогрессивные силы были расколоты и втянуты во «внутриреспубликанскую» гражданскую войну и, наконец, в-третьих, мировое антифашистское движение разделилось вокруг вопроса о поддержке Коммунистической партии Испании либо сторонников Троцкого (ПОУМа).
Между тем в Советском Союзе подпольная сеть, созданная Троцким еще в рамках «левой оппозиции», продолжала исправно функционировать. Издаваемые Троцким за рубежом «Бюллетени оппозиции», несмотря на усиленное противодействие советских властей, не только проникали в СССР, но и активно распространялись среди сотрудников государственного и партийного аппарата.
Подрывная литература составляла только половину беды – Сталин получал информацию о том, что Троцкий, пользуясь прикрытием иностранных разведок, по-прежнему поддерживает регулярные личные контакты с представителями троцкистского подполья в СССР и более того – продолжает в значительной мере контролировать финансовые потоки советских внешнеторговых объединений! В частности, при помощи наркома внешней торговли СССР А.П. Розенгольца и наркома финансов СССР Г.Ф. Гринько он регулярно присваивал значительные суммы, накапливавшиеся на зарубежных счетах внешторга в качестве валютной разницы.
Одновременно сторонники Троцкого в Народном комиссариате по иностранным делам всячески препятствовали нормализации отношений между СССР и другими странами, прежде всего с Германией. Смысл этого вредительства состоял в дискредитации официальной Москвы в глазах Берлина и принуждении Германии к усилению сотрудничества с Троцким как единственным «надежным партнером по России».
Что касается Красной Армии и НКВД, то Троцкий сам неоднократно заявлял о своем исключительном влиянии в их структурах.
Таким образом, высокопоставленные троцкисты составляли настоящее теневое правительство, не только высасывая соки из государства, но используя его аппарат, вооруженные силы и ресурсы для подрывной деятельности и подготовки переворота.
Если до Испании Сталин по старой партийной привычке относился к троцкизму с некоторой долей внутрипартийной дискуссионности, то, получив испанский урок, он «обнажил шашку» и стал рубить головы троцкистам с той малословной и решительной безжалостностью, которую позднее демонстрировал только в годы Великой Отечественной войны.
Репрессии и национальный вопрос
Надо сказать, что, объявляя войну троцкизму, Сталин продолжал трепетно оберегать свое любимое детище – дружбу народов. Вместе с тем главнейшим отличительным признаком троцкиста, несмотря на все богатство звучавших в обществе вариаций, оставалось не что иное, как отсутствие патриотизма по отношению к Родине , а следовательно, национальный вопрос действительно имел прямое отношение к происходившей в те годы борьбе.
Жизнь многонационального государства – это история сложного взаимодействия народов, составляющих его население. Словно члены семьи народы идут по жизни вместе, прощая друг другу обиды, ибо существовать один без другого в силу своей исторической судьбы не могут. Народы-братья, как родня в большой семье, где каждый из ее членов пользуется в равной степени всеобщей защитой, заботой и любовью. Однако как в семье должен быть кормилец и глава, так и среди народов-братьев не может не быть безусловного лидера. При этом любовь распределяется между всеми поровну, но может ли иметь равное право голоса с отцом-кормильцем голоштанный сынишка или выжившая из ума бабушка? Далеко ли уйдет такая семья?
Между тем после революции этот важнейший принцип в Советском Союзе оказался подорванным, и в национальном вопросе воцарилась опасная вакханалия. Установил ее, как известно, не Сталин. Эта вакханалия только чудом не снесла Россию с лица земли, и не прими Сталин жестких и даже жестоких мер по наведению порядка в этой сфере, в духе своей знаменитой и непобедимой формулы «требование отделения окраин в корне противоречит интересам народных масс», – не было бы сегодня нашей страны.
Многоязыкое разнообразие, придающее народу большую силу, в то же время является его ахиллесовой пятой, в которую прежде всего целятся противники и конкуренты. Четко осознавая это, страны Запада еще с дореволюционных времен принялись активно подстрекать националистические настроения в России. Неудивительно, что после революции националистические группировки, рвавшиеся к власти, отметились практически во всех национальных областях и районах России.
В своей профессиональной деятельности мне пришлось вплотную столкнуться с аналогичными происками Запада на Ближнем Востоке и могу с уверенностью сказать, что принцип «разделяй и властвуй» применительно к национальным отношениям являлся в течение ХХ века основой экспансионистской политики Великобритании, а затем и США. История доказала, что только применение самых суровых, не исключая и широкие репрессии, мер против национализма и сепаратизма было способно защитить государство от катастрофических последствий их деятельности.
Конечно, несправедливо было бы утверждать, что сепаратизм и национализм в СССР целиком и полностью культивировались только иностранными спецслужбами. Разумеется, что в значительной степени они представляли собой самостоятельный процесс. По существу, националисты только отступили перед шествием советской власти, даже самые активные из них до конца 1930-х годов не подвергались преследованию. Совершенно правильно, что Сталин нанес жестокие удары по поднимавшим голову националистическим центрам в Татарской и Крымской АССР, на Украине, в Средней Азии и на Кавказе. Можно только пожалеть, что Сталин побил националистов мало, а также, что все они были впоследствии реабилитированы как невинные жертвы «сталинских политических репрессий».
Вообще в отношении национального вопроса позиция у Сталина была железная и, надо сказать, безупречная. Именно здесь, по-видимому, он заслужил прежде всего эпитет «отца народов».
Касаясь национальной темы, нельзя, разумеется, обойти молчанием и еврейский вопрос. Со стороны особенно активных патриотов приходится слышать, что Россия после революции оказалась под еврейской диктатурой. Трудно с этим вполне согласиться. Что-то больно многовато получается над нами диктатур. И что мы, в таком случае, за великий народ?
Действительно, после революции вследствие разгрома русских национальных кадров большое число государственных должностей заняли именно евреи. К 1933 году количество евреев, проживавших в Москве, увеличилось по отношению к 1912 году более чем в сорок раз. Подавляющее большинство из них работало не токарями и не дворниками, естественно, а занимало высокие и ответственные посты в партийном и советском аппарате, средствах массовой информации, в литературе и искусстве.