Сталин: Танки?
Жуков: Каждый день с конвейера сходят новые. Экипажи ждут их прямо у ворот заводов, гоп — и на фронт.
Сталин: Гитлер ничего не подозревает?
Жуков: Кто знает. В последнее время наблюдается некоторая суета по ту сторону границы.
Сталин: Это плохо.
Жуков: Прикажете привести войска в боевую готовность?
Сталин: Ни в коем случае. Так мы потеряем элемент внезапности. Вот что. Дайте первому эшелону команду расслабиться. Пусть в баню сходят, художественной самодеятельностью позанимаются. Так мы и Гитлеру пыль в глаза пустим, и необходимое нам время выиграем.
Жуков: Понял, товарищ Сталин.
Сталин: Еще проблемы есть?
Жуков: Одна. Руки чешутся.
Сталин: Это ощущение мне знакомо. Когда мы с Лениным Октябрьскую революцию подготавливали, у меня тоже постоянно руки чесались. Вот теперь и у вас, товарищ Жуков, появилась возможность вписать свое имя в золотую книгу истории человечества, которую напишет новый Геродот. Заглавными буквами.
Жуков: Служу Советскому Союзу. (Уходит.)
Сталин(берет телефон): Лаврентия ко мне. (Кладет трубку.)
Входит Берия.
Берия: Звали, хозяин?
Сталин: Как депортация?
Берия: Все в порядке, эшелоны идут на восток. Больше не надо бояться, что буржуи прибалтийские нам нож в спину вобьют, когда…
Сталин: Тише! У Кремля, и у того уши.
Берия: Понимаю, хозяин.
Сталин: Одного жалко.
Берия: Чего, хозяин?
Сталин: Что Троцкий этого не увидит…
Берия: Хозяин!
Сталин: Молчу. Не твоя вина. Сам подталкивал — быстрее, быстрее. Можешь идти.
Берия уходит.
Сталин: Боже всемогущий! Неужто исполнится моя мечта? Еще денек, другой, потом наступление — и вся Европа у моих ног. Да что Европа! Мир! То, чего не добились Александр и этот карлик Наполеон, осуществит сын сапожника из Гори…
Вбегает Ворошилов.
Ворошилов: Гитлер! Гитлер напал на нас!
Сталин: Ты, что, напился?
Ворошилов: Позвонил начальник военного округа.
Сталин: Значит, это он напился.
Ворошилов: Немецкие самолеты бомбят наши города и аэродромы.
Сталин: Наверно, заблудились. Летели в Англию и сбились с курса.
Ворошилов: Может, все-таки отдать команду стрелять по самолетам?
Сталин: Ни в коем случае! Гитлер только того и ждет, чтобы мы поддались на провокацию.
Вбегает Микоян.
Микоян: Товарищ Сталин, товарищ Сталин! Я слышал от одного соотечественника дурную новость — якобы немец перешел границу.
Сталин: Вот именно якобы. Немец не мог перейти границу. У нас с ним договор.
Ворошилов: Но мы же собирались…?
Сталин: Нам можно. Мы — азиаты. А Гитлер — европеец. Для европейца договор — святыня.
Вбегает Берия.
Берия: Немцы…
Сталин: Спокойствие. Это ошибка. Где Вячеслав? Найдите его, пусть немедленно вызовет в Кремль германского посла и спросит, к чему эти глупые шутки.
Вбегает Молотов с бумагой в руках.
Молотов: Б-беда! Пришел немецкий посол и принес меморандум.
Сталин: Какой еще меморандум?
Молотов: В-в-в-война.
Сталин(читает): Вот скотина.
Ворошилов: А теперь можно стрелять по самолетам?
Сталин: Ты еще спрашиваешь?
Ворошилов уходит и сразу же возвращается.
Ворошилов: А что с немецкими танками делать? Говорят, они уже перешли Буг.
Сталин: Ты не знаешь, что делать с танками? Ты кто, полководец или свинопас?
Ворошилов: Вперед! За великого Сталина — в атаку! Ура! (Убегает.)
Входит Жуков.
Жуков: Товарищ Сталин…
Сталин: Возникли непредвиденные обстоятельства. Гитлер подло нарушил пакт о ненападении и перешел границу. Приказываю немедленно отбить врага.
Жуков: Так точно, товарищ главнокомандующий.
Сталин: Когда эта задача будет выполнена, перенести войну на вражескую территорию.
Жуков: Так точно, товарищ главнокомандующий.
Сталин: Это должно быть не трудно, планы давно подготовлены.
Жуков: Так точно, товарищ главнокомандующий. (Уходит.)
Сталин: А вы чего ждете? Идите, делайте что-нибудь!
Молотов: Ч-что?
Сталин: Не знаю! Что-нибудь! Сообщите народу!
Молотов: Так точно, сообщить народу.
Молотов уходит, за ним крадется к выходу Микоян.
Берия: Ой-ой-ой, кто бы мог подумать, что Гитлер сотворит такую гнусность…
Сталин: Ах кто? Да ты! Я что, для того тебя в Москву притащил, чтобы ты тут с русскими девицами трахался?!
Берия: Хозяин…
Сталин: Молчать, сукин сын! А ну топай работать! Бегом! Гитлера поймать и повесить на Красной площади!
Берия: Слушаюсь, хозяин.
Сталин: Иначе сам будешь там висеть.
Берия: Понял, хозяин. (Уходит.)
Сталин: Отче наш, ты, который там, в небесах, помнишь ли маленького Сосо из тбилисской семинарии? Я, правда, не всегда относился к тебе с должным уважением, но верь, в душе я неплохой парень. В юности я боролся за справедливость, сражался за униженных и оскорбленных. Позже судьба приставила меня к наитруднейшему делу — руководить огромной отсталой страной. Старался, как мог. Но теперь у меня беда. На нашу родину напал Антихрист. Пожалуйста, сделай так, чтобы он поскорее получил свое. Обещаю, если его по-быстрому разгромят, буду тебе благодарен по гроб жизни. Вот что — я тогда заново построю тот храм, который мои люди поторопились снести. Только, умоляю, помоги…
Звонит телефон.
Сталин(берет трубку): Да. Дело плохо? Наши войска разбиты? Враг движется в глубь нашей территории? Понятно. Нет, приказов не последует. Воюйте дальше без меня. (Кладет трубку, берет другую трубку, курительную, и уходит.)
В лесу. Яков.
Яков: Интересно, может ли хоть кто-нибудь разобраться, что тут делается? Сперва нам приказали идти в наступление и взять с ходу аж Берлин, потом велели — стоять, и ни шагу назад, а теперь вроде пришла команда отступать. Только куда уже отступать-то? Немцы везде, и спереди, и сзади, и над головой. Ни одного нашего самолета еще в небе не видел, все с этой… с мастикой. Где же брат Василий, летчик удалой? И чем папаня занимается? Почему помощи нам не посылает? Эх, папаня, папаня, видно, не так-то просто страною управлять. Пока был мир, еще как-то выкручивался, то за шпионами гонялся, то за вредителями, а теперь мозги высохли, да? И генералов — генералов-то зачем перестрелял? Что солдат-то придумать может, ему надо, чтобы кто-то приказы отдавал, куда идти, в кого стрелять, а наши командиры такие же молодые идиоты, как мы сами. Вот и болтаемся по болоту, словно лягушки. Нет, воистину, мой папа — самасшедший.
На даче. Сталин, потом Молотов, Берия, Микоян, Ворошилов.
Сталин(лежит, пьет): Ничтожнейшее племя — русский народ. Мужики — пьяницы, бабы — шлюхи. А все вместе — холопы. Воевать и то не умеют. Не было б морозов, потомки Наполеона по сей день сидели бы в Кремле. Любой грузин десятерых русских стоит. Только нас так мало, что серьезное дело все равно не потянем. Вот и остается нам вино дуть и петь «Сулико». Су-ли-ко! Или русскими этими жалкими командовать… (Прислушивается.) Как будто машина подъехала. Неужто немцы? За десять дней? Вот был бы рекорд. (Снова прислушивается.) Нет, голос Молотштейна. Пришли арестовывать. Ну и пусть, мне наплевать.
Входят Молотов, Берия, Микоян, Ворошилов.
Сталин: Наручники с собой?
Молотов: Н-наручники?
Ворошилов: Иосиф, старый друг, пощади нас!
Берия: Хозяин, так нельзя. Без тебя совсем худо.
Сталин: Куда немцы дошли?
Ворошилов: Далеко. То есть близко. Боюсь, через две недели будут в Москве.
Сталин: Почему не остановили?
Берия: Моральный дух армии ни к черту. Отступают, в плен сдаются.
Сталин: Гражданскую не помните? Что надо делать, чтобы армия не отступала?
Ворошилов: Людей поставить, чтобы в спину стреляли.
Сталин: А почему приказа такого не отдали?
Берия: Сейчас же отдадим.
Сталин: Дезертиры?
Берия: Расстрелять?
Сталин: А что, есть другие предложения?
Берия: Понятно.
Сталин: К пленным — никакой пощады.
Молотов: В плен фашистов мы пока взяли мало.
Сталин: Дурак! О наших речь, кто немцам в плен сдался. Всех из списка советских людей вычеркнуть!
Ворошилов: Правильно!
Сталин: Из окружения кто выберется, основательно допросить. Генералов расстрелять. Офицеров — в лагерь. Солдатов — в штрафной батальон.
Берия: Понятно.
Сталин: Как немцы успевают продовольствие подвозить, что так быстро продвигаются?
Молотов: Много нашего добра им досталось. Не успели эвакуировать.
Сталин: Оболтусом как был, так и остался. Что, трудно спичку зажечь? Ни одного мешка муки, ни одного килограмма картошки не должно достаться врагу. Ни говоря уж про коров и свиней. Понял?
Молотов: П-понял.
Сталин: Как в тылу?
Микоян: Мужики на фронте, рабочих рук не хватает.
Сталин: Что, женщин и детей мало в социалистической России? Всех за станки! Анастас!