Известно, скажем, что именно чачей Сталин угощал Черчилля и Рузвельта во время Ялтинской конференции. Андрей Громыко вспоминал, как Сталин сперва похваливал грузинские сухие вина, а потом спросил: «А вы знаете грузинскую виноградную водку – чачу?» Ни Черчилль, ни Рузвельт о чаче и слыхом не слыхивали. А Сталин продолжал: «Это, по-моему, лучший из всех видов водки. Правда, я сам ее не пью. Предпочитаю легкие сухие вина». Черчилля чача сразу заинтересовала: «А как ее попробовать?» «Постараюсь сделать так, чтобы вы ее попробовали». На другой день Сталин послал и одному, и другому в подарок чачу»[73].
Громыко Андрей Андреевич (1909–1989) – советский политический деятель, дважды Герой Социалистического Труда (1969, 1979). В 1943–1946 годах – посол СССР в США, в 1946–1949 годах – заместитель министра иностранных дел, одновременно в 1946–1948 годах – постоянный представитель СССР в Совете Безопасности ООН, в 1949–1952 годах, 1953–1957 годах – первый заместитель министра иностранных дел СССР. В 1952–1953 годах – посол СССР в Великобритании. В 1957–1985 годах – министр иностранных дел СССР. В 1983–1985 годах – одновременно первый заместитель Председателя Совета Министров СССР. В 1985–1988 годах Председатель Президиума ВС СССР. Член Политбюро ЦК КПСС в 1973–1988 годах.
Оставаясь один, Сталин тоже не напивался, несмотря на то что именно на это Никита Хрущев в своих мемуарах намекает не раз. Другое дело, что в малых дозах он употреблял спиртное постоянно. Но это – нормальный элемент кавказской культуры. Пьяницы типа Виссариона там встречаются не часто. А вот выпить глоток-другой вина в течение дня считается вполне обычным делом и вовсе не мешает нормальной жизни, не делает человека неадекватным. Вот и Сталин вполне мог, скажем, прихлебывать за работой чай с коньяком, вовсе не теряя ясности мысли. Александр Василевский вспоминал: «Сталин любил пить чай. Обычно во время заседания он нажимает кнопку, Поскребышев приносит стакан чаю и лимон. Сталин берет и выжимает в стакан лимон, затем идет в комнату отдыха, приносит бутылку армянского коньяка[74], льет из нее в чай ложку или две и тут же уносит бутылку обратно и потом во время работы пьет чай по глотку»[75].
Василевский Александр Михайлович (1895–1977) – военачальник, маршал Советского Союза (1943), Герой Советского Союза (1944, 1945). С июня 1942 года – начальник Генштаба. В 1942–1944 годах координировал действия ряда фронтов в Сталинградской, Курской битвах, других крупных операциях. В 1945 году командовал 3-м Белорусским фронтом, затем советскими войсками на Дальнем Востоке при разгроме японской Квантунской армии. С 1946 года – начальник Генштаба. В 1949–1953 годах – министр Вооруженных Сил (военный министр) СССР.
Но гораздо чаще, конечно, в стакане вождя оказывалось вино, причем некрепкое, не более 3–4 градусов. Даже не вино, по-хорошему, а недобродившее винное сусло – «мачари», или «маджари». Сам Сталин называл его соком. Кстати, именно этот напиток мог стать причиной его смерти. Если верить словам специалиста – главного технолога по грузинским винам Комбината Праздничных Вин г. Тольятти Мамуки Пеикришвили: «Для Сталина вино отбирали виноделы-профессионалы в сопровождении представителей НКВД (или как там тогда их называли, точно не помню) у крестьян, известных как производители хорошего киндзмараули. Взамен за один литр киндзмараули крестьянам (колхозникам) предлагали пять литров любого другого вина известных марок или адекватную оплату. А что касается паралича и мачари, то и это может быть правдой, потому что мачари (бродящее сусло с небольшой крепостью, очень вкусное) резко повышает давление (особенно из сорта саперави) и поэтому много пить нельзя, особенно старикам»[76]. А в ночь перед тем, как Сталина хватил удар, по свидетельству охранника Петра Лузгачева, он пил именно этот напиток, причем выпил его немало[77].
Частенько пил Сталин и обычное вино. Снова слово Геннадию Коломейцеву: «Про вина говорят, якобы он «хванчкару» и что-то подобное любил… Ерунда! Он эти вина не пил. Мы специально для него закупали у троих грузинских колхозников их самодельные домашние вина. Были два брата Немцецвиридзе, а третьего я забыл. Жили они где-то в Кахетии. Все эти вина, конечно, проверялись во всех отношениях. И я обязательно опробовал их на себе, чтобы быть от греха подальше. Летом Сталин обычно пил сухое белое, а зимой – сухое красное вино»[78].
Что сказать, подытоживая этот раздел? Пожалуй, лишь, что никто никогда не видел Сталина пьяным. Напротив, это ему удавалось чаще всего подпоить своих сотрапезников, чтобы послушать их разговоры и откровения. Все-таки врожденная культура пития – это великая сила, не так ли?
От «Атенского» до «Маджари»[79]
/…/О напитках, подаваемых на Ближней даче, особенно о «любимом» вине Сталина, гуляет чрезвычайно много легенд. Недавно прочел я статью известного нашего знатока в области кулинарии Вильяма Похлебкина «Что ел Сталин?». «Любимыми, присутствующими при каждом застолье, были грузинские киндзмараули, хванчкара, мукузани, напареули, цинандали, саперави», – пишет Похлебкин, перечислив добросовестно весь набор наиболее распространенных в «Мосторге» в советские времена грузинских вин. Но если бы Похлебкин хоть недолго пожил в Грузии, он бы знал, что за грузинским застольем киндзмараули и хванчкару вообще не пьют. Эти полусладкие десертные сорта грузины и за вино не считают – так, компот. Мукузани тоже не жалуют: оно тяжелое, густое, приятно выпить стакан-другой, но не более.
Сталину же подавали бутылку без всякой этикетки, то есть домашнее вино. Мой отец рассказывал, а ему в свою очередь поведал его друг, полковник МГБ Ираклий Мгалоблишвили, что Сталин пил только «Атенское зеленое», по-грузински «Атенис мцване». Есть недалеко от Гори село Атени. Знаменито оно своим храмом, построенным еще в V веке, и только там произрастающим сортом винограда, из которого получается вино светло-изумрудного цвета и неповторимого вкуса. Сам пил, можете поверить. Так вот, это самое «Атенское» Сталину возили в бочонках на самолетах, и, чтобы вино не растрясти (оно этого очень не любит, сразу мутнеет и теряет качество), бочонки держали на коленях, обхватив руками, молодцы в звании не ниже полковничьего – и дядя Ираклий тоже.
Я недавно специально расспрашивал очень осведомленного человека, Отара Черкезия, бывшего председателя Верховного Совета Грузинской ССР, а теперь заместителя посла Грузии в России, и он подтвердил, что Сталин признавал только «Атенское». Да и его разбавлял водой, что у грузин совершенно не принято. Но об этом свидетельствует уже Штеменко:
«По давно заведенному порядку перед Хозяином стоял удлиненной формы, очень красивый хрустальный графин с бесцветной жидкостью и запотевшими боками. И. В. Сталин перед ужином обычно выпивал одну-д-ве рюмки коньяку, а потом пил только сухое грузинское вино, наливал его из бутылок, этикетки на которых были отпечатаны на машинке. Наполнит бокал на три четверти вином, а остальное не торопясь добавит из хрустального графина.
Первое время я, бывая на даче, внимательно наблюдал за всем окружающим и сразу приметил графин. Смешно, конечно, но меня заинтересовало, что в нем. И я подумал: «Какая-то особая водка, чтобы добавлять к вину для крепости. Вот попробовать бы при случае». Долгое время затея эта не удавалась, поскольку место мое было довольно далеко от графина.
В тот злополучный вечер я опоздал к столу, так как задержался в соседней комнате у телефона – наводил по указанию И. В. Сталина справку о положении на одном из фронтов. Когда вернулся в столовую и доложил, все уже сидели за столом, и обычное мое место было занято. Сталин, заметив это, жестом указал на свободный стул рядом с собой. Ужин затянулся. Разговор, как всегда, шел о фронтовых делах. Каждый сам себя обслуживал – когда нужно было, шел к боковым столикам за очередным блюдом.
Ну, думаю, уж сейчас я эту водку попробую. Когда Сталин, как и все, встал, чтобы сменить тарелку, я быстро схватил заветный графин и налил полную рюмку. Чтобы соблюсти приличия, дождался очередного тоста и выпил. Вода! Да какая холодная.»
Сталинские застолья сочетали в себе обычно приятное с полезным: пили, ели, но еще и обсуждали и решали всевозможные вопросы. Одно несомненно: ночные «обеды» на Ближней даче ничего общего с оргиями не имели, как это иногда пытаются представить досужие сочинители. Черчилль, который оставил интереснейшие воспоминания о встречах со Сталиным, свидетельствует:
«Распространялись глупые истории о том, что эти советские обеды превращаются в попойки. В этом нет ни доли правды. Маршал (Сталин. – В. К.) и его коллеги неизменно пили после тостов из крошечных рюмок, делая в каждом случае лишь маленький глоток. Меня изрядно угощали».
В высшей степени интересные описания сталинских застолий, проходивших на Ближней даче, оставил Милован Джилас, второй человек в югославской иерархии, ближайший друг и соратник Тито, ставший затем самым яростным критиком как его лично, так и всей социалистической системы.
Джилас пишет:
«В просторной, без украшений, но отделанной со вкусом столовой на передней половине длинного стола были расставлены разнообразные блюда в подогретых и покрытых крышками тяжелых серебряных мисках, а также напитки, тарелки и другая посуда. Каждый обслуживал себя сам и садился куда хотел вокруг свободной половины стола. Сталин никогда не сидел во главе, но всегда садился на один и тот же стул: первый слева от главы стола. Выбор еды и напитков был огромным – преобладали мясные блюда и разные сорта водки. Но все остальное было простым, без претензии. Никто из прислуги не появлялся, если Сталин не звонил, а понадобилось это только один раз, когда я захотел пива. Каждый ел что хотел и сколько хотел, предлагали и понуждали только пить – просто так и под здравицы.