Несмотря на искренние старания, с удовольствием приспособившийся к советским реалиям уже не молодой и больной Алексей Николаевич Толстой так и не сумел даже минимально овладеть историческим материалом или хотя бы искусно состыковать дух столь различных исторических эпох: Сталина и Грозного. В значительно большей степени Сталин был удовлетворен произведениями писателей и драматургов среднего калибра (В. Костылев, В. Соловьев и др.), которые с чуткостью отозвались на запросы вождя, за что и были вознаграждены разными премиями. Крупнейшие советские историки первой половины ХХ в.: С.В. Бахрушин, И.И. Смирнов и др., каждый на свой манер, также приняли самое непосредственное участие в переосмыслении эпохи Ивана Грозного, его деяний и злодеяний, пусть, как и все, они делали это под сильным давлением. Лишь один выдающийся историк, живший в ту же эпоху, С.Б. Веселовский, не назвал черное белым, а царя-изверга – великим государственным деятелем.
Так, под видом политической целесообразности, сталинская власть при помощи известных деятелей культуры и науки, опираясь на искусно препарированные ими исторические образы, освобождалась от общечеловеческих моральных ограничителей и ценностей. Об этом и пойдет речь в этой книге. В ней не только развернута картина того, что схематично изложено в «Предуведомлении», но и сделана очередная попытка заглянуть на доступную глубину в тайники таких разных человеческих душ, живших и творивших в первой половине ХХ в. Первый раз я предпринял похожую попытку в книге «Тайная жизнь Сталина», вышедшей в 2002 г., второй – в 2012 г. в исследовании «Почетный академик И.В. Сталин и академик Н.Я. Марр»[3]. Здесь же, в третьей и наиболее ответственной для меня книге, «сошлись» два самых мрачных персонажа российской истории: средневековый царь и великий князь Иван Васильевич по прозвищу Грозный (середина XVI в.) и генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Джугашвили по прозвищу Сталин (первая половина ХХ в.). Возможность такой встречи никто не предугадал, ни главные герои книги, ни тем более те, кто в меру своего таланта эту встречу описали и расцветили всеми возможными красками, доступными в то время строгим ученым-историкам, художникам пера и кинематографа, зажатым в тисках террористического режима.
Перед нами очередная вековая загадка: меняется ли человек со временем, а если меняется, то в какую сторону? Если меняется, то можно ли о нем судить, а тем более судить его с позиций сегодняшнего дня? Человек XVI в. (для России это очень «темные», более чем Средние века) чувствовал, думал, верил совершенно не так и не о том, о чем и как думал человек ХХ в. А человек ХХ в. думал и верил совсем иначе, чем человек Средневековья. В этих расхожих рассуждениях таятся две фундаментальные ошибки. История никогда бы не смогла сложиться в науку, а цивилизация в культуру, если бы новые поколения не научились понимать и осваивать все то, что оставили им старшие поколения. Человечество с каждым веком все успешнее учится понимать древних людей и давних пращуров. Что же лежит в основе понимания прошлых способов освоения природы, древних принципов мышления и речи, принципов усвоения социальных и культурных навыков? Ответ получить не сложно, если отказаться от расистского и националистического хлама: потому что в основе лежат общечеловеческие принципы мышления, а главное, общечеловеческая система чувств и связанная с ней система эмоций. Мы на 99,9 % люди и менее чем на 0,1 % – нации, этносы, классы, сословия и т. п. Поэтому способов понять и дать объективную оценку поступкам любого человека, как очень давнего, так и близкого прошлого, безграничное количество. Другое дело – будущее, которое для нас почти непроницаемо, тогда как прошлое раскрывается со временем все более откровенно.
Так по какому же счету следует оценивать главных героев этой книги: по нашему счету, людей начала XXI в., или одних по счету середины ХХ, других – XVI в., а кого-то – по шкале XIX в.? Не получается ли так, что у каждого времени своя мораль, свои боги и демоны? Опасное заблуждение! Ментальность может быть и разная, да органы чувств одинаковые – что у белого, черного, красного, желтого… у русского, у немца или татарина… Достоверно известно, что Иван Грозный своими личными распоряжениями отправлял людей на самые изощренные пытки и казни и сам публично, на глазах большого скопления подданных, участвовал в изуверствах. Знакомясь с описаниями всех этих ужасов, без всяких дополнительных слов понимаешь, что чувствовали пытаемые: какую боль, страх, муку, сумасшедшую несбыточную надежду они испытывали и переживали. Но эти мои (наши!) реакции и рефлексы те же самые, что были и у людей XV, или XI, или XXI вв.! Это одни и те же чувства голода, холода, жажды, секса, боли и т. д., будь то чувства человека XXI в. до новой эры или XXI в. новой эры, живи он в древней Месопотамии или в современном Техасе. Десятки сотен тысяч лет человек смеется и плачет, любит и ненавидит, убивает другого и спасает его примерно по одним и тем же поводам и испытывает при этом очень близкие чувства, которые всем людям на Земле даны от рождения. Иначе говоря, все они врожденные, т. е. биологически детерминированы. Поэтому все люди планеты, а тем более одной страны или семьи, друг с другом сочувственны, в том числе не только в любви, но и в ненависти. Это значит, что когда некто применил насилие или убил «ближнего своего», то он ясно осознавал, что вселяет в жертву и свидетелей своего злодеяния страх и ужас. Известно, что древние ассирийцы сдирали кожу с живых пленников, а ацтеки вырывали у них сердца. И те и другие понимали, так же как их жертвы, что это делается с целью внушить страх и ужас, лишить воли к сопротивлению и задобрить жестокость богов. Современный исследователь по такому достаточно типовому поводу обычно меланхолично заявляет: «Такое было время, таков был уровень цивилизованности, таков был уровень морали и гуманизма, так поступали в свое время все, но всё со временем движется к лучшему». С моей точки зрения, развитие цивилизации – это не одностороннее движение, ведущее прямиком к прогрессу. Не менее мощно прогрессу противостоит регресс, как жизни противостоит смерть, добру – зло. Совершенствуется и все более изощренной становится культура, техника, социальное устройство, растет материальное благополучие. В этом смысле все современные жители Европы, Азии, Австралии, Америки и Африки стоят на значительно более высокой ступени материального и интеллектуального развития, но они же превосходят древнее человечество по обилию и изощренности орудий уничтожения, убийства и пыток. Да, даже – пыток, которые мы привычно связываем с темными веками. Новейшая история далеко превосходит и древние века с их рабством, и Средневековье с его «Огненными палатами», Варфоломеевской ночью и аутодафе по количеству умерщвленных и искалеченных людей самыми ужасными и невероятными способами. Прогресс во всем несомненен, и он двусторонен, поскольку массовое производство и информационные технологии охватили не только производство материальных и интеллектуальных ценностей, но и раскручивают маховики массового уничтожения и «точечного» мучения живых, совсем не абстрактных людей. Человечество прогрессирует во всем, кроме притупления чувств и силы эмоций. Они, напротив, все более обостряются и приносят все более изощренные радость и боль. Не видеть этого может только слепец, одурманенный идеей бесконечного положительного прогресса человечества и близкого «бесконфликтного века» на матушке Земле. Поэтому я (историк) волей-неволей должен, даже обязан рассудить человека, в равной степени совершай он свои деяния, злодеяния и благодеяния в ХХ или в XVI, или в ином, даже «золотом веке». В любом случае обязан детально разобраться во всех мотивах, используя для этого доступный на сегодняшний день источниковедческий и иной критический арсенал исторической науки (т. е. вооружённый научными методами интеллект) и свои человеческие чувства.
Для меня, как и для очень многих людей, не одурманенных современной неосталинистской пропагандой, давно изучающего эпоху Сталина, ясно, что он был одним из величайших преступников ХХ в. Не глупый, а потому вполне осознававший свои действия и дававший себе отчет в том, к чему они ведут и куда направлены. Это же не случайно, что никому не подконтрольный диктатор в самый разгар репрессий всеми способами пытался обелить себя не только перед современниками, но и перед нами, их потомками. Как большинство «государственных убийц» (так его назвал Н.С. Хрущев), ищущих «понимания» у подвластного и растерзанного им народа, он использовал разные приемы, в том числе ссылки и экивоки на других исторических преступников, в частности на средневекового царя-садиста. Сталин предполагал, что параллели между ним и царем, между его временем и темным Средневековьем очень даже допустимы. Для этого совершенно безбоязненно и без особых хитростей организовал в 40-50-х годах ХХ в. жульническую, якобы научную, а на самом деле чисто бюрократическую кампанию по переоценке в российской «лавке древностей» цен на опричнину, на государственную, дипломатическую и военную деятельность царя, наконец, на роль личности Ивана IV, не только для древней, но и для современной истории России. В своей новой книге я пытаюсь разобраться в этой запутанной истории и показать, насколько по-разному вели себя в условиях тоталитаризма люди, одаренные талантами, много знавшие о прошлом и настоящем своей родины и, вслед за Сталиным, бездарно сгоревшие в изменчивом поле добра и зла.
Что же касается Демьяна Бедного, то Сталин, узнав о его высказываниях, отомстил, публично обвинив пролетарского сатирика в зазнайстве, в неуважении к русскому народу (за басню, опубликованную в газете «Правда», которую Сталин сам же негласно редактировал), а большой портрет Бедного, висевший на Кунцевской даче рядом с другими любимыми деятелями вождя, приказал снять. Баснописец умер своей смертью, а значит, закончил жизнь, по советским меркам, благополучно. После смерти он был по-советски канонизирован, но не по первому, а по третьему разряду. Не всех ожидал такой счастливый конец в этой истории.