«Семерка», а вслед за ней и ЦК РКП(б) высказались за снятие Петра Антоновича с работы в Ленинграде «ввиду ухудшившихся отношений у Залуцкого с ЦК по вине Залуцкого»[487], предложили избрать секретариат губкома в составе нескольких человек и рекомендовали на освободившийся пост одного из секретарей губкома Николая Михайловича Шверника, в то время занимавшего пост наркома РКИ РСФСР и члена Президиума ЦКК РКП(б). Кандидатуры других членов секретариата губкома было предложено выдвинуть ленинградским товарищам.
13 октября И.В. Сталин, основываясь на выводах «комиссии т. Куйбышева»[488], составил проект «Резолюции по докладу т. Куйбышева…», которым предусматривалось «вызванных из Ленинграда товарищей опросить и в интересах мира во фр[акции] поставить на этом точку», «предложить Бюро ЛК наметить кандидатов в Секретариат ЛК», «поручить Секретариату ЛК и т. Куйбышеву довести до сведения Бюро ЛК с участием членов губкома о смысле и мотивах снятия т. Залуцкого с поста секретаря ЛК и Севзапбюро»[489].
22 октября фракционная «семерка» приняла сразу три решения о руководстве Ленинградской организации РКП(б).
«Постановление семерки о т. Залуцком для Бюро ЛК
Ввиду ненормальных отношений между т. Залуцким и ЦК, сложившихся по вине т. Залуцкого, Бюро ЛК (с участием членом губкома) постановляет освободить т. Залуцкого от обязанности секретаря ЛК.
Постановление семерки о Секретариате ЦК и ЛК
Признать целесообразным введение в Секретариат ЦК РКП одного из членов или кандидатов ЦК из ленинградцев, причем вопрос о конкретной кандидатуре отложить, по предложению ленинградцев, до съезда РКП.
Признать целесообразным введение в Секретариат ЛК т. Шверника.
На пленуме губкома в сообщении Бюро ЛК о снятии т. Залуцкого не должна фигурировать болезнь т. Залуцкого как причина снятия. Бюро ЛК должно заявить губкому, что ввиду ухудшившихся отношений между т. Залуцким и ЦК, Бюро ЛК вместе с т. Залуцким признает, что т. Залуцкому нужно перейти на другую работу»[490].
В тот же день, 22 октября, ленинградские руководящие работники РКП(б) Григорий Еремеевич Евдокимов, Николай Павлович Комаров, Семен Семенович Лобов и Александр Сергеевич Куклин имели беседу со Сталиным о распределении обязанностей в секретариате Ленинградского комитета РКП(б). Швернику предполагалось предоставить работу в областной организации партии. На следующий день Сталин, переговорив по этому вопросу со Шверником, написал тем, с кем общался накануне (а также в копии самому Николаю Михайловичу) о том, что Шверник «… отнесся отрицательно к вопросу о предоставлении ему областной работы. Он сказал, что такое распределение работы может иметь своим основанием лишь недоверие к его будущей работе в Ленинграде»[491].
Сталин написал ленинградским товарищам:
«Так как дело это имеет немаловажное значение, считаю своим долгом подробно вас об этом информировать и высказать в связи с этим свои соображения:
1. Шверник понимает, что введение его в Секретариат ЛК имеет своей целью улучшение отношений между ЦК и ЛК. С Северо-Западной областью у ЦК не было конфликтов. Конфликты были лишь с ЛК. “Но если это так, – говорит Шверник, – то [мне] надо предоставить работу не в области, а главным образом, в Ленинградской организации”. Иначе его откомандирование в Секретариат ЛК теряет всякий смысл.
2. Откомандирование Шверника в Ленинград, с одной стороны, и включение ленинградца в Секретариат ЛК, с другой стороны, имеют своей задачей создание условий полного взаимного доверия. Но если “меня, – говорит Шверник, – хотят отшить от Ленинграда, то ни о каком доверии к моей работе не может быть и речи. Нельзя начинать совместную работу с выражения недоверия”.
По всем этим соображениям Шверник думает, что ему надо предоставить работу в Ленинградской организации.
Подумав хорошенько, я пришел к выводу, что Шверник, пожалуй, прав. Я думаю, что можно было бы устроить дело таким образом: Секретариат ЛК – как мы все согласны в этом – будет состоять из трех (Евдокимова, Комарова и Шверника), Секретариат же Севзапбюро можно было бы составить из этой тройки плюс, скажем, Москвина, который уже вошел в работу области, и, может быть, еще кого-либо из области с тем, однако, чтобы преобладание осталось в Секретариате области за ленинградцами; Евдокимов будет секретарем и ЛК, и области, его заместителями, или помощниками, по Ленинграду будут Комаров и Шверник, помощниками же по области будут Москвин и еще один областник, если вы найдете нужным включить пятого члена в Секретариат области. Я думаю, что такое разделение труда могло бы устроить и вас, и Шверника. Я говорил со Шверником по этому поводу. Он не возражает против такого разделения труда.
Очень просил бы вас согласиться с таким решением вопроса»[492].
Товарищи с генсеком согласились. 24 октября Л.З. Мехлис записал текст, который ему продиктовали по телефону Николай Павлович Комаров и Григорий Еремеевич Евдокимов: «1. Получили записку о составе Секретариата ЛК. 2. Вполне согласны с предложениями, изложенными в записке. 3. Просят Шверника приехать и надеются вполне договориться без всяких инцидентов»[493]. Текст был в тот же день передан Мехлисом Швернику.
Решения фракционной «семерки», принятые во время Октябрьского 1925 г. Пленума ЦК РКП(б) и после него, были проведены на заседании Политбюро 5 ноября 1925 г. Политбюро обсудило «Предложение Сталина и Молотова» и утвердило постановление Ленинградского губернского комитета РКП(б) об освобождении П.А. Залуцкого от обязанностей секретаря ЛК и о создании Секретариата ЛК в составе Г.Е. Евдокимова, Н.П. Комарова и Н.М. Шверника[494], причем сторонником Зиновьева был в этой тройке только Евдокимов. И.В. Сталин позднее не преминул заметить, что на заседании Политбюро присутствовали «ленинградские члены ЦК – Зиновьев, Евдокимов и другие»[495]. Следует заметить, что выбор Григория Еремеевича Евдокимова был исключительно удачен уже потому, что у него были ровные, товарищеские отношения даже с Томским, который на финальном этапе Профсоюзной дискуссии «отрастил зуб» на Зиновьева. По свидетельству Томского (1936), отношения с Евдокимовым у него долгое время оставались хорошими, «каких никогда не было ни с Зиновьевым, ни с Каменевым»[496]. По объяснению Михаила Павловича, «Евдокимов – старый рабочий, человек более простой, это меня больше сближало с ним»[497].
В любом случае снятие Залуцкого с обоих руководящих постов и «вбухивание» Зиновьеву Комарова со Шверником сопровождалось чудовищным скандалом в ЦК РКП(б), который стал «достоянием» большевистской партии и в целом и Ленинградской парторганизации в частности[498].
7 ноября 1925 г. на собрании актива Василеостровского района г. Ленинграда состоялась репетиционная спевка будущей Новой (Ленинградской) оппозиции. После того, как делегат от Иваново-Вознесенска выступил на разогреве публики с заявлениями об уклонах и обязательной победе Ленинграда, на сцене появились тяжеловесы: пока еще входивший в ЦК большевиков П.А. Залуцкий, Г.И. Сафаров, ходивший когда-то (очень недолго) в любимчиках у покойного («вечно живого») вождя мировой революции, и, наконец, лично Г.Е. Зиновьев, затянувший песню о бюрократах-перерожденцах из германской социал-демократии, а затем задавший риторический вопрос: «А у нас […] меньше или больше партийных бюрократов?»[499]
23 ноября в ЦК РКП(б) состоялось очередное узкое совещание, на котором в очередной раз обсуждался вопрос о Ленинграде – судя по всему, в отсутствие зиновьевцев. В этот день В.М. Молотов направил И.В. Сталину записку под грифом «только лично»: «Прийти к 3 часам в ЦК не могу, так как немного захворал (темп[ература] выше 37 градусов, заложило нос и горло и т. п.). Вот предложения, которые я на ближайшее время (до съезда) считаю нужным провести по отношению к Лен[ингра] ду: 1. При выборах Сев[еро] – Зап[адного] крайкома учесть, что секретарь С[еверо] – З[ападного] к[рай] к[ома] и ЛК должно быть не одно лицо, а разные лица. Всего вернее, что секр[етаре] м ЛК сейчас придется утвердить Евдокимова (в качестве временной демонстративной уступки Зиновьеву и его команде. – С.В.). Тогда секретарем С[еверо] – З[ападного] крайкома [следует избрать] т. Микояна (тогда пришлось бы [председателя Северокавказского крайисполкома Николая Борисовича] Эйсмонта пока оставить на Ростове. Вместо Микояна на Сев[ерный] Кавказ послать Кирова или меня. 2. В состав Секретариата С[еверо] – З[ападного] крайкома провести обязательно тт. Москвина и [Петра Ивановича] Струппе (в то время последний находился на ответственной партийной работе во Пскове. – С.В.). Вероятно, будут приняты меры в этом направлении. 3. На Ленингр[адской] конф[еренции] докладчиком ЦК назначить т. Калинина; на Сев[еро] – Зап[адную] конференцию – т. Зиновьева. Докладчиком ЦКК в Питер послать Куйбышева (а Яр[ославско]го в Москву). 4. На той и другой конференции обязать провести решение – поручение от конференции об исправлении недочетов работы ЛК (и, соотв[етственно], С[еверо] – З[ападного] к[рай] к[ома]) на основе решений О[рг]бюро ЦК. 5. Иметь в виду устройство узкого совещания (60–70) делегатов Лен[инград] ской конференции для объяснения снятия Залуцкого. Поэтому особенно важно поехать в Питер Куйбышеву (а не Яр[ославско]му). 6. Не послать ли редактором “Ленингр[адской] правды” т. Ярославского (переведя его на съезде в члены ЦК)? Или хотя бы Раскольникова? 7. Принять меры по линии командировок в Питер раб[отни]ков раз[лич] ных отраслей работы (проф-, хоз-, воен- и др.) для борьбы с односторонним освещением в отношении ЦК…»