С.В.). Все большевики Ачинской ссылки были недовольны поведением т. Каменева»[940].
Дурной пример оказался до неприличия заразительным. Двадцать четыре старых большевика подписали и направили в ЦК «Заявление группы делегатов на Апрельской конференции 1917 года»:
«…считаем своим долгом довести до сведения братских коммунистических партий, представленных на VII Расширенном пленуме, нижеследующие факты:
1) на заседании отдельных делегаций Апрельской конференции, в частности на заседании Питерской и Московской делегаций, при обсуждении списка первого легального ЦК со стороны многих делегатов был заявлен категорический отвод кандидатуры т. Каменева, ввиду его компрометирующего поведения на суде думской фракции и участия в посылке телеграммы, приветствующей Михаила Романова;
2) ввиду крайне резкого настроения подавляющего большинства делегатов конференции против т. Каменева в связи с телеграммой, руководящему ядру конференции во главе с тт. Лениным и Сталиным (такового “руководящего ядра” не было в природе. – С.В.) пришлось созвать два закрытых заседания большевиков-ленинцев, где т. Ленин отстаивал и с трудом отстоял кандидатуру т. Каменева в члены ЦК;
3) наконец, сам т. Каменев, отлично осведомленный обо всех перипетиях борьбы против его кандидатуры, не сделал ни малейшей попытки для опровержения факта своего участия в посылке ачинской телеграммы на имя Михаила Романова (делегаты, похоже, “слышали звон да не знали, где он”. – С.В.). Опровержение этот факта в тот момент, под свежим впечатлением телеграммы, не составлявшей секрета ни для одного из участников конференции, было абсолютно невозможным.
Попытка т. Каменева ввести в заблуждение делегатов VII Расширенного пленума ИККИ путем голого отрицания неоспоримого и всем известного факта представляет собою совершенно небывалое в нашей партии явление, угрожающее навсегда скомпрометировать политическую честность и партийную репутацию т. Каменева»[941].
Данное заявление подписали Ф. Раскольников, А. Бубнов, В. Соловьев, С. Косиор, Ф. Земит, З. Ангаретис, Н. Подвойский, Лацис, В. Куйбышев, Н. Брюханов, Г. Бокий, Е. Стасова, С. Багдатьев, В. Шмидт, С. Гопнер, П. Рабчинский, В. Сахаров, В. Залежский, М. Савельев, Е. Розмирович, К. Ворошилов, В. Молотов, Г. Ломов (Оппоков), Ф. Голощекин[942].
Официальный ответ «От Центрального Комитета ВКП(б)» составил Н.И. Бухарин. Его текст:
«В своей речи на Расширенном пленуме ИККИ т. Сталин после речи т. Каменева, обвинявшего нашу партию в национал-реформизме, указал на ряд ошибок т. Каменева, в том числе и на посылку приветственной телеграммы Временному правительству и Михаилу Романову.
В ответ на это т. Каменев прочитал заявление, в котором обвинял т. Сталина “во лжи” и “сплетне”. С места т. Каменев непрерывно заявлял о “лжи” и был поддержан тт. Троцким и Зиновьевым.
После этого т. Зиновьевым, “по поручению” его единомышленников, было послано в Политбюро ЦК заявление за подписями Зиновьева, Смилги и Федорова с “категорическим настаиванием” на напечатании этого заявления в “Правде” […]. В этом заявлении вышепоименованные товарищи стараются убежать от прямого ответа на прямой вопрос о телеграмме М. Романову и грубо и нелояльно спекулируют именем т. Ленина, зная наверняка, что Ленин считал необходимым пощадить в тот момент Каменева (как это не по-ленински! – С.В.), так как последний признал свою ошибку; зная наверняка, что ссылка на “точную протокольную запись” прений не выдерживает критики, так как прения на частных совещаниях, где именно и обсуждался вопрос о телеграмме М. Романову, не записывались.
Ввиду этого в ответ на крикливое заявление оппозиционных лидеров, вызывающий и грубый тон которого тем более странен, что авторы заявления прочно убеждены в своей собственной вопиющей неправоте, ЦК решил опубликовать в “Большевике”, наряду с заявлением т. Зиновьева и других, ряд документов, а именно: выписку из газеты “Енисейский край”, заявление т. Муранова с припиской т. Ольминского, заявление тт. Швейцер, Врублевского и Померанцевой, заявление ряда участников Апрельской конференции.
Из первых трех документов, направленных против заявления т. Зиновьева и других, неопровержимо следует, что т. Каменев телеграмму на имя Львова и Родзянки с приветствием М. Романову составлял, ее оглашал на собрании и ее посылал; из четвертого же документа (заявление конферентов) неопровержимо вытекает, что этот вопрос послужил предметом дискуссий на частных совещаниях во время Апр[ельской] конференции и что только благодаря т. Ленину, пощадившему т. Каменева, поскольку последний признал тогда свою ошибку (а не кричал: “Ложь!”), Каменева удалось провести в ЦК.
Из всего этого можно сделать лишь то заключение, что выступления лидеров оппозиции на Пленуме ИККИ по данному вопросу имели своей целью ввести братские партии, весь КИ и ВКП(б) в прямое заблуждение. Эти выступления тем более политически неприличны, что лидеры оппозиции стараются прикрыть чудовищную ошибку т. Каменева (посылку приветственной телеграммы М. Романову) и свою собственную попытку обмануть Коминтерн – именем т. Ленина»[943].
18 декабря 1926 г. Политбюро ЦК ВКП(б) обсудило, как оно это назвало, «Заявление тт. Зиновьева, Каменева, Смилги и Федорова от 16/XII [19]26 г.» и утвердило следующий текст ответа на это заявление: «Политбюро рассматривает инцидент на VII Расширенном пленуме ИККИ с телеграммой, приветствовавшей Михаила Романова, как инцидент, не имеющий прямого отношения к принципиальным разногласиям. Ввиду этого Политбюро, не желая заслонить принципиальные вопросы вопросом об одной из ошибок (хотя и грубой) т. Каменева, не считает целесообразным опубликование заявления тт. Зиновьева и других в ежедневных газетах. Ввиду того, однако, что тт. Каменев, Зиновьев, Смилга и Федоров “категорически настаивают на напечатании” своего заявления, Политбюро постановляет напечатать это заявление в очередном номере журнала “Большевик” с одновременным напечатанием ответа ЦК и соответствующих документов, имеющихся в распоряжении ЦК»[944].
21 декабря 1926 г., обсудив вопрос «О документах, публикуемых в “Большевике” на основании постановления ПБ от 18/XII с.г.», Политбюро постановило «опубликовать в “Большевике”» тексты: 1) извещения “От ЦК ВКП” в редакции Бухарина; 2) заявления Зиновьева, Смилги и Федорова; 3) документов, публикуемых ЦК в ответ на заявление Зиновьева, Смилги и Федорова: а) перепечатку из “Енисейского края” № 53 от 8/III 1917 г.; б) заявления т. Муранова с припиской т. Ольминского; в) заявления тт. Швейцер, Врублевского и Померанцевой; г) заявления группы делегатов на Апрельской партийной конференции 1917 г.»[945]
23 декабря И.В. Сталин написал В.М. Молотову: «Каменев выступил с “опровержением”, сказав, что “это ложь”. Зиновьев, Каменев, Смилга и Федоров внесли в Политбюро “заявление” с “опровержением”, потребовав его опубликования. Мы опубликовали это заявление в “Большевике” с ответом ЦК и с документами, убивающими Каменева политически. Считаем, что Каменев выведен из строя и ему не бывать больше в составе ЦК»[946]. Вместе с тем положение было, мягко говоря, сложнее, чем это генсек написал в письме своему «другу».
23 декабря Г.Е. Зиновьев направил в ЦК ВКП(б) заявление с протестом против действий Политбюро и требованием рассмотреть еще одно свидетельство о событиях весны 1917 г., среди подписантов которого был Александр Гаврилович Шляпников – руководитель большевиков в Российской империи до отречения Николая II. На следующий день заявление Зиновьева было зарегистрировано в Секретариате ЦК ВКП(б) и направлено на рассмотрение в Политбюро. Специальное заседание, тем более с приглашением деятелей Объединенной оппозиции, собрано не было, Политбюро рассмотрело зиновьевское заявление опросом. ПБ сочло, что «…Зиновьев, Смилга и Федоров ведут недопустимую игру в связи с вопросом об “инциденте” с телеграммой М. Романову, ибо они, имея в своем распоряжении шесть дней после решения Политбюро об удовлетворении их “категорического” требования о напечатании их заявления от 16/XII [19] 26 г. и зная о том, что ЦК решил вместе с заявлениями тт. Зиновьева, Смилги и Федорова опубликовать имеющиеся в его распоряжении документы, – молчали шесть дней и отказываются от своего требования лишь после того, как документы сданы в печать, требуя перерешения постановления ЦК и предъявляя теперь к печатанию новый список заявлений своих сторонников (Шляпников, Медведев и др.)»[947].
В решении также говорилось, что «…Политбюро могло бы согласиться с новым требованием тт. Зиновьева, Смилги и Федорова об опубликовании новых заявлений их сторонников, ничего, впрочем, не меняющих в положении дела по существу, но Политбюро лишено возможности сделать это, так как тт. Зиновьев, Смилга и Федоров опоздали со своим новым заявлением, так как “Большевик” уже вышел в свет. […] В связи с этим обстоятельством вопрос о немедленном созыве Политбюро и вызове на него тт. Зиновьева, Смилги и Федорова отпадает сам собой»[948].
Все бы ничего, когда бы номер «Большевика», о котором говорилось в решении Политбюро, действительно вышел. 26 декабря[949] деятели Объединенной оппозиции направили в Политбюро ЦК и в копии председателю ЦКК Г.К. Орджоникидзе (Серго, вопреки резко выраженному им нежеланию, был вынужден, по решению своих «друзей», заменить на этом архиответственном посту Валериана Куйбышева) следующее послание:
«1). Никакой “игры” в наших действиях нет. Мы ждали четыре дня, пока оканчивалась печатанием речь т. Сталина, чтобы выяснить себе, будет ли после этой речи напечатано заявление т. Каменева на ИККИ, к которому мы писали лишь дополнение. Это вполне понятно.