Сталин давно готовил для Украины серьёзного товарища, который мог попытаться взять в руки партийную организацию Украины и навести там порядок. И Сталин такого человека, кажется, нашёл.
Лазарь Коганович был твёрдым коммунистом, и пусть звёзд с неба не хватал, но ленинцем он был верным. А ещё он был еврей. Именно еврея нужно было отправить на Украину. Местные националисты, прятавшиеся за партбилетами, никогда бы не примут еврея руководителя. И конечно кинутся на него чтобы рвать. Рвать его будут всеми возможными способами, и все средства для них будут хороши: и вредительство, и организованный голод, и даже попытки восстания. А может быть и прямыми покушениями. И у товарища Когановича на Украине помимо видимых задач, будет ещё пара неочевидных. Во-первых, тянуть время и не позволять местным раскачивать ситуацию. Во-вторых, выявить всю заразу, которая окопалась в компартии республики, чтобы потом очиститься от неё. И для этого, может быть, ему и понадобится этот стоящий перед ним и жалующийся на украинских «селян» человек.
Иосиф Виссарионович выпустил дым и сказал:
– Значит, быть хотите полезным для партии?
– Товарищ Сталин, – нараспев заговорил Хрущёв, – сплю и вижу как мне только стать для партии ещё значительно более полезным. Дайте дело, хоть какое, позвольте проявить себя. – Тут он вдруг понизил голос до заговорщицкого шёпота. – Если нужно… Если у вас есть какой враг, я ему…я ему… – Он сжал кулаки и аж покраснел как от натуги и ненависти. – Вы только моргните, я его убью, только скажите кого. Убью как собаку. Клянусь! Говорите, кого убить.
Иосиф Виссарионович был человек хладнокровный, но видя такое даже он удивился, да что уж там, даже растерялся. Чуть трубку не уронил, стоял, глядел на Хрущёва и думал:
«Дебил или провокатор, если дебил то почему не в стационаре, а если провокатор, то чей будет? Троцкого? Нет, тот визгливый истерик, партийный барин, любитель шёлковых подштанников, золотых безделушек, столового серебра и французской жратвы. Энергичный, но не умный, вор чужих идей и чужих заслуг. Ленин одной фразой всё о нём сказал „Беспринципный карьерист, попутчик. Не видящий ничего дальше собственного „я““. Он до такого не додумается. Вся семья Троцкого, это банда энергичных, жадных людоедов. Зиновьев! Да, этот может, этот на два хода вперёд думает, а уж Каменев, так и вовсе не подумав и слова не скажет. Но им незачем, их семьи слабы, они Троцкого боятся, хотя все они одного вида. И я их естественный союзник против него. Может хотят сильнее привязать меня к себе. Хотя, вряд ли. Тогда может кто из СовНарКома, там ящер на ящере, ещё Яшка Свердлов их туда натаскал, себе семью собирал, да не пригодились они ему, упырю, в расход его пустили рабочие».
Но чем дольше товарищ Сталин смотрел на багровое от напряжения лицо молодого Хрущёва, и на его тупые, лягушачьи глаза, тем больше убеждался, что зря он ищет каких-то подвохов – перед ним классический дебил. Тем не менее, даже с ним нужно было быть осторожным. И Сталин наконец заговорил:
– Товарищ Хрущёв, у меня нет иных врагов, кроме врагов партии, а главные враги партии на Украине, это невежество и разруха, да ещё господа, которые проникли в партию, и ищут в ней для себя преференций. Езжайте к себе, и работайте, скоро на Украине будут большие перемены, ваша задача, быть в гуще событий, наблюдать и выявлять тех, кто в партии случайно. Занимает не своё место.
– Как кукушата, – понимал Хрущёв, кивая головой.
– Что? – Не понял член ЦК, всё ещё надеясь, что этот человек на каком– то этапе может быть полезен партии.
– Ну как кукушата в гнезде, когда трескают в два горла, и подсиживают честных партийцев. Я их таких знаю, я их всех на карандаш возьму, вы не сомневайтесь, товарищ Сталин, как приеду, так сразу начну работу, мы этих кукушат, что идут в разрез партии, сразу выявим. Сразу. Только уж и вы меня не забудьте, товарищ Сталин.
– Я вас отметил, товарищ Хрущёв. Буду ждать ваших отчётов.
Сказал самый проницательный человек на планете, совершая самую большую человеческую ошибку.
– Уж я их… Товарищ Сталин… Уж я их… – Хрущёв опять сжимал кулаки. – Они у меня…
– Идите, работайте, товарищ Хрущёв.
Хрущёв кланялся, кланялся и пошёл на выход, аж подпрыгивал на ходу, от нетерпения начать работу, и от радости, что удалось втереться в доверие к такому высокопоставленному партийцу.
По коридорам уже пошли люди на работу и здоровались с товарищем Сталиным.
А Сталин смотрел в окно и о чём-то размышлял, пока не заметил стоящего рядом человека:
– Товарищ Андреев, – Иосиф Виссарионович протянул молодому красавцу руку, – вы ко мне?
Мужчина, а был это Андреев Андрей Андреевич, крепко пожал протянутую руку и сказал, поглаживая роскошные усы:
– К вам, Иосиф Виссарионович.
– Мне сейчас уже ехать пора, еду в московский горком, ваше дело не подождёт? – Спрашивал Сталин с надеждой.
– Не подождёт, Иосиф Виссарионович, – отвечал товарищ Андреев, – я бы и рад вас хоть раз по пустякам побеспокоить, да повода пустячного не предоставляется. Но я только пару минут займу.
– Ну что ж, – сказал Сталин, ожидая неприятностей, – давайте, не тяните. Выкладывайте свои плохие новости.
– Вы правы, новости плохие. – Андреев вздохнул. – Сегодня ночью убит один из ящеров. Из какой семьи, пока не известно. Труп у нас, звонил наш товарищ из КРО, Дзержинский, он уже в курсе.
Сталин помрачнел, молчал, а Андреев продолжал:
– Товарищи установили, что приехал он на «Паккарде», собираются выяснить, чей это «Паккард». Тогда и будет ясно из чьей он семьи.
– Ящер был серый? – Наконец спросил Сталин.
– Да, но мы надеемся, что он не из семьи Троцкого.
– Да, будем надеяться, – задумчиво говорил Иосиф Виссарионович, – иначе эта истеричная особь опять устроит красный террор, не хуже людоеда Яшки Свердлова. А как же так получилось, кто его убил?
– Вы не поверите, Иосиф Виссарионович, его проститутка убила.
– Проститутка? Ящера? – И в правду не верил Сталин.
– Да, она оказалась из эсеров, крепкая бабёнка, бывшая террористка. Он привёз её на дыру, жрать собрался, а она не будь проста, изрешетила его из дамского «Браунинга».
– Из дамского «Браунинга» и насмерть? – Не верил Иосиф Виссарионович. – Я видел как золотому ящеру винтовочная пуля голову разнесла, а он выжил, потом ещё мне угрожал, а она точно из «Браунинга» его убила?
– Труп доставили на место, сейчас врач вскроет и установит, как он сдох. Но дырок в нём достаточно. А шофёр его успел убежать, не смогла она его убить.
– Молодец девушка, очень не вовремя, но всё равно молодец. Вот какие хорошие кадры готовили эсеры. Жаль, очень жаль, что Борис встал на путь контрреволюции, очень бы он нам помог сейчас.
Сталин задумался, а Андреев не прерывал молчание, он стоял рядом и смотрел в окно. Наконец Иосиф Виссарионович сказал:
– Надо попытаться спасти девушку, за ней уже послали палачей.
– Наш товарищ из КРО сказал, что ей выделили охрану, и постараются вывезти её из города как можно быстрее. А вас сегодня ночью будут ждать на малый совет, там же где и всегда. В двенадцать.
– Я буду. Эх, как не вовремя, как не вовремя всё это случилось. – Сталин помолчал и продолжил. – Надеюсь, девушке предоставили хорошую охрану, опытных людей?
– Думаю, что опытных.
– Очень хотелось бы, чтобы она осталась жива.
– Очень хотелось бы, – согласился товарищ Андреев, сильно сомневаясь, что это вообще возможно.
Он давно занимался ящерами и знал о них больше, чем Сталин, он подумал о том, что вместе с женщиной, скорее всего убьют и охрану. Ящеры никогда не прощали убийства себе подобных. Даже если убитая ящерица была из враждебной им семьи. Всё равно не прощали.
– Очень хотелось бы, – повторил товарищ Андреев.
Глава 4
Тыжных уверенно сел за руль, а Буханкин открыл перед Ракель Самуиловной заднюю дверь авто:
– Please be seated Madam.
– Thanks, – коротко отвечала красавица залезая в авто.
Свирид глянул на них через плечо с неодобрением, не нравились ему эти буржуйские разговорчики и поэтому он спросил довольно грубо, на простом рабоче-крестьянском языке:
– Так и будете чирикать или скажете куда ехать?
– Живу я на Садовой – Спасской, в доме Аплаксиной, но сначала мне нужно в Милютинский переулок. – Сказала товарищ Незабудка. – Там в «Булочной месье Роже», утром подают отличные булки и настоящий кофе.
– Чего? – Чуть не поперхнулся Свирид Тыжных. – Булки? Кофе? Вы гражданочка совсем того… Не понимаете! Вам заныкаться надобно, а вы – булки…
– Мне необходим кофе. – Настояла Ракель Самуиловна. – Больше нигде в Москве не делают такого кофе так рано утром.
– Of course, Madam, – сказал Товарищ Арнольд, закрывая дверь и садясь на переднее сиденье. – Поехали, чего заснул-то, дама желает пить кофе.
– Дама! Кофе! – Пренебрежительно фыркнул Свирид. – Буржуи.
И старенький «Форд» поехал, благоухая бензином. Было лето, и на улицах царило свежее, ещё не задушенное жарой утро. Москва уже просыпалась, из коммунальных муравейников высыпали деловитые москвичи, покупали свежую прессу, толкались в трамваях. А извозчики подхватывали ответственных работников из тех, что могли себе позволить лихача. Ракель Самуиловна была грустна, она не хотела уезжать из Москвы и если честно не понимала, зачем это нужно. Ни страха, ни раскаяния красавица не чувствовала, только досада на глупую ящерицу, которая хотела ей поужинать и получила по заслугам. И ещё она чествовала усталость. Откуда взялась эта ночная уродина, со своим мерзким шофёром, товарищ Незабудка не думала, но она была уверена, что принесла пользу, ликвидировав её как последнюю контру. Может быть это спасёт пару женских жизней. Теперь товарищ Незабудка, сидела на заднем диване «Форда» и разглядывала своих телохранителей. Они были забавны, один выделялся своим пижонским видом, любовью к иностранным словечкам и юношеским выпендрёжем, а второй своей инквизиторской серьёзностью, желанием всех судить и кучами веснушек на щеках. Красавица улыбнулась, и как раз тогда, когда товарищ Буханкин повернулся к ней: