И, прежде чем перейти к описанию самой этой политической русской национальной трагедии, может быть и забегая вперед, но все же два слова — о причинах трагической гибели фигурантов «Ленинградского дела».
Причины политического поражения «ленинградцев» заключаются, на мой взгляд, в том, во-первых, что хотя их и называли всегда группой, но именно группой-то они никогда и не были.
А вот противостояла им в лице Маленкова, Берии, Хрущева действительно группа, слаженная, скрепленная взаимными политическими интересами, поднаторевшая за много лет в дворцовых интригах. Эта группа объединена была жизненным интересом: после ухода Сталина из жизни не потерять своего положения в руководстве страны. (Потом эти люди сойдутся в смертельной схватке друг с другом, но это уже будет в иных условиях, когда в высшем звене политической власти в СССР после смерти Сталина останутся только духовно и интеллектуально ущербные индивидуальности.)
Политическая слабость «ленинградцев» заключалась и в том, что они слишком рано уверовали в то, что Сталин в 1948 году искренне назвал своими преемниками по государственной и партийной линии после своего ухода из жизни Н. Вознесенского и А. Кузнецова. Их политическая наивность сказывалась буквально во всем. Так, тот же Алексей Кузнецов, едва только пришедший на партийный политический олимп, не нашел ничего лучшего для своего утверждения там, кроме грубых нападок на родного сына Сталина Кузакова. Причем сделал это публично, на заседании Политбюро ЦК, в присутствии самого генсека (об этом подробнее ниже).
«Ленинградцы» действовали слишком прямолинейно, им явно недоставало царедворческого умения в плетении интриг, и уж слишком акцентированно подчеркивали они свою национальную (русскую) сущность. Думаю, что если бы они включили в свой состав 2—3 русских евреев, то они никогда бы не насторожили Сталина в отношении своих намерений и, скорее всего, обыграли бы противостоящую им группу во главе с Маленковым. И тогда их дело увенчалось бы успехом: Сталин мог бы быть отстранен от своих властных функций, а СССР в своем внутреннем развитии ориентировался бы на подъем жизненного уровня населения, а не на гонку вооружений. Правда, сегодня мне кажется, что в конце концов все это все равно бы закончилось распадом искусственного ленинско-сталинского монстра — Советского Союза, и не в 1991-м, а гораздо раньше, потому что и «ленинградцы», при всей их боли за судьбу РСФСР, Россию представляли себе только в форме советской империи.
А теперь — о содержании «Ленинградского дела» подробно.
2. ОБ АВТОРАХ «ЛЕНИНГРАДСКОГО ДЕЛА»
Технически инициаторами по осуществлению репрессий в отношении руководящего состава русской нации, от начала и до конца, выступили три человека: этнический македонец, сын железнодорожного служащего из Оренбурга Маленков Г.М., этнический грузин (мингрел), сын бедного крестьянина Берия Л.П., украинизированный русский, сын бедного крестьянина из села Калиновка Курской области (на границе с Украиной) Хрущев Н.С. Исполнителем функций палача, по чьему непосредственному распоряжению к арестованным применялись изуверские физические пытки, был этнически русский, сын истопника и прачки, министр государственной безопасности СССР Абакумов B.C. Активно поддерживал эту группу человек, непонятно как оказавшийся в узком высшем руководстве страны, поскольку, по отзывам современников, был абсолютно бездарен во всех делах, которыми по воле Сталина он занимался, сын приказчика мукомольной фабрики, этнически русский Булганин Н.А.[6]
Но подлинным мотором всей этой операции был сам вождь Страны Советов. Именно он приказал арестовать проходящих по «делу» основных фигурантов, по ходу судебного процесса одобрил предложение Маленкова и Берии вернуть в судопроизводство смертную казнь[7], лично правил текстовую часть обвинительного приговора, требуя от судебной коллегии вынесения «ленинградцам» расстрельного вердикта, регулярно приказывал Абакумову доставлять ему протоколы допросов братьев Вознесенских, внимательно вчитывался в них и вплоть до расстрела обвиняемых интересовался, приведен ли приговор в исполнение.
30 сентября 1950 года в Ленинграде состоялся суд, который правильнее было бы назвать судилищем, над центральной группой фигурантов по «Ленинградскому делу»: Вознесенским Н.А., членом Политбюро ЦК ВКП(б), заместителем председателя Совета Министров СССР, председателем Госплана СССР, депутатом Верховного Совета СССР, действительным членом АН СССР; Кузнецовым А.А., секретарем ЦК ВКП(б), членом Оргбюро ЦК, начальником Управления кадров ЦК партии, депутатом Верховного Совета СССР; Родионовым М.И., председателем Совета Министров РСФСР, кандидатом в члены ЦК ВКП(б), членом Оргбюро ЦК ВКП(б), депутатом Верховных Советов СССР и РСФСР; Попковым П.С, первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), кандидатом в члены ЦК ВКП(б), депутатом Верховного Совета СССР; Капустиным Я.Ф., вторым секретарем Ленинградского горкома ВКП(б), депутатом Верховного Совета СССР; Лазутиным П. Г., председателем исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся, депутатом Верховного Совета СССР. Спустя час после оглашения приговора они были расстреляны, тела их зарыты на Левашовской пустоши под Ленинградом и засыпаны негашеной известью. И.М. Турко, Т.В. Закржевскую и Ф.Е. Михеева осудили на длительное тюремное заключение.
Затем на московском процессе по «Ленинградскому делу» к смертной казни были приговорены еще 20 человек. После немедленного расстрела тела их вывезли на кладбище Донского монастыря, кремировали, сбросили в яму и небрежно забросали землей. Таким образом, расстрелу были подвергнуты 26 руководителей РСФСР, 6 человек скончались в ходе допросов. Репрессированы были и члены их семей.
Судебные процессы и моральные и политические расправы над этническими русскими руководителями по «Ленинградскому делу» продолжались по всей стране вплоть до смерти Сталина{195}. В Ленинграде на длительные сроки тюремного заключения были осуждены больше 50 человек, работавших секретарями райкомов партии и председателями райисполкомов. Свыше 2 тысяч человек были исключены из ВКП(б) и освобождены от работы. Тысячи руководящих работников были репрессированы в Новгородской, Ярославской, Мурманской, Саратовской, Рязанской, Калужской, Горьковской, Псковской, Владимирской, Тульской и Калининской областях, в Крыму и на Украине, в среднеазиатских республиках. Отстранены от должностей и понижены в должностях более двух тысяч военных командиров по всей стране. Всего (по позднейшим оценкам) по всему СССР, но в основном по РСФСР репрессиям по этому «делу» были подвергнуты более 32 тысяч этнически русских руководителей партийного, государственного, хозяйственного звена.
Репрессивная машина Сталинаберии-Абакумова жалости не знала. Гребли всех, невзирая на возраст и степень родства и знакомств с арестованными. Так, 11 -летняя дочь расстрелянного 28 октября 1950 года Бубнова Алексея Александровича, секретаря исполкома Ленинградского городского совета депутатов трудящихся, Людмила была арестована сразу же по возникновении «Ленинградского дела», отконвоирована в детприемник-распределитель, а затем направлена в трудовую воспитательную колонию № 2 г. Львова. (После смерти Сталина Людмила Алексеевна Бубнова (Вербицкая) окончила Ленинградский государственный университет, стала доктором филологических наук, профессором, ректором Санкт-Петербургского государственного университета, а с 2008 г. — президентом СПбГУ.) А 84-летняя мать Александра, Николая, Марии и Валентины Вознесенских Любовь Гавриловна Вознесенская была арестована как «лицо, представляющее общественную опасность», осуждена на 8 лет ссылки и по этапу отправлена в Туруханский край (15 января 1951 г., не выдержав издевательств и мучений, скончалась в ссылке).
При этом репрессиям были подвергнуты только (и исключительно) этнически русские руководители.
В этой связи приведу только один, но типичный для того периода факт, который на многое, до сего дня закрытое, проливает свет.
Известный в России и за рубежом историк Константин Александрович Залесский, автор уникальных изданий «Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь» и исторической энциклопедии «Кто есть кто в истории СССР»{196}, узнав, что я работаю над исследованием «Ленинградского дела», поведал мне 13 марта 2013 года историю своей семьи, подтверждающую тезис о том, что в 1949—1952 годах Сталин действительно открыл охоту на этнических русских руководителей государственного, хозяйственного, партийного аппаратов в СССР. Вот этот рассказ.
Дед Залесского, А.Ф. Щеголев, потомственный русский, в 1950 году работал министром легкой промышленности РСФСР. Ни о каком «Ленинградском деле» он и слыхом не слыхивал, и вдруг в середине года его вызывают в правительство, вручают трудовую книжку, где уже сделана запись, что он уволен по собственному желанию, и, не сказав даже «до свиданья», отбирают пропуск в здание министерства. Сказать, что министр был потрясен произошедшим с ним, — ничего не сказать. В СССР ведь в то время не было безработных, а тут — номенклатура ЦК ВКП(б) вдруг была выпровожена в буквальном смысле на улицу без выходного пособия и предложения нового места работы.
Оказавшись в таком положении, Алексей Федорович принялся обходить своих друзей и знакомых в поисках работы и узнал, что он такой не один: увольнениям без объяснения причин были подвергнуты все его русские знакомые начальствующего состава.
На работу эксминистру удалось устроиться только через год, в глухом уголке Московской области инженером на мебельную фабрику. И только после смерти Сталина Алексей Федорович смог вернуться в Москву и стать инспектором на ВДНХ. Только тут и узнал, что пострадал он по «Ленинградскому делу», что был тогда, в 1950 году, строжайший негласный приказ с самых властных верхов увольнять всех руководящих работников русской национальности.