Отсутствие инициативных руководителей привело к тому, что деньги в «Югосталь» были вложены, заводы построены, но ожидаемой отдачи от них не получили. Вместо устойчивого роста, металлургические заводы барахтались в попытках наладить стабильное производство. Вредителей давно разоблачили и осудили, но последствия их действий до сих пор давали о себе знать. Для подъема треста требовались перестановки руководящих кадров, укрепление руководства новыми, свежими людьми.
Впрочем, вредительство дало свои результаты не только в своеобразном подборе кадров. Бесплановое развитие заводов привело к тому, что производственные возможности резко опережали транспортные возможности. В «Югостали» почему-то получалось так, что с расширением заводов забывалось расширение подъездных путей:
«Как мы все прозевали? С расширением заводов не расширялись их транспортные возможности. Больше того, в связи с вводом новостроек, оказывается, мы снимали железнодорожные пути старых цехов, а новых не устанавливали»[453].
По итогам пленума в Сталино просматривались две важнейшие задачи, которые нужно было разрешить. Первая задача – это кадровое укрепление южной металлургии, а вторая задача – это ускоренное развитие транспорта и укрепление транспортных возможностей заводов.
Орджоникидзе сказал на пленуме, что в 1932 году было ввезено из-за границы 700 тысяч тонн проката на сумму 70 млн. рублей золотом. Он поставил перед партийным руководством области задачу: наладить стабильную и бесперебойную работу на металлургических заводах с целью освобождения страны от импорта проката.
Разобрав замеченные недостатки на Пленуме Донецкого обкома, Орджоникидзе поехал по металлургическим заводам, чтобы там своими глазами увидеть производство со всеми его достоинствами и недостатками. Сначал он посетил металлургический завод в Сталино, бывший Юзовский, а потом поехал уже по другим заводам района. 3 февраля он побывал на Енакиевском заводе. На следующий день посетил строительство «Азовстали», а 5 февраля приехал в Ворошиловск. Оттуда Орджоникидзе выехал в Москву.
Лучший способ ознакомиться с производством – это посетить цеха и посмотреть на их работу. Никакое изучение чертежей, таблиц, схем, никакое, даже самое подробное описание не может дать того, что дает посещение работающего цеха. Когда производственный процесс наблюдается в том виде, в каком он обычно проходит, то свежему взгляду сразу становятся видны недостатки организации работы. Грязь в цехе, к которой рабочие и местное руководство давно привыкли, бросается приезжему в глаза. Бросается в глаза непроизводительная работа и стоящие без дела рабочие. Сразу становится ясно, что нужно исправлять, чтобы добиться подъема производства.
Все советские хозяйственные руководители 1920-х и 1930-х годов пользовались этим методом. Прежде чем принять какое-нибудь серьезное решение, они или сами проедут по заводам, или же, по крайней мере, пригласят сведущего человека оттуда. Больше всех поездок сделал Орджоникидзе, который ввел в правило регулярный объезд всего своего обширного хозяйства. За два-три года он объехал все самые крупные и важные заводы страны.
Главное, что увидел Орджоникидзе на металлургических заводах «Югостали», это из рук вон плохое снабжение заводов топливом и из рук вон плохая организация труда. Все их барахтанье, все недовыполнение плана в конечном счете зависело от этих двух факторов. Значит, для решения задачи упорядочивания и увеличения производства нужно было поднимать угольную промышленность и по-новому организовать работу в доменных цехах заводов.
Хозяйственники взялись за подъем донецкой угольной промышленности, от работы которой зависела работа южной металлургии. Как мы уже видели, как и «Югосталь», донецкая угольная промышленность была поражена вредительством. Это обстоятельство в полной мере дало о себе знать тогда, когда от бассейна потребовали резкого увеличения добычи угля. Пока объемы добычи росли постепенно и понемногу, тогда не были заметны результаты вредительства в деле планирования перспективного развития донецкого бассейна. Были терпимы мелкие и средние шахты, была терпима отсталая механизация труда, было терпимо отсутствие электрификации шахт и были терпимы отсталые методы руководства добычей угля.
Но когда же первый пятилетний план поставил задачу поднять угледобычу, поставил задачу обеспечить углем и коксом растущую металлургическую промышленность, вот тут-то и стало ясно, что район за предыдущие несколько лет практически не развивался.
Планом ГОЭЛРО было запланировано строительство в Донецком районе четырех ГРЭС: Штеровской, Белокалитвенской, Гришинской и Лисичанской, общей мощностью 670 тысяч кВт. Но по ходу работ в Донбассе в 1920-х годах три станции из четырех были сняты со строительства. Штеровскую станцию построили, но ее мощность оказалась в два раза ниже проектной. Руководство стройки заказало паровые турбины вдвое меньшей, против проектной, мощности. Это обстоятельство было замечено очень поздно, только в начале первой пятилетки. В 1930 году вышло постановление Госплана СССР и СТО о строительстве в Донецком районе новых районных электростанций[454].
В угольной промышленности был чрезвычайно раздут управленческий аппарат. Каждой шахтой руководило целое управление из 22 отделов. Каждый отдел, кроме аппарата на поверхности, имел своих сотрудников в шахте, которые вроде бы помогали контролировать производственный процесс. Однако весь инженерный состав собрался почти в полном составе в управлении шахты, а надзор за работой в шахте сплошь и рядом выполняли работники без технического образования.
В октябре 1930 года в Донбасс была направлена комиссия ЦК во главе с Молотовым, в задачу которой входило изучение состояния дел в Донбассе и принятия мер по исправлению допущенных ошибок. Комиссия обнаружила на шахтах слабейшую механизацию работ, отсутствие в шахтах инженерно-технических работников и неслыханный бюрократизм в руководстве. Управление угольной промышленностью порождало колоссальное количество вроде как нужной документации.
По материалам, собранным этой комиссией, 10 декабря 1930 года было выпущено постановление Политбюро ЦК о положении в угольной промышленности. Это постановление признавало нетерпимым то положение, которое сложилось в угольной отрасли Донбасса, и приняло решение немедленно провести реорганизацию управления всей угольной отраслью в масштабе страны, перестройку структуры рудоуправления и провести переброску инженерно-технического персонала из рудоуправлений непосредственно в шахты.
В январе 1931 года Политбюро ЦК снова вернулось к решению угольной проблемы. 14 января было принято решение о развитии угольной промышленности, о форсировании добычи угля в восточных районах страны и о начале разработки новых угольных бассейнов. Через несколько дней, 20 января, Политбюро ЦК выступило в «Правде» с письмом о необходимости экономии топлива.
14 марта 1931 года при ЦК ВКП(б) было создано совещание для выработки мер по усилению добычи угля. Это совещание, включившее в себя руководителей и ведущих специалистов угольных предприятий, трестов и главков, разработало программу мер. 7 июля 1931 года было выпущено Обращение Совнаркома СССР, ЦК ВКП(б) и ВСНХ СССР «О задачах угольной промышленности Донбасса», в котором излагалась разработанная совещанием программа. Это обращение требовало устранить обезличку в работе, то есть реорганизовать работу так, чтобы каждый рабочий отвечал за свой инструмент и за участок работы. От рудоуправления требовалось провести на всех шахтах сдельную оплату труда и ввести такие тарифы, которые бы ликвидировали уравниловку в зарплате.
Кроме перестройки управления, работы и оплаты труда, обращение ставило задачи технического развития Донбасса. От треста «Донугля» и Главугля ВСНХ СССР требовалось составление генерального плана механизации шахтных работ, в котором бы был запланирован процесс перевода к 1932 году не менее чем половины работ на использование машин. Требовалось также немедленно осуществить механизацию наиболее важных шахт Донбасса:
1. Горловской № 19;
2. Горловской № 20;
3. Калинино-Кондратьевской;
4. Краснодонской 3-бис;
5. «Макевское-Чайкино»;
6. Советской № 30;
7. Красногвардейской № 39;
8. Красногвардейской № 5/6;
9. Краснотворческой № 21;
10. Сталино-Смолянской № 11;
11. «Сталинская-Пролетарка»;
12. Буденновской № 8.
Обращение требовало введения в строй к 1932 году 15 новых шахт и еще 15 шахт, которые проходили расширение и реконструкцию[455]. Но в решении задач реконструкции и развития угольной промышленности партийное и хозяйственное руководство не забывало о тесно связанной с ней черной металлургией, поскольку разрешение проблем угольной отрасли отражалось на состоянии черной металлургии. В марте 1931 года был пущен мощный Днепродзержинский коксохимический завод, главной задачей которого было обеспечение высококачественным коксом южных металлургических заводов. Через две недели после выпуска обращения, 25 июля вышло постановление Политбюро ЦК о необходимости увеличения угольных и коксовых запасов на шахтах, заводах и предприятиях, чтобы ослабить зависимость работы предприятий от работы шахт и транспорта, чтобы перевести работу металлургических заводов на более равномерный режим.
Эта программа была очень большой как по размаху работ, так и по стоимости. До конца пятилетки полностью ее выполнить не успели. Поэтому, несмотря на все эти меры, Донбасс пришел к концу первой пятилетки с недовыполненным планом. Перед угольной промышленностью района была поставлена задача – добыть в 1932 году 52,5 млн. тонн угля. Но фактическая добыча составила только 45 млн. тонн. Рост составил 82 %, но этот процент так и не дотянул до запланированного показателя. Оказалось, что главная угольная база страны, которая в 1932 году дала 69,6 % всей добычи угля в СССР, является отстающей и не выдерживающей темпы роста всей тяжелой промышленности. По всей угольной промышленности не был выполнен оптимальный вариант пятилетнего плана. Добыча в 1932 году составила 64,7 млн. тонн, вместо запланированных 75 млн. тонн.