[220], обвинив его в злоупотреблении властью и самоуправстве, именно Сталин помог ему оправдаться. Враги, оклеветавшие Атарбекова, действовали очень слаженно, у них даже в Специальной комиссии ЦК, рассматривавшей это дело, оказался свой человек, который сумел повернуть дело в нужную врагам сторону. Выглядело так, будто начальник астраханского Особого отдела товарищ Атарбеков вместе со своими сотрудниками творил в Астрахани произвол, под видом работы сводил личные счеты и даже присваивал ценности, найденные при обысках у буржуев. Я хорошо знаю Атарбекова и могу поручиться за него. Он – честный революционер и не позволит себе обкрадывать партию и пролетарское государство. Сталин тоже хорошо знает Атарбекова. Он попросил товарищей из комиссии тщательно проверить факты, заново допросить тех, кто давал показания против Атарбекова. При проверке выяснилось, что факты искусно подтасованы, а «обвинители» путались в показаниях и отказывались от них. Товарищ Атарбеков и его сотрудники были оправданы, а ведь их чуть было не расстреляли. Провокаторы действовали столь искусно, что ни у кого из членов комиссии не возникало сомнений в виновности оклеветанных товарищей. Только Сталин своим авторитетом сумел заставить комиссию пересмотреть отношение к этому делу. Он сказал, что ручается за Атарбекова как за самого себя. Против этого провокаторы оказались бессильны. В результате расстреляли не честных чекистов, преданных делу революции, а тех, кто организовал эту подлую провокацию. Сразу после победы революции у многих товарищей сложилось впечатление, будто враг побежден окончательно и навсегда. На самом же деле много врагов затаилось, кое-кто проник в партию и даже в ЧК. Поэтому сейчас особенно важно понимать, кому ты можешь доверять, а кому не можешь, на кого можно положиться, а на кого – нельзя. Я рассказал про случай с Атарбековым, но мне известны и другие случаи, когда от оклеветанных товарищей отворачивались те, кого они считали своими друзьями, боевыми товарищами.
Некоторые товарищи ставят Сталину в вину то, что последние годы перед революцией он провел в ссылке, и на этом основании пытаются обвинить его в бездействии. Почему не бежал? Надо было бежать и приступать к работе. Такие демагогические доводы могут подействовать только на тех, кто не знает истинного положения дел. Те, кто пытается бросить тень на Сталина, знают, как и что было, но хотят ввести в заблуждение несведущих. К сожалению, должен признать, что такое позорное буржуазное явление, как интриганство, отмечается и у некоторых руководящих товарищей. Они выдержали испытание лишениями, но не смогли выдержать испытание властью. Я напишу сейчас то, что все мои товарищи и без меня прекрасно знают, но я пишу это не для них, а для тех, кто не знает, и для будущих поколений коммунистов. Знайте, товарищи, что все время, проведенное Сталиным в ссылках и тюрьмах, было продолжением его работы. Я уже писал об этом, повторю еще раз. Даже тогда, когда его сослали к черту на кулички, за Полярный круг, эта работа не прекращалась. «Почтальоном» у Сталина, вся переписка которого читалась полицией, был Спандарян. К нему приходили письма и посылки для Сталина, которые потом доставляли по назначению наши ссыльные товарищи. Он же отправлял письма, написанные Сталиным. Связь Сталина с партией не прекращалась ни на день. Иначе как бы смог он по приезде в Петроград в марте 1917 года сразу же включиться в работу, да еще и столь значительную? Мне, например, потребовалось некоторое время и помощь товарищей для того, чтобы разобраться в тогдашней обстановке. При том что мое дело было гораздо, несравнимо меньше того, что делал Сталин. Я всего лишь организовал боевой отряд, руководил им и выполнял кое-какие поручения[221].
Однажды мы со Сталиным заговорили о его ссылке в Туруханском крае.
– По сравнению с тем, что пришлось пережить тебе, Камо, моя ссылка была пустяком, – сказал Сталин. – Одно было плохо, с большим трудом доставалась литература. Приходилось долго ждать, пока товарищи присылали то, что я просил.
От Свердлова, который был в ссылке вместе со Сталиным, я знал, что «пустяком» их ссылку назвать нельзя. Мало того, что Туруханский край считается одним из самых суровых в России, им вдобавок местные власти всячески усложняли жизнь. Но Сталин никогда ни слова об этом не сказал. Его волновало только то, что под рукой не было нужных для работы книг.
Я закончу тем же, с чего и начал. Я решил написать о моем товарище Иосифе Джугашвили-Сталине для того, чтобы мой рассказ помог людям узнать этого человека, бесстрашного революционера и талантливого организатора. Если выдающийся человек сам не любит рассказывать о себе, то это должны сделать за него другие, чтобы была историческая справедливость. Я рад тому, что мне пришла в голову такая хорошая мысль, и еще больше рад тому, что смог осуществить задуманное. Писателем я никогда не был и скажу честно, что мне легче мешки таскать, чем строчки писать. О себе я начал писать, да бросил, а вот о Сталине написал все, что хотел. Может, и не очень складно у меня получилось, но я очень старался. О себе я тоже порядком написал, но сделал это лишь для того, чтобы показать, как мой товарищ повлиял на мою жизнь, сколько хорошего он для меня сделал. Я же не просто хотел рассказать о Сталине, я хотел, чтобы те, кто будет читать мой рассказ, посмотрели на Сталина моими глазами. Чтобы они почувствовали радость от того, что им встретился наставник, который открыл им глаза и вывел на правильную дорогу. Чтобы они почувствовали, как важно томящемуся в неволе узнику знать о том, что товарищи помнят о нем и стараются освободить его. Написанное мною это не просто рассказ о Сталине. Это рассказ боевого товарища, друга и земляка.
Я счастлив от того, что у меня есть такой друг, как Сталин, и я хочу, чтобы все узнали его так же хорошо, как знаю я.
Послесловие
Закончив свой труд, я дал прочесть то, что написал, Михо Цхакая. Мне было важно узнать мнение человека, которого Сталин называет своим учителем. Лучшего критика, чем Михо, я бы не смог найти при всем желании.
– Если поймешь, что плохо написано, то брось в печку, – сказал я Михо без какого-либо кокетства.
Если бы то, что я написал, не понравилось Михо, то дело можно было считать законченным. Я очень старался, когда писал, лучше у меня не получится. Не всем же достался такой талант, как Горькому. Он, конечно, написал бы совсем не так, как я. Мысленно я вижу яркие картины прошлого, а когда описываю их, слова выходят простыми. Читаю и понимаю, что надо писать лучше, а не могу. По-товарищески завидую Сталину, который умеет выражать свои мысли и в речах, и в статьях так, что ни прибавить, ни отнять ничего нельзя. Горькому тоже завидую, он умеет писать красиво, ярко.
– Я знал, что ты плохо не напишешь, – сказал Михо, когда прочел рукопись.
Я ждал замечаний, но их не оказалось. Ни одного.
– Жаль, что Шаумян погиб, – сказал Михо. – Вместе с ним вы написали бы еще лучше.
Михо словно прочел мои мысли. Пока я писал, я не раз думал о том же самом. Степан мог бы многим дополнить мой скромный труд.
Похвала Михо меня очень обрадовала. Он пообещал написать предисловие к моим воспоминаниям, и я уверен, что он выполнит свое обещание, как бы он ни был занят. Цхакая слов на ветер не бросает.
Я рад тому, что мой труд получил одобрение товарища Цхакая. Я хочу от своего имени посоветовать всем моим товарищам-революционерам сесть и написать о том, чему они были свидетелями. Можно объединить усилия, писать вдвоем, втроем. Так будет создана летопись Революции, которую потомки станут читать с огромным интересом. Не ленитесь, товарищи! Не откладывайте этого нужного и важного дела. Не бойтесь, что у вас ничего не получится. Получится, это говорю вам я, Камо. Главное, будьте правдивы, ничего не приукрашивайте и не искажайте. Пишите правду!
Еще хочу сказать, что я буду благодарен всем моим соратникам-революционерам, которые после прочтения моих воспоминаний о товарище Сталине напишут мне письмо с оценкой моего труда или с какими-то дополнениями. Память у меня хорошая, товарищи, но тем не менее я мог о чем-то забыть.
Будущим поколениям я хочу сказать вот что. В первую очередь эта книга предназначается вам, тем, кто не жил при самодержавии и не видел Революцию собственными глазами. Знайте, потомки, что все мы, большевики-революционеры, были самыми обычными людьми, а не какими-то спустившимися с небес героями. От остальных нас отличало только одно. Каждый из нас в определенный момент своей жизни сделал выбор – решил бороться не за свои личные интересы, а за счастье всех угнетаемых. Мы самые обычные люди, только мы живем не для себя, а для других. В этом наше отличие и в этом наша сила.
Приложение
Основные даты жизни и деятельности Иосифа Виссарионовича Сталина в дореволюционный период и в 1917 году
9 (21) декабря 1879 года – официальная дата рождения Иосифа Джугашвили в городе Гори Тифлисской губернии в семье православных крестьян Виссариона Ивановича и Екатерины Георгиевны Джугашвили. Существует и другая дата рождения, указанная в метрической книге горийской Успенской церкви – 6 декабря (по старому стилю) 1878 года.
Сентябрь 1888 – июнь 1894 года – учеба в Горийском духовном училище (четырехклассном).
Сентябрь 1894 – май 1899 года – учеба в Тифлисской духовной семинарии, которую Сталин не окончил. В этот период он сблизился с марксистами и принимал участие в работе марксистских кружков г. Тифлиса.
Декабрь 1899 – март 1901 года – работа наблюдателем в Тифлисской физической обсерватории.
23 апреля (по старому стилю) 1900 года вместе с Вано Стуруа и Закро Чодришвили организует первую в Тифлисе рабочую маевку на Соленом озере, на которую собралось около 500 участников.
22 апреля (по старому стилю) 1901 года – организация и руководство первомайской демонстрацией в Тифлисе.