ла какая-то злоба, ярость. Это объяснялось тем, что мама оставила ему письмо. Очевидно, она написала его ночью. Я никогда, разумеется, его не видела. Его, наверное, тут же уничтожили, но оно было, об этом мне говорили те, кто его видел. Оно было ужасным. Оно было полно обвинений и упреков. Это было не просто личное письмо; это было письмо отчасти политическое. И, прочитав его, отец мог думать, что мама только для видимости была рядом с ним, а на самом деле шла где-то рядом с оппозицией тех лет./…/И только в последние годы, незадолго до смерти, он вдруг стал говорить часто со мной об этом, совершенно сводя меня этим с ума. Я видела, что он ищет, мучительно ищет «причину», и не находит ее./…/Он искал вокруг – «кто виноват», кто ей «внушил эту мысль»; может быть, он хотел таким образом найти какого-то очень важного своего врага. Но если он не понимал ее тогда, то позже, через двадцать лет, он уже совсем перестал понимать ее и забыл, что она была такое. Хорошо хоть, что он стал теперь говорить о ней мягче; он как будто бы даже жалел ее и не упрекал за совершенное»[91].
И ведь повод-то был ничтожным – глупая размолвка на банкете, из тех, что забываются на следующее утро. Но, видимо, все так совпало – очередной приступ ревности, очередная депрессия, очередное недовольство собой и мужем. Ситуация столь же нелепа, как и трагична. Вероятно, именно поэтому так много разнообразных правдоподобных и неправдоподобных версий происшедшего встречается как в нынешней литературе, так и в мемуарах современников событий. Ходили слухи о том, что «Сталин убил жену, выстрелив в нее». Так пишет в своих записках Надежда Иоффе, ссылаясь на показания одного из сталинских охранников: «Я тоже склонна думать, что Сталин действительно убил жену. А если и не убил, то сказал что-то настолько страшное, что женщина, всего за пару часов до этого не помышлявшая о самоубийстве, пустила себе пулю в голову»[92]. А вот версия, и вовсе представляющая его подобием Отелло: «Сталин в приступе ярости убил свою вторую жену Надю Аллилуеву. Выстрелив из револьвера и увидев, что Аллилуева еще жива, Сталин ее задушил»[93]. В более гуманном варианте он не убивал жену сам, а по той или иной причине просто отдал приказ убить ее энкавэдешникам. Но это все, разумеется, выдумки. Потому что на деле все выглядело примерно так, как описывает Светлана Аллилуева: «Каролина Васильевна Тиль, наша экономка, утром всегда будила маму, спавшую в своей комнате. Отец ложился у себя в кабинете или в маленькой комнатке с телефоном, возле столовой. Он и в ту ночь спал там, поздно возвратясь с того самого праздничного банкета, с которого мама вернулась раньше. Комнаты эти были далеко от служебных помещений, надо было идти туда коридорчиком мимо наших детских. А из столовой комната, где спал наш отец, была влево; а в мамину комнату из столовой надо было пройти вправо и еще этим коридорчиком. Комната ее выходила окнами в Александровский сад, к Троицким воротам./…/Каролина Васильевна рано утром, как всегда, приготовила завтрак в кухне и пошла будить маму. Трясясь от страха, она прибежала к нам в детскую и позвала с собой няню – она ничего не могла говорить. Они пошли вместе. Мама лежала вся в крови возле своей кровати; в руке был маленький пистолет «вальтер», привезенный ей когда-то Павлушей из Берлина. Звук его выстрела был слишком слабый, чтобы его могли услышать в доме. Она уже была холодной. Две женщины, изнемогая от страха, что сейчас может войти отец, положили тело на постель, привели его в порядок. Потом, теряясь, не зная, что делать, побежали звонить тем, кто был для них существеннее, – начальнику охраны, Авелю Софроновичу Енукидзе, Полине Семеновне Молотовой, близкой маминой подруге. Вскоре все прибежали. Отец все спал в своей комнатушке, слева от столовой. Пришли В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов. Все были потрясены и не могли поверить. Наконец и отец вышел в столовую. «Иосиф, Нади больше нет с нами», – сказали ему»[94]. «Сталин поднял пистолет, которым застрелилась Алллилуева, – записал в дневнике Молотов, – и сказал: «И пистолетик-то игрушечный, раз в году стрелял», – пистолет был подарочный; подарил ей свояк, по-моему… – «Я был плохим мужем, мне некогда было водить ее в кино»»[95].
Сталин был просто убит. Нет, были у него женщины и после этого – в конце концов, здоровый мужчина в расцвете сил, да еще и с горячей южной кровушкой в жилах вряд ли мог бы стать аскетом. Но о любви в его жизни больше говорить не приходится. В дневниках подруги Аллилуевой – Марии Сванидзе – есть чрезвычайно показательная запись, датированная маем 1935 года: «Иосиф сказал: «Как это
Надя/…/могла застрелиться. Очень она плохо сделала, она искалечила меня». Сашико вставила реплику – как она могла оставить двух детей – «Что дети, они ее забыли через несколько дней, а меня она искалечила на всю жизнь. Выпьем за Надю!» И мы пили за здоровье дорогой Нади, так жестоко нас покинувшей».[96]
Искалечила – это не то слово. После гибели Надежды Сталина как подменили: он стал еще более жесток и бескомпромиссен в решениях, чем раньше, окончательно перестал различать друзей и врагов. Судя по всему, он решил, что не создан для семейного счастья, что свой дом, своя семья не написаны ему на роду. И сосредоточился на единственной цели – осуществлении тех идей, что некогда были высказаны Лениным.
Изменилось и его отношение к детям. Не прошло и нескольких лет, как он отдалился от них, переложив все заботы на наемных работников, представлявших ему доклады об их жизни и потребностях. Даже любимая дочь отошла для него на второй план по сравнению с работой, которую он выполнял. На письма детей он отвечал как на официальные запросы по партийной линии, накладывая на них резолюции, а его встречи с ними превратились в почти официальные аудиенции.
А женщины. Что женщины? Они, разумеется, не раз и не два были в его жизни – монахом он не был, – но мы об этом можем судить только по слухам. Была ли его любовницей кастелянша Валечка Истрина, заведовавшая в его доме хозяйством? Был ли у него роман с певицей Верой Давыдовой? С балериной Ольгой Лепешинской? Если вести разговор всерьез, а не заниматься пересыпанием сплетен за кухонным столом, на эти вопросы ответа не найти. Потому что слухи есть слухи – материя ненадежная. Нет, выходила, конечно же, в свет книга Леонарда Гендлина «Исповедь любовницы Сталина», но это, похоже, просто хорошо составленная подделка. По крайней мере, в этом убеждают родственники Веры Давыдовой, от имени которой ведется в ней повествование. Впрочем, какая разница? К закату своей жизни «отец народов» подошел таким же одиноким, каким был на ее заре.
Последняя любовница вождя[97]
Юная выпускница медучилища появилась в окружении Сталина вскоре после самоубийства его жены – Надежды Аллилуевой, чтобы прислуживать на правительственной даче. Пристроил сюда скромную девушку начальник Главного управления охраны НКВД генерал Николай Власик. Он отыскал и выбрал ее для себя. Но Сталин сразу отметил красоту новенькой. Постепенно их отношения становились все более близкими. Валечку – так стали ее все называть – повысили до сестры-хозяйки. И ей уже доверялось стелить постель самому вождю. И хотя разница в возрасте между ними была более 40 лет, они полюбили друг друга.
Ради Валечки Сталин отказался от других женщин (в различных источниках утверждается, будто бы в постели вождя побывали почти все артистки Большого театра). Из-за нее он стал носить шелковые кальсоны. А до этого ходил в дырявых носках и даже без трусов.
Вождь всюду брал Валечку с собой. Она была с ним и в момент покушения на его жизнь, и в трудные дни начала войны, когда готова была погибнуть, но остаться рядом. Валечка оказалась единственной женщиной, которой Сталин целовал руки. Но когда вождь узнал, что она изменила ему – пусть не по своей воле – с Берией и Власиком, он избил ее и отправил в магаданский лагерь.
Лишь перед самой смертью Сталин вновь встретился со своей любовью на даче в Кунцево и расплакался, словно ребенок. Следом разревелась и она. Это было их последнее свидание,
Говорят, Валентина Истрина так и не вышла замуж. Осталась верной Сталину и дожила до глубокой старости.
Николай Никонов
Влюбленный в Германию
Если когда-нибудь появится государство мужчин, дела у человечества резко пойдут под гору. В древности, безусловно, было гораздо больше государств, в которых царил матриархат. От потери мужчин народ не вымрет. Такое с ним произойдет от отсутствия женщин!
Тема отношений Гитлера с женщинами волновала и волнует многих. Как же это: не слишком мужественный, небольшого роста, щуплый Адольф был секс-символом целого государства?! Что должны были чувствовать женщины, стремящиеся к близости с ним, мечтающие о хотя бы одном прикосновении новоявленного мессии? Почему он – злодей, чудовище, разжигатель войны – был для них желанен и привлекателен? Это настолько не вяжется с его образом, созданным официальной пропагандой, что порождает массу домыслов и слухов.
Попробуем разобраться по порядку. Для начала нужно сказать, что с женщинами Гитлеру действительно везло. Всю жизнь они окружали его, заботились о нем, помогали ему, помогали изыскивать источники финансирования его мегапроектов, устанавливать деловые контакты. Обходительный, умевший на все сто процентов использовать свое обаяние, понять, что интересует и волнует собеседника более прочего, и затронуть в разговоре нужную тему в нужном ракурсе, демонстрируя понимание и близость взглядов, он, разумеется, привлекал их. Гитлер охотно принимал их поклонение и помощь. Во многом можно утверждать, что власть его покоилась именно на обожании женщин.