В марте 1926 года состоялся 1-й съезд президиумов госпланов СССР. На него был вынесен вопрос упорядочивания плановой работы. После обсуждения было решено поступить следующим образом. Кроме Госплана СССР, было образовано еще семь госпланов, по числу союзных республик. На большей части территории страны, в РСФСР с 15 февраля 1925 года работало два Госплана – Госплан СССР и Госплан РСФСР. На съезде было решено плановую работу разделить. Республиканские плановые органы занимаются составлением планов по своим республикам. А Госплан СССР занимается составлением генерального плана по всему Союзу, увязкой всех республиканских планов с генеральным планом и контрольными цифрами и составлением самих контрольных цифр. Контрольные цифры Госплана СССР для всех остальных плановых органов являются директивами. Составленное на 1-м съезде Положение о Госплане СССР было 15 апреля 1926 года утверждено Советом Труда и Обороны СССР.
В апреле 1926 года в Госплане СССР была образована Комиссия по пятилетнему плану, в которой была сосредоточена работа по составлению генерального плана реконструкции народного хозяйства. Госплан СССР разделился на две части. В одной из них, составленной из секций и отделов, продолжалась текущая плановая работа по составлению годовых планов и контрольных цифр. Вторая часть, образованная пока что только небольшой комиссией по пятилетнему плану, занималась только перспективным долгосрочным планированием. В начале 1928 года эта комиссия будет преобразована в Центральную комиссию по пятилетнему плану, сокращенно ЦКПП Госплана СССР.
Перед плановиками встала необычная, новая для них задача. Перспективные планы составлялись и до этого, но они строились совсем на другой основе, на наличии некоторого запаса неиспользованных производственных мощностей, которые должны быть за запланированное время введены в строй. Это была относительно простая задача, поскольку были известны мощности незадействованных производств, а также были известны их хозяйственные и технологические связи. Теперь же требовалось составить перспективный план, который основывался на строительстве и вводе в строй новых предприятий, выпускающих новую продукцию и использующих новые технологии. Нужно было рассчитатать и предусмотреть те изменения в хозяйстве, которые вызовет пуск новых заводов, и заблаговременно в плановом порядке к ним подготовиться. Это во-первых.
Во-вторых, ранее перспективные планы составлялись по отдельным отраслям. Сводить их в общехозяйственный единый план никак не получалось. Теперь же требовалось составить план, который бы охватывал все или хотя бы основные отрасли хозяйства. Этот план должен был предусмотреть изменение и развитие этих отраслей в условиях появления новых производств, резкого увеличения производства, резкого увеличения числа предприятий и рабочих, коренного изменения платежного и снабженческого балансов. Плановой работой было охвачено 32 ведущие отрасли промышленности.
Готовых методик такого расчета не было. Опыт планирования, накопленный с 1921 года, мало помогал в решении этой необычной задачи. Нужно было на ходу выработать методы составления таких планов. Предстояло провернуть огромную вычислительную работу. Надо сказать, что такие расчеты и предположения трудно выполнить даже и в наши дни, опираясь на статистику и возможности машинной обработки информации. А тогда, в конце 1920-х годов, из средств механизации счетного труда были лишь счеты и арифмометры, и все эти большие и трудные расчеты должны были быть проведены вручную, карандашиком на бумаге.
Затем нужно было запланировать оптимальные темпы роста промышленности и капиталовложений. Госплан СССР твердо держал курс на составление плана в качестве системы указаний и заданий. Ведущие плановики в 1926–1927 годах выдержали тяжелую дискуссию по вопросам планирования со всеми своими оппонентами.
Суть подхода состояла в том, чтобы в максимально полной степени учесть все имеющиеся в стране ресурсы и составить план максимально полного использования этих ресурсов. Станислав Густавович Струмилин прямо сказал об этом в выступлении в Комакадемии:
«Априори можно сказать лишь одно: проектируемые в СССР темпы могут и должны быть выше капиталистических, но они не должны все же превышать имеющихся в стране реальных ресурсов. Таким образом, вся проблема сводится к конкретному учету имеющихся в стране ресурсов…»[101].
Нужно было добиться того, чтобы планы отражали реально достигаемые объемы накопления и темпы прироста производства в стране. Тогда появлялась вероятность того, что план действительно будет учитывать имеющиеся в стране ресурсы и давать максимальные темпы.
Опыт сталинской индустриализации неопровержимо свидетельствет, что за каждым блестящим результатом стоит Эверест работы. К плановой работе это относится в самой полной мере. Великая стройка, прежде чем начались даже самые первые земляные работы, развернулась на столах Госплана, так же как великое сражение сначала разворачивается на картах Генштаба армии.
То, чем занимался Госплан в 1926–1928 годах, то есть от начала работы над планом ОСВОК и до начала работы над первым пятилетним планом, представляет собой малоизвестную страницу истории советского хозяйства. Гораздо менее известную, даже чем история развития оборонной промышленности Советского Союза. Историю советской оборонной промышленности можно изучать по общедоступной литературе. Вышло много книг, много воспоминаний конструкторов. Можно насобирать множество указаний, оговорок и отрывочно опубликованной информации. Сбор, анализ – и вот уже более или менее готовая картина происходившего.
Но вот о том, чем занимался Госплан СССР в это время, информации практически нет, и лишь кое-где можно наткнуться на почти что случайную оговорку или краткое, конспективное изложение, которое приоткрывает завесу неизвестности. В резолюциях 3-го съезда плановых работников госпланов СССР есть указание на то, что в 1925–1926 годах Госплан СССР занимался созданием сначала плановой перспективной ориентировки, а потом и генерального плана реконструкции народного хозяйства. Есть сведения о том, что этот план обсуждался и рассматривался на 2-м съезде плановых работников в марте 1927 года. Но публикаций материалов этого съезда нет. В четырехтомнике-сборнике «Индустриализация СССР» история разработки плана индустриализации почему-то начинается с 3-го съезда плановых работников, с 1928 года.
Трудно сказать, почему этот план нужно было скрывать, или если не скрывать, то хотя бы замалчивать. Какой бы он ни был, удачный или неудачный, он все равно имеет значение опыта перспективного планирования. Хотя, может быть, вмешались обстоятельства чисто политического характера, которые привели к забвению этой части плановой работы.
«Пятилетнюю перспективную ориентировку Госплана СССР» разрабатывала комиссия под руководством Струмилина. По сути своей, это был самый первый, исходный вариант пятилетнего плана. Он рассматривался как система директив и производственных заданий по отраслям промышленности и народного хозяйства.
По первому варианту предусматривалось создание накоплений размером 16,5 млрд. рублей, из которых в народное хозяйство должно было быть вложено 15 млрд. рублей, из которых: 36 % – 5 млрд. в промышленность, 33 % – 3,8 млрд. в транспорт, и 15 % – 2 млрд. в жилищное строительство[102].
Этот вариант плана был рассмотрен на 1-м съезде президиумов госпланов и был возвращен на доработку. После решений XIV съезда партии, этот план был признан недостаточно проработанным, с неточным и нерациональным распределением капиталовложений. Особенно, видимо, вызвали возражения высокие доли вложений в транспорт и жилищное строительство. Мол, столько говорили об экономии, призывали и кричали, а теперь сами допускаем нерациональное расходование средств в ущерб развития тяжелой промышленности, имеющей ключевое значение.
План вернули на доработку. Струмилин возглавил разработку второго варианта пятилетнего плана, который разрабатывался параллельно с генеральным планом реконструкции народного хозяйства. Второй вариант назывался «Перспективы развития народного хозяйства СССР на 1927/28 – 1931/32 годы» и был завершен ко 2-му съезду президиумов госпланов.
В Госплане СССР составлением генерального плана развития народного хозяйства страны занялась секция промышленности под руководством профессора Калинникова и Н.А. Ковалевского, который являлся фактическим руководителем работ. Ими составлялся долгосрочный план на 10 лет, с 1925 по 1935 год, с дальнейшей перспективой на двадцатилетний, до 1945 года.
По этому плану специалисты определяли потребление черного металла на первое десятилетие, 1925–1935 годы в размере 4,9 млн. тонн, а на второе десятилетие, 1935–1945 годы, в размере 11,6 млн. тонн. Потребности первого десятилетия предложено было покрывать уже существующей металлургией, и дополнительно к ней построить новую, суммарной мощностью выпуска 2,25 млн. тонн металла в год. Из них на Юге будут выплавляться 820 тысяч тонн, на Урале – 600 тысяч тонн, в Сибири – 330 тысяч тонн[103] в год.
Можно более подробно рассказать об этом плане. Возьмем состояние металлопромышленности в Сибири. Это сейчас Сибирь обладает мощным производственным комплексом. А в те времена за Уралом было только одно крупное предприятие по металлообработке – Омметаллтрест, который занимался выпуском сельскохозяйственного инвентаря. Его продукция занимала всего 10 % в объеме реализации сельхозинвентаря в Сибири[104].
В Сибири работали два завода: Гурьевский и Абаканский. Первый выпускал 8 тысяч тонн чугуна в год, а второй 4,9 тысячи тонн. При потребности в 327 тысяч тонн это составляло 3,9 %. План развития сибирской металлургии состоял в развитии металлургии на Алтае, рядом с крупными железорудными месторождениями. Там должны были быть построены заводы суммарной мощностью 328 тысяч тонн чугуна в год. Это строительство обошлось бы в 75 млн. червонных рублей, или в 44 млн. довоенных рублей. Эти заводы должны были, кроме чугуна, выпускать еще 147 тысяч тонн крупносортового и 180 тысяч тонн мелкосортового проката