(майор С.К. Дородных погиб весной 1943 года в лесах Брестчины. — Изд.), командир 84-го стрелкового полка.
На этот раз на полигоне были все три пулемётные роты 125-го стрелкового полка. Мы занимались обычной боевой подготовкой, но в каждой роте держали по три боекомплекта на пулемёт. а все офицеры имели при себе топографические карты.
В городе я жил на квартире вместе с начальником боепитания техником-интендантом 2-го ранга Фёдором Ивановичем Шмелёвым, моим хорошим другом. Мы всем делились между собой. Однажды, примерно за неделю до войны, он огорошил меня:
— Сергей, придётся боеприпасы сдать на склад.
— Ты что, очумел?!
— Нет, выполняю приказ. Вот, полюбуйся, — Федя показал мне распоряжение штаба дивизии.
— Пусть сдают, а я не буду.
— Смотри, тебе видней. Я тебе как другу говорю, а так — пойдёшь к командиру полка.
Проходит день, второй. Креплюсь, не сдаю боеприпасы. Вызывает меня командир полка (м-р Дородных, командир 84-го сп, который руководил занятиями на полигоне “Южного городка”. — Авт.).
— Ты почему не выполняешь распоряжение штаба дивизии?
— А у меня свой комбат есть, командир полка, они прикажут — сдам, — схитрил я в ответ.
— Ну, ты без дипломатии, — смягчился командир. — Чтобы сегодня боеприпасы были сданы. Об исполнении доложить.
— Есть!
Боеприпасы сдали, а вместе с этим сдали и топокарты.
В субботу, 21 июня, я приказал старшине получить на роту две тысячи патронов к понедельнику на очередные стрельбы.
На заре 22 июня под грохот канонады, освещенные заревом пожарищ в крепости, мы простились с Федей, и каждый ушёл своей дорогой в войну — он через крепость, а я через Брест.,.»
Т.е. в стрелковых дивизиях в Бресте примерно за неделю до 22 июня прошла команда сдать из «оружеек» боеприпасы?! И была она от Павловых-коробковых?!
Эти конкретные пулемётные роты были в те дни не в казармах, а на полигоне, но они имели, по словам С. Шиканова, при себе по три боекомплекта на «Максим», но были предназначены не для стрельб и хранили их в «оружейках». Как пытаются заявлять некоторые адвокаты генералов, «нормальное дело — не хрен на полигоне иметь БП для боевой стрельбы. На учебные стрельбы выдают, вот ими и стреляйте. И данный эпизод никакого отношения не имеет к обороне крепости».
Попробую пояснить.
У некоторых историков есть любимое занятие — выяснять-сравнивать, например, сколько было патефонных иголок в кавалерийском полку танковой дивизии РККА и вермахта. Видимо, этот «описательный ботанизм» у них и является неким «историческим исследованием». Ну что ж., попробуем в цифрах (и «на пальцах») показать, что поведал командир пулемётной роты.
Пулемётные роты входили в состав батальонов стрелковой дивизии. Всего должно было быть 9 таких рот на стрелковую дивизию (по три в полку). В каждой роте — по 12 пулеметов «Максим». Итого — 108 «Максимов» в пулемётных ротах стрелковой дивизии. Значит, в двух дивизиях Бреста — 6-й и 42-й должно было быть минимум 216 станковых пулемётов типа «Максим».
Боекомплект «Максима» (на «образец вооружения») состоит из носимого и возимого б/к. Носимый б/к хранится в казармах, при оружии. Возимый — на складах части (дивизии в данном случае). Один полный б/к на «Максим» — это 8 пулемётных лент по 250 патронов. Итого: 2000 патронов (одна лента снаряжается в одну коробку). Носимый б/к — это 4 коробки к пулемёту на расчёт из двух бойцов, что составляет 1000 патронов. Итого: три б/к к «Максиму» — это минимум 3000 патронов, которые хранились при пулемётах в «оружейках» казарм. К 12 пулемётам в этой роте хранилось как минимум 36 000 патронов, по словам командира той роты!
Один ящик — это 880 патронов к «Максиму» (7,62-мм винтпатроны по 440 шт. в двух «цинках»). То есть в этой роте на полигоне имели (с учётом патронов для винтовок «вторых номеров» расчёта пулемёта) около 50 ящиков с патронами и отдельный ящик под топокарты. Рота была на полигоне «Южного городка» на окраине Бреста. Держать столько боеприпасов в ящиках или в коробках в лентах (что более вероятно) в палатках — сложно. Скорее всего, жил личный состав в казармах в это время, и уж точно патроны хранили в «оружейках», под замком.
Откуда при пулемётах появилось столько патронов? Так это было определено в ПП ЗапОВО, который должны были отработать в Минске к 20 мая по директиве НКО и ГШ № 503859/сс/ов от 14 мая. Где для приграничных дивизий устанавливалось:
«2. В целях сокращения сроков готовности части, входящие в состав войск районов прикрытия, должны иметь:
пехотные и кавалерийские:
а) носимый запас винтовочных патронов (90 гит. на винтовку) в опечатанных ящиках под охраной дежурного и дневального в подразделениях. Каждый командир (взвода, роты, бат-на) определяет порядок выдачи носимого запаса. Выдача производится только по тревоге. Возимый запас винт, патронов (кроме выдаваемых на руки) разложить по взводам и ротам в опечатанных ящиках, штабелях и расписать по повозкам. В каждом полку, батальоне, роте, эскадроне должно быть назначено лицо, отвечающее за их своевременную и правильную погрузку;
б) на каждый станковый пулемёт иметь на-битыми и уложенными в коробки по 4 ленты; на ручной пулемёт и автомат — по 4 диска. Коробки с набитыми лентами и дисками в опечатанном виде хранить в подразделениях или особых охраняемых помещениях. Диски и патроны периодически освежать, ленты просушивать…» (ЦАМО РФ, ф. 16, оп. 2951, д. 243, л. 4–34.)
Точно такой же пункт был и в ПП армий ЗапОВО — см. «№ 468 ДИРЕКТИВА ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАПОВО КОМАНДУЮЩЕМУ 3 АРМИЕЙ № 002140/сс/ов 14 мая 1941 г.» (ЦА МО РФ, ф. 16, оп. 2951, д. 248, л. 36–54. Источник: «Документы. 1941», кн. 2-я.)
То есть даже если Шиканов и ошибся (что вряд ли) и в его роте хранилось всего по одному носимому б/к (4 коробки с 4 лентами по 250 патронов) на «Максим», то и это вполне прилично (1000 штук) и было установлено нормативным документом — ПП армии и округа. И храниться эти патроны приграничной части должны были в подразделении и при подразделении. Однако эти патроны из «оружеек» были сданы на склад дивизии, и командир этой конкретной роты 6-й стрелковой дивизии Бреста сам получил 21 июня только около 2000 патронов. Это всего пара ящиков и один «цинк» — 8 пулемётных лент на 12 пулемётов на пулемётную роту.
Начштаба 4-й армии Сандалов писал: «В июне 1941 года все части армии имели носимый запас винтовочных патронов в ящиках, хранившихся в подразделениях. Возимый запас боеприпасов для каждого подразделения хранился на складах» (Боевые действия войск 4-й армии в начальный период Великой Отечественной войны. ВИЖ №11, 1988 г., с. 8). Но Сандалов конечно же ничего не писал о приказе на изъятие патронов. Ведь он же сам ходатайствовал о реабилитации коробковых… (О возимом б/к, хранящемся на складах дивизий, мы ещё вспомним в последней главе.)
Приказ на изъятие исходил вроде как из штаба 6-й дивизии. Но вряд ли командир дивизии до этого сам додумался. Если он не изменник, то, наоборот, даст команду ещё дополучить патроны в казармы в те дни! Т.е. хранились патроны в таком количестве, носимый б/к, в «оружейках» Бреста по приказам Павлова. И изъять их могли только по его же приказу. Или Коробкова. Это хранение патронов в казармах приграничных дивизий определялось планом прикрытия округа, разработанным на основании директив НКО и ГШ! А павловы-коробковы эти патроны за неделю до 22 июня изымали, оставляя пулеметы вообще без патронов или, дай бог, их караульную норму (пара «магазинов») на винтовку. Павлова пытаются представить трусоватым перестраховщиком — мол, получал приказы и выполнял их, даже если они преступные. Но что-то я сомневаюсь, чтобы из Москвы кто-то дал команду изымать патроны! По крайней мере, никто таких «приказов Москвы» не предоставлял ещё. Тем более что нормы б/к определяются именно наркомом обороны и отменить их можно только другим приказом наркома.
Вот такие «патефонные иглы».
А ведь в эти же дни (за неделю до 22 июня) изымали патроны и в других подразделениях Бреста, которые на полигоне точно не были. Но об этом чуть позже…
(Примечание. Вот что пишет по КОВО историк В. Рунов в своей книге «Удар по Украине» (с. 58):
«Ещё 11 июня в адрес Военных советов 5-й, 6-й, 12-й и 26-й армий Военным советом Киевского Особого военного округа была направлена директива № А1/00211. В ней, в частности, предусматривалось: “1. В целях сокращения сроков боеготовности частей прикрытия и отрядов, выделяемых для поддержки погранвойск, провести следующие мероприятия:
а) Носимый запас винтовочных патронов иметь в опечатанных ящиках. На каждый станковый пулемет иметь две набитые и уложенные в коробки 50% боекомплекта, и на ручной пулемёт 50% снаряженных магазинов…”
Сроки готовности по тревоге устанавливались: для стрелковых и артиллерийских частей на конной тяге — 2 часа, для кавалерийских, мотомеханизированных частей и артиллерии на мехтяге — 3 часа».
К сожалению, Рунов оборвал текст этой директивы КОВО от 11 июня и не показал, что патроны эти должны храниться именно в подразделениях, а не на складах. Так как поднять по тревоге и привести приграничную дивизию в полную б/г за 2 часа — если патроны у неё хранятся не в казармах, а на складах — невозможно…)
А вот что по 22-й танковой вспоминал очевидец…
«Виктор Андреевич Рожнятовский
С верой в победу
В июне 1941 года — капитан (начальник оперативного отделения 22-й тд.