С того дня операция «Ворон» перешла в решающую фазу. Ликвидацию изменника планировалось осуществить после завершения его встречи с выпускниками курсов пропагандистов в Дабендорфе. План Лаубэ предусматривал два варианта действий. Согласно первому и основному, группе Йошке предстояло проникнуть на территорию курсов, заложить мину с часовым механизмом в машину Ворона и затем привести ее в действие. В случае неудачи в дело вступала вторая группа, ей руководил сам Лаубэ. Ему и еще трем разведчикам-боевикам ничего другого не оставалось, как вступить в открытый бой, расстрелять и забросать гранатами кортеж Ворона на выезде из ворот курсов. Теперь, когда все роли и действия были распределены среди бойцов резидентуры «Арнольд», им оставалось запастись терпением и ждать.
Наступило 29 января. Накрапывал дождь, временами сменявшийся снегом. Ближе к полудню прояснилось, и между облаков все чаще проглядывало унылое зимнее солнце. На улицах стало заметно оживленнее, и вряд ли кто из берлинцев обратил внимание на три машины и группу из военных и штатских, собравшихся во дворе небольшой виллы на юго-западной окраине Берлина. Резидентура «Арнольд» приступила к выполнению операции «Ворон».
Первой к цели – Дабендорфу выехала группа Йошке, она была вооружена пистолетами, ручными гранатами и везла с собой мину с часовым механизмом. Вслед за ней в 11:00 выдвинулась к месту засады группа Лаубэ. Дырману и остальным разведчикам-боевиками досталась самая незавидная участь – находиться на подстраховке и ждать. Пока все шло по намеченному плану. Все три группы заняли исходное положение. В 11:50 на большой скорости перед глазами Лаубэ и его бойцов промчалась кавалькада машин и скрылась за воротами курсов.
В 12:03 Йошке и Курт по пропускам прошли на территорию курсов и могли наблюдать, как перед строем курсантов-пропагандистов и преподавателей, выстроившихся на плацу, в сопровождении свиты появился Власов. В том, что это был он, у них не возникало сомнений. Его огромная, мосластая фигура на голову возвышалась над низкорослым окружением. Одет Власов был в удлиненную шинель цвета хаки с широкими обшлагами, без знаков отличия и брюки с генеральскими лампасами. Половину его лица закрывали очки. Он и свита поднялись на трибуну. В наступившей тишине надрывно взвизгнул микрофон, и затем зазвучал голос Власова. Рублеными фразами он говорил выпускникам курсов о том, что на них лежит историческая миссия нести слово правды истинным патриотам Великой России. Бывший советский генерал-лейтенант, бывший большевик, который в апреле 1940 года в своей автобиографии писал: «…Никаких колебаний не имел. Всегда стоял твердо на генеральной линии партии и за нее всегда боролся».
Спустя пять лет Власов не просто отступил от «генеральной линии партии», а призывал бороться против «безбожного большевизма во имя возрождения исторической России».
Йошке и Курт не стали его слушать и направились к стоянке машин, их было шесть. «Опель» генерала-предателя они определили безошибочно – по номеру, но на подходе к автомобилю перед ними возникло неожиданное препятствие – часовые. Их было двое, они занимали позиции на въезде и выезде. На попытку Курта и Йошке приблизиться один из них угрожающе повел стволом автомата, и им не оставалось ничего другого, как отступить. Забравшись в беседку, они постреливали нетерпеливыми взглядами в сторону стоянки и лихорадочно искали выход из положения. Стрелки часов неумолимо отсчитывали драгоценные секунды и минуты. С плаца донеслись зычные, отрывистые команды, а затем грянул оркестр. Торжественный ритуал подходил к концу. Перед трибуной в парадном строю, отдавая приветствие Власову и его свите, проходили курсанты и преподаватели. Затихли звуки марша. Ждать и надеяться на чудо Йошке и Курт не могли и ринулись на улицу, чтобы дать сигнал группе Лаубэ.
В 12:31 они показались на выходе из КПП.
– Арнольд, наши! – звенящим от напряжения голосом воскликнул Эрих.
– Вижу! – обронил Лаубэ, приник к лобовому стеклу, впился взглядом в лица Йошке и Курта, пытаясь понять, удалось ли им заложить мину в машину Власова.
Эрих не выдержал и дернулся им навстречу.
– Стой! – запоздало крикнул Лаубэ.
Но Эриха было не остановить. И когда вслед за ним в машину втиснулись Курт и Йошке, Лаубэ по их мрачному виду догадался: операция по установке мины сорвалась.
– Прости, Арнольд, но к машинам было не подобраться! – подтвердил его догадку Йошке.
– Они выставили двух часовых, а водила задницу от сидения не оторвал! – с ожесточением произнес Курт.
Лаубэ чертыхнулся и приказал:
– Действуем по варианту два! Моя группа гасит Ворона на выезде из ворот!
– А мне с Францем идти на подстраховку? – уточнил Курт.
– Да. Займите позицию у перекрестка! Если Ворон прорвется, то добьете!
– Ясно, – подтвердил Курт и распахнул дверцу машины.
– Погоди! – остановил его Эрих и сунул гранаты.
Распихав их по карманам шинелей, Эрих и Йошке отправились занимать позицию. Проводив их взглядами, Лаубэ, Эрих, Ганс и Александер достали спрятанные в тайнике автоматы, примкнули к ним магазины и сосредоточили свое внимание на воротах. В 12:41 они распахнулись. Одна за другой на улицу выезжали машины. «Опеля» Власова среди них не оказалось.
– А где же Ворон?! – ничего не мог понять Эрих.
– Он что, испарился?! – недоумевал Ганс.
– Что делать, Арнольд? Что?! – теребил его Александер.
– Ждать! – отрезал Лаубэ.
Очередной план акции, похоже, терпел неудачу. Но Лаубэ решил ждать до последнего. Прошло 20 минут, но ни машина Власова, ни он сам так и не появились. Разведчикам резидентуры «Арнольд» пришлось свернуть операцию. На этот раз генерала-предателя спас от справедливого возмездия случай. «Опель» вышел из строя, и ему пришлось покидать курсы пропагандистов на машине заместителя – Малышкина. Об этом Лаубэ узнал на следующий день от Йошке и с тяжелым сердцем доложил Андрею о срыве задания. Тот не стал распекать, потребовал сохранять выдержку и готовить новую акцию.
Но она так и не состоялась. В январе Йошке призвали в фольксштурм, и с его уходом разведчики РДР «Арнольд» утратили источник информации в окружении Ворона. Сам он, подобно этой осторожной птице, спешно покинул Берлин и перебрался в Чехию. К охоте на него подключилась резидентура «Техники». Но Ворон будто чувствовал нависшую над ним смертельную опасность, подолгу на одном месте не засиживался и в поисках спасения с остатками своего штаба метался по Чехии. Это уже ничего не решало, кольцо из оперативно-розыскных групп 4-го управления НКГБ и военной контрразведки Смерш неумолимо сжималось вокруг Власова.
12 мая 1945 года он предпринял отчаянную попытку прорваться в зону оккупации американских войск. Она не удалась, разведчик, внедренный советской контрразведкой в окружение генерала-предателя, вывел жалкую, мечущуюся в поисках спасения кучку изменников на засаду Смерш и военнослужащих 25-го танкового корпуса 1-го Украинского фронта.
Охота на Ворона, начатая в сентябре 1944 года, наконец завершилась. Власов и его ближайшее окружение – 11 бывших советских генералов, полковников и один подполковник были арестованы. После завершения следствия они предстали перед судом. Военная коллегия Верховного суда СССР признала их виновными в государственной измене, лишила воинских званий и приговорила к смертной казни. В ту же ночь, 1 августа 1946 года, предатели были повешены во дворе Бутырской тюрьмы.
Все это произошло позже, а тогда, в январе 1945 года, когда Ворон выскользнул из-под прицела РДР «Арнольд», в Москве, в руководстве 4-го управления не стали делать трагедии из неудачи. Война подходила к концу, и для Судоплатова все больший интерес представляли архивы и сотрудники германских спецслужб с их тайной армией агентов и резидентов, до поры до времени затаившейся в «крысиных норах». Миклашевский с его связями среди командования вустраусской разведывательно-диверсионной школы мог стать тем самым ключом, позволявшим открыть доступ к ее главным секретам – агентурной картотеке. В своем распоряжении Андрей – Судоплатов потребовал от Арнольда «…сосредоточить усилия Ударова и резидентуры на проникновении в школу и получении доступа к архиву».
Глава 10
В кабинете исполняющего обязанности начальника вустрауской разведывательно-диверсионной школы капитана Кенака Рейхера царила непривычная тишина. В школу прибыл сам штурмбанфюрер СС Мартин Курмис, с октября 1942-го по июнь 1943 года начальник особой команды «Цеппелин» при Оперативной группе А, с июня 1943 года сотрудник, а с августа 1944-го заместитель начальника отдела «Z-1» центрального аппарата «Цеппелин». «Предприятие Цеппелин» – специальный разведывательно-диверсионный орган – было создано в марте 1942 года Главным управлением имперской безопасности Германии (РСХА) и на правах особого подразделения вошел в состав VI управления (стратегическая политическая разведка).
На отдел возлагались задачи: сбор разведывательных данных по Красной армии, их анализ и на его основе представление рекомендаций высшему руководству спецслужбы, а также проведение диверсионных операций и организация повстанческого движения в тылу советских войск. После поражения вермахта под Курском и Орлом летом 1943 года одним из приоритетных направлений работы «Цеппелина» стали поиск и подготовка перспективной агентуры из числа военнопленных и коллаборационистов для последующего внедрения в органы власти на территориях, перешедших под контроль большевиков, с целью осуществления саботажа и дезорганизации системы управления.
За последнее время Рейхер и приглашенные на совещание старший инструктор капитан Лемке и инструктор оберлейтенант Ланге, несмотря на все усилия, так и не смогли добиться сколь-нибудь значимых успехов. Агентура, подготовленная ими и оставленная на оседание в России, Польше и Словакии, в большинстве своем на свободе находилась одну, от силы две-три недели. Контрразведывательное сито Смерш и НКГБ самым тщательным образом просеивало всякий подозрительный элемент и не давало агентам возможности не то что приступить к проведению подрывной деятельности, но и легализоваться. Отдельные случаи успешного выполнения заданий не могли скрасить общей неутешительной картины работы для вустрауской разведывательно-диверсионной школы.