Сталинские репрессии в отношении красных командиров — удобный для этого повод. Хотя надо бы, впрочем, заметить, что не из сочувствия к расстрелянным командирам Красной Армии вот уже много десятков лет ведется эта критическая кампания. И репрессированные, и не затронутые «чистками» командиры РККА — они ведь все идеологически выступали в роли потенциальных могильщиков капиталистического Запада. По-видимому, главное тут в другом — через огульную критику существовавшего тогда политического режима в России показать западному обывателю, что гитлеровский режим опрокинули недостойные никакого уважения люди. Показать наглядно, грубо, зримо.
2. О ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ МАСШТАБАХ ВОЕННЫХ РЕПРЕССИЙ
В отношении цифр потерь кадрового состава РККА, в процессе так называемых «сталинских чисток» 1930-х годов, полной ясности нет до сих пор. Более того, существует большая путаница в этом вопросе, в особенности со стороны не столько историков, сколько публицистов. Казалось бы, нужно опираться на документы, но как раз здесь наблюдается большая лакуна. Их не так уж много. Среди главных — дела арестованных тех лет и справка Комиссии Шверника 1964 года. Что касается первых, то сразу следует сказать, что в архивах историкам открыты только протоколы допросов обвиняемых. Сами же уголовные дела историкам до сегодняшнего дня продолжают оставаться недоступными. Да и существовали ли вообще эти «дела» как классические Уголовные? Валентин Лесков, автор книги о Тухачевском{124}, не смог, например, обнаружить в деле Тухачевского и других краскомов постановлений прокуроров на арест.
«Справка Комиссии Президиума ЦК КПСС “О проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене родине, терроре и военном заговоре”» опубликована полностью{125}. Документ из 135-машинописных страниц оправдывает всех осужденных и подписан председателем Комиссии Н. Шверником и членами Комиссии — А. Шелепиным, 3. Сердюком, Н. Мироновым, Р. Руденко и В. Семичастным.
В публицистике же «гуляют» самые разные цифры. В стремлении эпатировать читателя публицисты нередко действуют по принципу: кто больше?
Так, Л. Млечин пишет о 44 тысячах арестованных командиров, из которых 39 тысяч, пишет он, были расстреляны{126}.
Эмигрировавшие в 1980 году в США бывший научный сотрудник Центрального государственного архива Советской Армии СССР (ЦГАСА) Ю. Геллер и публицист В. Рапопорт утверждают, что «за два года чистки (1937 и 1938) было репрессировано приблизительно 100 тысяч человек»[5].
(Справочно стоит заметить, что на начало 1937 года списочная численность начальствующего состава РККА составляла 142 427 человек.)
Не так уж далеко от публицистов в этом вопросе отстают и профессиональные историки. Так, доктор исторических наук, бывший секретарь ЦК КПСС А.Н. Яковлев незадолго до смерти, в 2005 году, заявил: «Более 70 тысяч командиров Красной Армии было уничтожено Сталиным еще до войны»{127}. Доктор исторических наук, руководитель Центра военной истории Института Российской истории РАН Г.А. Куманев пишет о 50 тысячах репрессированных{128}, академик РАН A.M. Самсонов — о 43 тысячах{129}, Д.А. Волкогонов — о 40 тысячах уничтоженных командиров{130}.
Особняком в этом списке стоит единственное в своем роде, признанное в среде историков фундаментальное исследование О.Ф. Сувенирова, который, опираясь на многолетнюю работу в архивах, сообщил, что в 1937—1938 годах репрессиям (арестам и расстрелам) было подвергнуто 28 685 командиров РККА и 5616 человек из Военно-морского флота и из Военно-воздушных сил, то есть всего 34 301 человек{131}. Но Сувениров подверг исследованию архивные документы только за один год. А репрессии военных командиров начались раньше 1937 года и продолжались вплоть до октября 1941 года (последний расстрел высших командиров РККА был совершен в октябре 1941 года в гг. Куйбышеве, Саратове и Воронеже{132}.
Маршал Г. Жуков в своих мемуарах, не вдаваясь в цифровые выкладки, утверждал, что в 1937—1938 годах Сталин обезглавил армию и деморализовал ее управление{133}. (Истины ради следует заметить, что в последние годы в мемуарах Г.К. Жукова историки все больше отмечают очень много фактических, мягко говоря, неточностей.)
На мой взгляд, при всем недостатке документальной базы по рассматриваемой теме при определении цифр подвергнутых репрессиям краскомов в 1930-е годы следует все же исходить не из оценочных суждений, а из архивных документов. По крайней мере из тех, что имеются. Хотя, следует оговориться, что точных цифр репрессий в среде военных мы, по-видимому, уже не сможем узнать никогда: в Справке Шверника 1964 года, над которой, по заданию Хрущева, несколько лет работали специалисты ЦК КПСС, КГБ СССР и другие эксперты, четко сказано: «В архивных материалах НКВД СССР и Наркомата обороны СССР нет точных статистических данных о числе арестованных военнослужащих за 1937—1938 годы». А репрессии, как уже сказано выше, осуществлялись не только в 1937—1938 годах. Поэтому в Справке подчеркивается, что речь может идти только о «некоторых документах», которые помогают «определить размах репрессий в отношении военнослужащих».
В Российском государственном военном архиве (РГВА) хранится отчет заместителя наркома обороны СССР Е.А. Щаденко маршалу Ворошилову (наркому), датированный апрелем 1940 года, о количестве арестованных и уволенных в 1937— 1939 годах командиров РККА{134}. В отличие от всех пишущих на эту тему справка Щаденко отличается точностью и даже детальностью сведений. Она сообщает обо всех краскомах, покинувших за этот период РККА, а не только об арестованных, то есть и о тех, кто выбыл из списочного состава по причине естественной смерти, болезни, инвалидности, по причине пьянства, хулиганских действий, морального разложения, расхищения имущества, и даже просто из-за подозрения в том, что тот или иной командир мог быть шапочно знаком с заговорщиками. С учетом всех этих категорий причин выбытия из армии картина политических репрессий краскомов существенным образом меняется. Перейдем к цифрам.
В 1937 году, сообщает справка Щаденко, по доказательной базе арестовано было 4 474 командира, а по оговорам — 11104 челове ка, из числа которых в 1938—1939 годах было восстановлено в армии 4338 человек. Весь списочный состав командиров в 1937 году состоял из 142 427 человек. Эти данные никак не коррегируются с утверждениями, что в ходе репрессий был уничтожен «весь офицерский корпус РККА»{135}, или не менее 50%.{136}
Схожая картина наблюдалась в 1938 и 1939 годах, с той лишь разницей, что в соответствии с директивой НКО СССР от 24.06.1938 г. №2 200 из армии были уволены все инонациональные командиры, кроме евреев (поляки, немцы, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы и др.), а также уроженцы заграницы или как-либо связанные с заграницей{137}.
Щаденко сообщает Ворошилову, что в ходе этих процессов в 1936—1939 годах «было большое количество (командиров) арестовано и уволено несправедливо. Поэтому много поступило жалоб в Наркомат обороны, в ЦК ВКП(б) и на имя тов. Сталина. Мною, — пишет Щаденко, — в августе 1938 г. была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров, которая тщательно проверяла материалы уволенных путем личного вызова их, выезда на места работников Управления, запросов парторганизаций, отдельных коммунистов и командиров, знающих уволенных, через органы НКВД и т.д. Комиссией было рассмотрено около 30 тысяч жалоб, ходатайств и заявлений. (По результатам работы Комиссии) всего было восстановлено 11 178 человек»{138}, то есть более одной трети от всех подвергшихся увольнению из РККА.
Таким образом, доля репрессированных командиров от общего их списочного состава в 1937—1940 годах составила, согласно справке Щаденко, 3,1%. С 1939 года начался обратный процесс — командиров стали освобождать из заключения и восстанавливать в армии.
А сейчас о том, какими методами НКВД (Нарком внутренних дел Ежов Н.И. [1895—1940]) осуществлял указания Сталина о «чистке» в армии. Приведем типичные ситуации.
3. «ПРОШУ МЕНЯ РАССТРЕЛЯТЬ, НО НЕ БИТЬ!..»
Эти слова принадлежат Душенову К.И., бывшему командующему Северным флотом. Арестован 23 мая 1939 года.
В письме председателю Совнаркома В.М. Молотову от 23 мая 1938 года за номером 267 Душенов пишет: «…22 часа ко мне применяли жестокие физические методы воздействия и я в почти бессознательном состоянии, в результате внутреннего кровоизлияния, написал под диктовку следствия ложное заявление, что я — заговорщик и предатель. Через 5 дней тех же методов я подписал заранее написанный протокол, где указано более 30 человек командиров, якобы моих сообщников, которых после арестовали.
В течение года я три раза отказывался от ложных протоколов, но все три раза ко мне применяли физические методы воздействия, и я вновь подписывал ложь…
В итоге меня 5 раз били 9 человек.