– Господин капитан, я знаю, где найти машину! – воскликнул он.
– Чего-чего?! – не мог понять, о чем идет речь, Лемке, его колотило от злости.
– Я знаю, где найти машину, – повторил Игорь.
– Машину?! Где?!
– Здесь, рядом, у моего приятеля.
Лемке, ни секунды не раздумывая, приказал:
– Веди, боксер!
Оставив Ланге с Брунером в машине, он вместе с Миклашевским направился на конспиративную квартиру резидентуры «Арнольд». Игорь серьезно рисковал, он вел за собой не просто хвост, от которого невозможно избавиться, а профессионала, способного по малейшим признакам определить врага. В сложившейся ситуации ему ничего другого не оставалось, как только рассчитывать на сообразительность товарищей. Но одного этого было недостаточно, Лемке обладал звериным чутьем на опасность. Игорь искал способ, как предостеречь товарищей, и лихорадочно зашарил по карманам плаща.
– Ты чего, боксер? – насторожился Лемке.
– Забыл, не взял.
– Чего забыл?
– Рейхсмарки, чтобы заплатить.
– Кому?
– Хозяину машины.
– Он что, не поверит слову офицера?
– Поверит, господин капитан, но лучше не говорите, откуда вы.
– Это почему же?
– Видите ли, у него не совсем чистое дело.
– Боксер, какие к черту сейчас чистые дела! – отмахнулся Лемке.
– И все-таки, господин капитан, нужен задаток.
– Вот мой задаток! – и Лемке потряс пистолетом.
– Не стоит, господин капитан, у него брат служит в полиции, – импровизировал на ходу Игорь.
– Ладно, там разберемся. Давай веди! – торопил Лемке.
Игорь прибавил шаг. Впереди показался знакомый подъезд. Они поднялись на лестничную площадку, там царила кромешная тьма. Лемке щелкнул зажигалкой, робкий язычок пламени выхватил брошенные в спешке вещи и хлам. Перебравшись через них, Игорь подошел к конспиративной квартире и постучал. Тут же над плечом навис Лемке и жарко задышал в затылок. В наступившей тишине прозвучал щелчок затвора пистолета. Игорь напрягся и сжал рукоять ножа. Наконец за дверью произошло движение, и настороженный голос спросил:
– Кто?
– Это я, Игорь, – назвал себя Миклашевский и, узнав по говору Дырмана, предостерег: – У меня проблема.
– Поможем, – после затянувшейся паузы прозвучало в ответ.
Игорь отпустил рукоять ножа и подался назад, чтобы блокировать Лемке. Дверь открылась, в свете керосиновой лампы на пороге возник Дырман, из-за его плеча выглядывал Курт. Леонард поднял лампу, ее отблеск упал на лицо Лемке, задержал на нем взгляд и, отступив в прихожую, пригласил:
– Входите, господа.
Гитлеровец переступил порог и зашарил настороженным взглядом по углам.
– Господа, проходите в гостиную, – не дал ему осмотреться Дырман.
– У нас нет времени, господин э-э… – отказался Лемке.
– Леонард! – представился Дырман.
– Леонард, нам срочно нужна машина! – взял инициативу разговора в свои руки Миклашевский.
– На сколько?
– Не больше, чем на сутки.
– Как далеко?
– До Вустрау, – дал подсказку Миклашевский.
– Найдем, только придется подождать, – заверил Дырман.
– Что за машина? – уточнил Лемке.
– «Мерседес-бенц» вас устроит?
– Да.
– Курт, займись машиной! – распорядился Дырман и, распахнув дверь в гостиную, предложил: – Располагайтесь, господа, а я приготовлю кофе.
Лемке плюхнулся в кресло и расплылся по спинке. Миклашевский приткнулся на диване и, чтобы остаться наедине с Дырманом, разыграл перед гитлеровцем сценку. Занятия в школьном драмкружке не прошли даром. Он зашелся в судорожном кашле. А дальше ему не пришлось играть, травма дала о себе знать. От острой боли в груди потемнело в глазах, и тошнотворный ком подкатил к горлу. Согнувшись в три погибели, Миклашевский поплелся на кухню.
– Что с тобой, Игорь?! – всполошился Дырман.
– П-пить, – просипел он.
– Сейчас! Сейчас! – Дырман схватил графин и плеснул воду в стакан.
Миклашевский выпил, спазмы прошли, оглянулся на дверь – Лемке оставался в гостиной, и прошептал:
– Леонард, поднимай Арнольда и парней. Рейхер начал действовать.
– Когда будете вывозить? – уточнил Дырман.
– Думаю, сегодня в ночь.
– Куда повезете?
– Не знаю, Лемке ничего не сказал.
– Вот же сволочь!
– Что сволочь, это да. Но куда бы ни поехали, далеко уйти не дадут.
– Это факт! Так где же вас перехватят? Где?
– Одно из двух, либо по дороге на Вустерхаузен, либо на Меркиш Линден. Обе ведут к американцам.
– На две наших сил не хватит.
– Придется рискнуть и сосредоточиться у Лангена.
– Почему там?
– У Лангена нас должен встретить Лемке, и дальше….
– Этого дальше у вас не будет! – заключил Дырман.
– Я тоже так считаю, – согласился Миклашевский и предложил: – Поэтому надо выйти на меня раньше.
– Думаешь, эти гады до Лангена устроят пакость?
– Не сомневаюсь, не для того Рейхер сунул в группу своего стукача.
– Уверен?
– В их гадюшнике обязаны друг на друга стучать.
– И кто он?
– Похоже, Гуцалюк. Володя засек, как мерзавец по вечерам бегал в штаб.
– А самому Володе ты доверяешь?
– Там видно будет… – Миклашевский осекся.
Из коридора донеслись шаги. На пороге возник Лемке и, поиграв желваками на скулах, прорычал:
– И сколько еще ждать?
– Не больше пяти-десяти минут, – заверил Дырман и предложил: – Присоединяйтесь к нам, кофе почти готов.
Лемке присел на стул и колючим взглядом оглядел обстановку. Она говорила: ее давно не касалась женская рука, и это могло навести гитлеровца на подозрения. Дырман поспешил переключить внимание на себя и, помявшись, заговорил:
– Извините, господа, но поймите меня правильно, я готов оказать вам услугу. Но все так стремительно меняется, и…
– Мы заплатим, можете не сомневаться! – перебил его Лемке.
– Да, да. Я знаю господина Миклашевского как порядочного человека, но задаток желательно вперед.
– Прости, Леонард, я в спешке не взял деньги, – подыграл Игорь.
Физиономия Дырмана скуксилась. Выдержка изменила Лемке. Он зло сверкнул глазами и сквозь зубы процедил:
– Я же сказал, заплатим! Вам что, недостаточно слова офицера?
– Да, да, конечно, я могу сам подъехать, господин….
– Капитан!
– Скажите только, куда, господин капитан, и я…
В прихожей хлопнула дверь. В квартиру вернулся Курт и бодро объявил:
– Господа, машина у подъезда!
– Вперед! – воскликнул Лемке, выгреб из кармана те деньги, что были, швырнул на стол и на ходу бросил: – Остальные потом!
На выходе из квартиры Дырман догнал Миклашевского, незаметно передал пистолет и шепнул на ухо:
– Тяни время, сколько сможешь, чтобы мы успели.
– Постараюсь, – обронил Миклашевский и присоединился к Лемке.
Тот кубарем скатился к машине. Курт распахнул перед ним дверцу «мерседес-бенца».
– Где ключ?! – рявкнул Лемке.
– У меня, – ответил Курт.
– Давай сюда!
– Так, может, я повезу? – предложил Курт.
– Нет! – отрезал Лемке, выхватил у него ключ, сам сел за руль и поторопил: – Миклашевский, не стой, садись!
Игорь забрался на заднее сидение. Не обращая внимания на рев воздушных сирен, Лемке не стал искать спасения в бомбоубежище и спешил наверстать упущенное время. Проехав к месту аварии, забрал Ланге с Брунером и, продравшись через заторы, выбрался из Берлина. Налет авиации расчистил дорогу, и до самого Вустрова они ехали без остановок. Промчавшись по окраинам, Лемке свернул направо. Под колесами громыхали фермы моста, и к дороге вплотную подступил густой лес. Через километр он поредел, и в свете луны проступили покосившиеся сторожевые вышки.
Из распахнутых настежь ворот порыв ветра вышвырнул на дорогу ворох бумаг: статей, речей, методик и пособий. В апреле 1945-го нацистским вождям было уже не до коллаборационистов. В опустевших бараках и учебных классах, где еще недавно звучали голоса власовских пропагандистов, а на полигоне, где с раннего утра и до позднего вечера стреляли будущие начальники полиции и карательных команд, теперь гуляли одни сквозняки. За этим лагерем, в глубине леса затаился второй, мало кому известный – лагерь специального назначения. В нем все еще продолжали готовить шпионов, диверсантов и террористов. Часовые на сторожевых вышках и на КПП по-прежнему бдительно несли службу. Появление у ворот машины с незнакомыми номерами они встретили лязгом затворов автоматов. Лемке распахнул дверцу и рявкнул:
– Ты что, не видишь, кто перед тобой? Открывай!
Старший наряда узнал его и дал команду часовым открыть ворота. Лемке тронул машину, проехал в административную часть лагеря и остановился у коттеджа Рейхера.
Несмотря на поздний час, тот не спал и, услышав шум машины, спустился в холл. Его вид говорил сам за себя, он был на нервах. Лемке пытался объяснить причину задержки, но Рейхер не стал слушать и, поздоровавшись с Миклашевским, пригласил подняться в кабинет. Обстановка в нем говорила: хозяин сидит на чемоданах. В глаза Игорю бросился объемистый металлический саквояж.
«Значит, сегодня! Значит, сейчас!» – утвердился он в своей догадке.
Рейхер будто прочел его мысли и без раскачки заговорил отрывисто, с надрывом:
– Господин Миклашевский, будем смотреть правде в глаза! Война с большевиками проиграна! Но не нами! Мы продолжим борьбу! Нашим оружием станут сотни, тысячи агентов! Эта тайная армия будет самым эффективным оружием против большевизма. Вы готовы к ней, господин Миклашевский?
– Да, господин капитан, у меня обратной дороги нет, – подтвердил Игорь.
– Я рад, что не ошибся в вас!
– Благодарю за честь, господин капитан, я готов к действию!
– Да, да, к действию, – повторил Рейхер, кивнул на кожаный саквояж на диване и распорядился: – Возьмите, в нем тесаки!
– Другое оружие будет? – уточнил Миклашевский.
– Нет, действовать предстоит бесшумно. Я снял внешнюю охрану. Остаются дежурный по штабу, его помощник и часовой в секретке.