– Ясно.
– Агентурную картотеку сложите сюда, – Рейхер кивнул на металлический саквояж.
– Где и кому передать материал, господин капитан?
– Лемке, на 11-м километре, у Лангена.
– И еще вопрос, господин капитан, когда мы получим деньги и новые документы?
– Там же, у Лемке. Доллары вас устроят?
– Да, господин капитан. И последнее, где ключи от кабинета, сейфа с картотекой и код?
– Здесь все, – Рейхер подал кожаный мешочек и напомнил: – Картотека хранится в синих цинках. Они находятся в том сейфе, что стоит ближе у окна. Запомнили?
– Да, – подтвердил Игорь.
– В таком случае, господин Миклашевский, мне остается пожелать, чтобы удача не изменила вам! – закончил инструктаж Рейхер и, вручив жетон гестапо, пояснил: – Это чтобы дежурные не задавали лишних вопросов.
Игорь, прихватив оба саквояжа, спустился к машине. В ней никого не было, ключ торчал в замке зажигания, о Лемке напоминал лишь запах одеколона. Миклашевский сел за руль и проехал к бараку 3-го учебного отделения. На входе его остановил сонный дневальный и спросил:
– Вы кто?
– Гестапо! – рыкнул Игорь.
Дневальный дернулся и испуганно захлопал глазами. Не давая ему опомниться, Игорь потребовал:
– Доложи, где находится дежурный по отделению.
– У себя наверху!
– Спит?
– Не… не знаю, – пролепетал дневальный.
– Давай, давай, вперед! – поторопил Игорь и вслед за ним поднялся в спальное помещение.
На шум в коридоре из канцелярии выполз дежурный с помятой физиономией.
– Спишь, мерзавец! – напустился на него Игорь.
– Я? А вы хто… – дежурный осекся, когда перед его носом мелькнул жетон гестапо.
– Поднимай курсантов Муху, Попова, Орлова, Гуцалюка и Бугу! Это приказ Рейхера!
– Э-э, щас, – промямлил дежурный и потрусил в кубрик.
Не прошло и минуты, как все пятеро стояли перед Миклашевским.
– За мной! – приказал он.
– Куда? – спросил Гуцалюк.
– Вниз, к машине, там узнаешь!
Курсанты гурьбой повалили на выход. Игорь обернулся к дежурному и гаркнул:
– Че стоишь, давай за ними!
– Куда? – оторопел тот.
– На кудыкину гору! Приказ Рейхера!
– А как же пост?
– А так! – отрезал Игорь.
То, что произошло дальше, обескуражило курсантов. Он нанес сокрушительный апперкот дежурному, тот кулем рухнул на землю, и объявил:
– Парни, у вас есть выбор: со мной вы будете живыми, с немцами вам капут! – и, нагнетая обстановку, заявил: – Берлин окружен! Завтра большевики придут сюда, и вам висеть на фонарных столбах. Надо пробиваться к американцам.
– Да, да! К американцам! – прозвучало вразнобой.
– Но не с пустыми руками! Захватим агентурную картотеку, а с ней обрежем все свои хвосты.
– Я с тобой, Игорь! – присоединился к нему Владимир Попов.
– Мы тоже! Говори, че делать! – загомонили остальные.
Миклашевский вытряхнул из саквояжа тесаки и приказал:
– Разбирайте!
– А с ним че? – спросил Попов и кивнул на дежурного.
– Вяжите и в кусты!
Курсанты набросились на дежурного. Гуцалюк остался в стороне.
– Степан, ты чего? Давай помогай! – потребовал Миклашевский.
– Та у мэнэ у хати остався эт самое… Та я щас… – лепетал Гуцалюк.
Отработанным на тренировках ударом Игорь отправил его в глубокий нокаут и окликнул Попова:
– Володя, этого стукача в одну кучу к дежурному!
Не прошло и минуты, как все пятеро забрались машину и ринулись к штабу. Их действия были столь стремительны, что дежурный, его помощник и часовой на посту в секретке не успели и пикнуть, как были заколоты. От главной цели – агентурной картотеки – Игоря отделяла только металлическая дверь. Она легко поддалась ключу, так же быстро был открыт сейф, и агентурная картотека перекочевала в саквояж. Следующее препятствие – часовых на КПП им также удалось снять без шума, пополнив свой арсенал тремя автоматами.
Ошеломительный успех и свобода кружили головы агентам. За спиной Миклашевского кто-то затянул песню. Ему же было не до того, он пытался разгадать Рейхера и упредить его. До контрольной точки – 11-го километра, где предстояла встреча с Лемке, оставалось три километра. На пути к ней, подсказывала Игорю интуиция, и должна наступить развязка. Он сбросил скорость и внимательно посматривал по сторонам, надеясь отыскать съезд на лесную дорогу. Но Рейхер не был бы Рейхером, если бы не просчитал и этот вариант. Впереди, справа, в свете фар мелькнула кабина грузовика.
Игорь бросил взгляд в зеркало. Путь назад тоже был отрезан, на дорогу наползал второй грузовик. Рейхер все точно рассчитал. Справа и слева простиралось открытое поле. До леса, стоявшего темной стеной, было не меньше полукилометра.
«Идти в лоб на прорыв? Уходить к лесу полем? Занять оборону и продержаться до подхода Лаубэ? А если Арнольд не успеет?» – искал выход Игорь.
Пулеметная очередь хлестанула по капоту и не оставила ему выбора.
– Всем в кювет! Занять круговую оборону! Саквояж! Саквояж с картотекой с собой! – голос Миклашевского потонул в грохоте выстрелов.
Он распахнул дверцу и кубарем скатился в кювет. Вслед за ним последовали остальные.
– Экономить патроны! Подпустить поближе! Стрелять по моей команде! – распоряжался Игорь.
Перебравшись под защиту бетонного ограждения, он наблюдал за перемещениями гитлеровцев. Они, уверенные в своем превосходстве, как хорошо отлаженная машина, смыкали кольцо окружения. В предрассветном полумраке тут и там проступали размытые силуэты, и, когда расстояние сократилось до 50 метров, Игорь дал команду:
– Стрелять одиночными! Огонь!
На выстрел его пистолета скупо ответил автомат Попова. У остальных магазины оказались пусты. Рейхер, казалось, предусмотрел все, оставив их с тесаками против пулеметов. Им ничего другого не оставалось, как только умереть. И тут произошло чудо. Цепь гитлеровцев рассыпалась под яростным натиском бойцов Арнольда Лаубэ. Дальше события развивались с калейдоскопической быстротой. Смяв кольцо окружения, они прорвались к группе Миклашевского. Из кабины грузовика высунулся Курт и окликнул:
– Игорь, ты жив?
– Жив! Жив! – срывающимся голосом повторял Миклашевский.
– Давай сюда! Парни, грузитесь! Быстрее! Быстрее! – подгонял Курт.
Перебросив через борт саквояж с картотекой и погрузив раненого Бугу, беглецы забрались в кузов. Вслед им запоздало звучали пулеметные очереди гитлеровцев. На них плотным огнем ответила группа прикрытия Леонарда Дырмана. Игорь, распластавшись на дне кузова, не ощущал боли от раны в плече и не обращал внимания на ухабы. Он был счастлив, что остался жив, что снова был среди боевых товарищей и что сорвал план Рейхера – Курмиса.
На следующий день бойцы Арнольда Лаубэ покинули базу резидентуры под Фризаком и двинулись на восток, на соединение с частями Красной армии. Агента-боевика 4-го управления НКГБ СССР Ударова – Игоря Миклашевского в ней не было. Он, смешавшись с толпой беженцев, отправился на запад по следам эвакуированного Восточного министерства, чтобы выполнить задание Сталина – ликвидировать предателя Блюменталь-Тамарина и захватить его архив.
Эпилог
10 мая 1945 года в дверь квартиры по адресу Шиллерштрассе, 15, города Мюнзинген постучали. Открыв ее, Инна Александровна ахнула. Перед ней стоял живой и невредимый племянник – Игорь Миклашевский. Она проводила его в комнату. Навстречу им вышел Блюменталь-Тамарин. Игорь с трудом узнал в обрюзгшем старике баловня Мельпомены и женского сердцееда. Блюменталь-Тамарин, как сыч, целыми днями просиживал в квартире и боялся высунуть нос на улицу. Страх перед неминуемой расплатой он топил в вине, а злобу вымещал на жене и секретарше-любовнице.
Появление племянника, шепнувшего на ухо о запасе спиртного, спрятанном неподалеку, подняло настроение Блюменталь-Тамарину. Он охотно согласился составить ему компанию. Перед тем как покинуть квартиру, Миклашевский поинтересовался судьбой личного архива дяди. Переписка с власовской верхушкой, его отчеты перед гитлеровцами, содержащие клевету на советских руководителей, и другие материалы находились при нем и хранились в саквояже. Миклашевский убедил спрятать их в надежном месте. Блюменталь-Тамарин согласился, и, прихватив с собой архив, они переступили порог квартиры и уже больше никогда в нее не возвратились…
Пуля из парабеллума поставила последнюю точку в карьере изменника – бывшего заслуженного артиста РСФСР, бывшего руководителя Художественного театра имени Мочалова Всеволода Блюменталь-Тамарина…
Теперь, когда личный враг вождя замолк навечно, агент-боевик 4-го управления НКГБ СССР Ударов – Игорь Миклашевский наконец мог вернуться на родину. Возвращение затянулось на два месяца. На пути к советской зоне оккупации Германии его задержал американский военный патруль. После допроса Миклашевский в числе других советских граждан – бывших узников концентрационных лагерей и лиц, угнанных из СССР на принудительные работы в Германию, был отправлен в американский лагерь. Для него и тысяч других задержанных потянулись дни и недели томительного ожидания. Бюрократическая машина американской лагерной администрации не спешила открывать перед ними ворота и отпускать домой. После краха фашистского режима в Германии противоречия между союзниками по антигитлеровской коалиции: с одной стороны – СССР, а с другой – США и Великобританией от встречи к встрече приобретали все более антагонистический характер.
Лидеры «Большой тройки» – Сталин, Черчилль и Трумэн вслух продолжали говорить о союзе народов своих стран, а в тиши кабинетов на Даунинг-стрит, 10, в Белом доме и в Кремле уже вызревали тайные замыслы по устройству нового миропорядка. Слабые ростки искренней симпатии и фронтовой дружбы, появившиеся на берегах Эльбы ликующим победным маем 1945 года между русскими, американцами, англичанами и французами, увяли при легком дуновении ветров холодной войны.
Первыми в непримиримой тайной схватке за будущее господство над ресурсами и умами людей сошлись спецслужбы бывших союзников по антигитлеровской коалиции. Все чаще от советской разведки и военной контрразведки Смерш, действовавшей на территории стран Восточной Европы, поступали данные о том, что американцы, британцы и французы ведут двойную игру. Под различными прикрытиями они осуществляли активную вербовочную и пропагандистскую работу среди перемещенных лиц из числа советских граждан, склоняли их к сотрудничеству и отказу от возвращения на родину.