Увлечение Юнитой едва не стоило вождю жизни Евы Браун. Узнав, что у ее возлюбленного появилась новая пассия, молодая женщина, измученная его постоянным отсутствием и тем, сколь мало он ей оказывает внимания, погружаясь в свои политические дела, решает покончить с собой. На этот раз – всерьез. «Как деликатно сообщила госпожа Гофман, он нашел мне замену, – записывает Ева в дневнике в последних числах мая 1935 года. – Ее зовут Валькирия, и выглядит она весьма аппетитно». И дальше: «Только что отослала ему решающее для меня письмо. Посчитает ли он его важным? Ну, посмотрим. Боже мой, я боюсь, что он сегодня не даст ответа. Если бы хотя бы один человек мне помог, все это не было бы таким ужасным и безнадежным. Может быть, мое письмо дошло до него в неподходящее время. Может быть, мне не надо было писать. Как бы то ни было, неизвестность переносить ужаснее, чем внезапный конец. Я решила принять 35 пилюль, это должно быть смертельно. Если бы он хотя бы попросил позвонить». Спасла ее старшая сестра, совершенно случайно зашедшая в гости. Она вызвала врача и позаботилась о том, чтобы о происшедшем как можно скорее сообщили Гитлеру. Сложно оценить меру его раскаяния, но факт остается фактом: с этих пор он каждый день находил время для того, чтобы позвонить Браун или написать ей несколько строк.
Увлечение Юнитой между тем продолжалось. Сомнительно, что оно вылилось во что бы то ни было серьезное. Во всяком случае, говорить о любовной связи немецкого диктатора и английской аристократки – значит выдумывать очередную легенду. Впрочем, леди Мидфорд была, что называется, девушкой без комплексов, хотя и склонной к истерии и несколько «трагедийному» восприятию жизни, так что с уверенностью никто ничего не скажет. Однако уподобляться коллегам по цеху, описывающим романы Гитлера с такими подробностями, как будто они лично держали канделябр у изголовья его постели, не будем. Но вот что точно – Гитлер как мог «распускал хвост» перед англичанкой, демонстрируя ей достижения своего режима, и использовал ее восхищение в пропагандистских целях. За семь лет знакомства с Гитлером юная леди стала убежденной национал-социалисткой и антисемиткой. Ее статьи антисемитского содержания вполне могут поспорить в резкости с текстами Юлиуса Штрайхера, а речи, произносимые на партийных митингах, которые она посещала в качестве почетной гостьи, проникнуты восхищением тем, что происходит в Германии. Забавно, что, несмотря на это, приближенные Гитлера не доверяли Валькирии, считая ее английской шпионкой. Вслух это, однако, не произносилось, ибо могло вызвать яростный гнев вождя.
Штрайхер Юлиус (12.02.1985-16.10.1946) – партийный деятель, группен-фюрер СА (1934), группенфюрер СС (1934). Член НСДАП с 1922 года, издатель и главный редактор антисемитской газеты «Der Stuermer» («Штурмовик»). Один из инициаторов «Хрустальной ночи». Казнен по приговору Нюрнбергского трибунала.
Однако вскоре все закончилось. Третьего сентября 1939 года, через два дня после того, как Германия и Советский Союз по-дружески разделили Польшу пополам, устроив пышный совместный парад в Бресте, британский посол сообщил немецкому правительству об объявлении войны. Для Юниты это было настоящей трагедией: дело в том, что, являясь ярой приверженкой гитлеровских идей, она оставалась патриоткой своей страны. Самой горячей мечтой ее было установить режим, подобный гитлеровскому, у себя на родине, но войны Германии с Англией она пережить не могла. Вложив в конверт прощальное письмо, фото Гитлера и подаренный ей вождем партийный значок, она отправляется в Английский сад в Мюнхене и пускает себе пулю в висок. Попытка самоубийства была решительной и неудачной лишь отчасти. Не сумев покончить с собой именно в тот день, леди Мидфорд здорово сократила свой срок земного существования. В 1948 году она умерла от последствий этого выстрела: ни один врач не взялся извлечь застрявшую у нее в голове пулю.
Гитлер попытался наладить отношения, приехал к Юните в больницу с огромным букетом цветов и вернул ей партийный значок. Женщина буквально бьется в истерике. Партийный значок она проглатывает. Гитлер слегка озадачен. Он, конечно, привык иметь дело с барышнями экзальтированными и истеричными, но не настолько же! «Гофман, я начинаю бояться!» – говорит он приятелю, выйдя из палаты. Через несколько дней, еще не оправившись толком от ранения и от истерики, Мидфорд уехала в Англию. Там ее жизнь была, как уже говорилось, недолгой, но отнюдь нелегкой: на протяжении всех лет, что ей оставалось прожить, за ней следовала дурная слава женщины, общавшейся с «врагами короля». Однако, несмотря ни на что, она до последнего часа оставалась преданной почитательницей Гитлера.
Забавнейшая игра случая: родная сестра Юниты также придерживалась радикальных политических взглядов, однако ее кумиром был не Гитлер, а Сталин.
Гитлер был мазохистом и импотентом
С полной уверенностью можно только сказать, что Гитлер предпочитал отклонения, так сказать, от обычного, нормального секса. Четыре его любовницы покончили с собой, потому что не смогли вынести его сексуальных требований.
Что же касается возможной импотенции фюрера, то эта версия родилась после рассказа одного из приближенных Гитлера о его первой ночи с Евой Браун. По этой версии, наутро Ева вышла из спальни, недоуменно покачала головой и развела руками, из чего присутствовавшие сделали определенный вывод.
Гитлер/…/требовал, чтобы любовницы били его и всячески истязали. Источник моего исследования – архивы Гарвардского университета. Дело в том, что еще во время войны американцы всерьез занялись изучением психологии Гитлера. Они считали, что это поможет им предсказывать его последующие решения. И один профессор Гарвардского университета составил психологический портрет, основываясь на многочисленных интервью с людьми, знавшими Гитлера еще в довоенные годы, до того, как он пришел к власти. Профессор был последователем Фрейда, а следовательно, он уделял особое внимание сексуальным наклонностям Гитлера. Так что недостатка в материалах нет, их надо только уметь отыскать.
Найджел Которн, автор книги «Сексуальная жизнь великих диктаторов» [101].
После падения Берлина в квартире Евы фон Браун, в шкафчике, представители союзников обнаружили не только большое количество таблеток, которые, как все знали, Гитлер много поглощал, но и горы противозачаточных средств. Они-то зачем?
Странный, казалось бы, вопрос: зачем? А зачем бывают нужны противозачаточные средства? Конечно же, скажет обыватель, чтобы не забеременеть. Раз были такие средства, следовательно, Ева Браун, которая всегда была верна своему Адольфу, не хотела или ей было не позволено забеременеть.
Типичная мысль и характерный вывод. И, несмотря на его обыденность, он интересен – но единственно потому, что Адольф Гитлер был клиническим импотентом (в результате операции удалено одно яичко). Более того, у Евы Браун после болезненной гинекологической операции влагалище было слишком маленького размера для нормального секса. Детей у нее быть не могло. Она долго после операции лечилась, и как только ее личный гинеколог во всеуслышанье объявил о полном выздоровлении пациентки, он тут же погиб в автомобильной катастрофе.
Почему он погиб? Это очевидно: те, кто знает то, что другим знать не следует. Он был убит по той же самой причине, почему Гитлер перед смертью так заботился, чтобы тела его и его жены не осмотрели медики. О его импотенции никто не должен был знать наверняка.
Итак, Гитлер тщательно скрывал свою генитальную несостоятельность.
Но о ней все-таки знали – и даже многие. Или, во всяком случае, догадывались. Сохранилось письмо Евы Браун к одной своей подруге, в котором она сообщает, что ничего от Адольфа как от мужчины не получает. Кто знает, сколько было написано писем с подобного рода содержанием и сколько их могло уцелеть в государстве тотальной слежки? Очевидно, что сохранилось их меньше, чем было написано.
Алексей Меняйлов[102]
Еве, после того как Юнита исчезла с горизонта, стало жить гораздо легче, однако она находила новые поводы для ревности, хотя и не с такими печальными для себя последствиями. Гитлер флиртовал со знаменитыми актрисами – Ольгой Чеховой, Лили Дагобер, оказывал знаки внимания массе женщин. Впрочем, как он объяснял это Еве, делалось это для того, чтобы просто повысить его авторитет, добавить светскости имиджу. Судя по всему, если Адольф и обманывал влюбленную в него женщину, то ненамного. Он, разумеется, получал огромное удовольствие от «букета» прекрасных дам, но удовольствие чисто эстетическое. Разумеется, Ева хотела от него ребенка. Мало того, тема эта, судя по всему, поднималась не один раз. Но Гитлер был однозначно против и предпринимал меры, чтобы досадных случайностей не произошло. По крайней мере, прислуга удивлялась огромному количеству противозачаточных средств в аптечке Евы. Свою решимость он обосновывал просто: «Из меня вышел бы плохой отец семейства. И вообще потомки гениев редко наследуют их выдающиеся качества». Тут правоту Адольфа не признать тяжело: учитывая его наследственность и тяжелый характер, отец из него и впрямь получился бы – не дай Бог.
Ближайшее окружение Гитлера Еву откровенно недолюбливало. Судя по всему, в первую очередь – из своеобразной ревности. Гитлер, стремясь как-то смягчить эту ситуацию, старался выдерживать в публичном общении с Евой некоторую дистанцию. Так, скажем, она почти никогда не ездила вместе с правительственной колонной, сопровождавшей Вождя, а приезжала отдельно, чуть позже, в компании его секретарш. На людях она обращалась к возлюбленному «мой фюрер» и никак иначе. Впрочем, со временем, обращение это вкупе с общением на «ты» стало чем-то гораздо большим, чем формальным именованием. По крайней мере, ревнивцы из гитлеровского окружения видели в нем даже некий сексуальный подтекст.