кт? Миколайчику известна та большая работа, которую проделал Польский комитет. Недавно в Польше был созван съезд социалистической партии и партии Строництве Людове (крестьянская партия. – O.P.), на котором обсуждались практические вопросы, и линия Польского комитета была одобрена. У Комитета имеется армия. Миколайчик должен об этом знать. Если анализировать положение в Польше и руководящие польские органы, то можно прийти к выводу, что либо в Польше нет правительства, либо в Польше существуют два правительства, что равносильно отсутствию правительства. Он, тов. Сталин, повторяет, что главный дефект меморандума заключается в том, что он игнорирует существование Польского комитета национального освобождения. Второй недостаток меморандума заключается в том, что он не дает ответа на вопрос о линии Керзона. Если поляки хотят иметь отношения с Советским Союзом, то без признания линии Керзона они этих отношений не установят. Что хорошего в меморандуме, так это схема отношений между Советским Союзом и Польшей после освобождения Польши. Но эта схема представляет собой лишь часть общего вопроса, в котором основное значение имеет вопрос о границе между Советским Союзом и Польшей.
Что касается внутренних вопросов Польши, то ему, тов. Сталину, кажется, что конституция 1921 года лучше, чем 1935 года. Но этот вопрос не может служить камнем преткновения между Советским Союзом и Польшей. В конце концов, дело поляков решить все эти вопросы.
Черчилль заявляет, что, как ему кажется, в том, что было сказано маршалом Сталиным, прозвучала нота надежды. Он, Черчилль, полагает, что польское правительство намерено достичь соглашения с Комитетом национального освобождения. Меморандум не является препятствием для обсуждения. Что касается вопроса о границе, то он, Черчилль, должен сказать, что Россия сильно пострадала в войне с Германией. Только ее армии достигли Польши, и поэтому британское правительство считает, что линия Керзона является единственной линией границы между Польшей и Советским Союзом на востоке. Он, Черчилль, говорил об этом польским деятелям еще в прошлом году. Он, конечно, понимал при этом, что поляки получат другие территории на западе – части Силезии и Восточной Пруссии. Он, Черчилль, считает, что эти территории на западе и в Пруссии полностью компенсируют поляков. Поляки получат длинную линию морского побережья, хороший порт Данциг и Силезию. Это будет великолепная Польша, правда, не такая, как после Версальского договора, но она будет хорошей родиной для польской расы. Если бы он, Черчилль, был на мирной конференции, то он бы использовал те же самые аргументы, если бы он пользовался доверием парламента и своего правительства.
Миколайчик заявляет, что маршал Сталин заявил, что в меморандуме игнорируется существование Польского комитета. Частично это, может быть, и так, а частично, может быть, и не так. Надо считаться с усилиями польского правительства по организации армии, флота, авиации.
Тов. Сталин заявляет, что он это понимает и признаёт.
Миколайчик заявляет, что польское правительство организовало подпольную борьбу в Польше. Если Маршал Сталин признаёт Польский комитет, то он игнорирует польское правительство в Лондоне.
Тов. Сталин отвечает, что он не игнорирует польское правительство в Лондоне. Он, тов. Сталин, хочет соглашения между польским правительством и Комитетом.
Миколайчик заявляет, что в меморандуме Комитет не игнорируется, так как там говорится об образовании нового польского правительства на базе пяти партий.
Тов. Сталин замечает, что в меморандуме нет ни одного слова о Комитете.
Миколайчик заявляет, что в радиопередачах из Люблина не были названы руководители, которые работают на освобожденной территории, но были телеграммы, под которыми каждый подписался. Было приветствие Красной Армии. Было выражено желание жить в свободной, независимой Польше.
Черчилль заявляет, что он не понимает, к чему все это говорит Миколайчик.
Тов. Сталин говорит, что, видимо, Миколайчик отрицает факт созыва съезда крестьянской партии.
Черчилль заявляет, что имеется более важное дело, чем вопрос о том, кто, когда и кому посылал телеграммы.
Тов. Сталин говорит, что это правильно.
Миколайчик заявляет, что на освобожденной территории Польши происходят и хорошие, и плохие вещи.
Тов. Сталин замечает, что это имеет место, как и везде на свете.
Миколайчик замечает, что было бы лучше, если бы они не получали сведений об арестах. Что касается линии Керзона, то он, Миколайчик, не может согласиться ни с маршалом Сталиным, ни с Черчиллем. Он, Миколайчик, считает, что вопрос о границе должен решить сам польский народ. Было бы плохо, если бы он, Миколайчик, уступил 40 % польской территории и 5 миллионов поляков.
Тов. Сталин заявляет, что там нет 5 миллионов поляков. Это территории украинские и белорусские.
Миколайчик заявляет, что польские солдаты умирали за эти земли, на которые они должны будут вернуться, и которые он, Миколайчик, не хочет отдать.
Тов. Сталин заявляет, что за эти территории дерутся полтора миллиона украинцев и белорусов, а Миколайчик этого не видит и хочет захватить эти территории. Это называется империализмом.
Миколайчик говорит, что он воздает честь героизму украинских солдат. Но как быть с поляками, которых с осени 1939 года в борьбе с немцами и в концентрационных лагерях погибло 5 миллионов?
Черчилль заявляет, что страдания польского народа известны всем. Речь идет о том, как покончить с этими страданиями. Чтобы покончить с этими страданиями, нужно иметь объединенное польское правительство, признанное всеми союзными державами.
Тов. Сталин говорит, что это правильно.
Миколайчик говорит, что если желательно, чтобы он отдал 40 % польской территории, то нужно, чтобы была гарантирована независимость Польши.
Тов. Сталин спрашивает, кто угрожает независимости Польши. Советский Союз?
Миколайчик говорит, что он просит независимости для всех поляков, чтобы они могли вернуться в Польшу.
Черчилль заявляет, что можно будет предусмотреть мероприятия по переселению поляков.
Тов. Сталин заявляет, что, конечно, это можно будет сделать, и что переселение сейчас уже осуществляется.
Миколайчик заявляет, что все правительства уже вернулись на освобожденную территорию своих стран. Не вернулось лишь одно польское правительство.
Черчилль заявляет, что не все правительства еще вернулись на территорию своих стран. Цель наших переговоров, которые еще не закончились, состоит в том, чтобы обсудить этот вопрос. Он, Черчилль, надеялся, что Миколайчик признает тот факт, что британское правительство поддерживает Советский Союз в отношении новой восточной границы. Какие бы сожаления Миколайчик ни высказывал, это остается фактом. Чтобы Миколайчик ни говорил, речь идет о будущности Европы. Маршал Сталин, как и его британские и американские союзники, желает, чтобы существовала самостоятельная Польша, дружественная Советскому Союзу.
Тов. Сталин говорит, что это совершенно правильно. Русские не только это заявляют, но и делают.
Черчилль говорит, что нельзя допустить, чтобы Советский Союз имел недружественного соседа. Он, Черчилль, поддерживает требования России не потому, что она сильна, но потому, что она права.
Он, Черчилль, не знает, какое из следующих предложений будет приемлемо: Миколайчик мог бы сделать какое-либо заявление, которое было бы приемлемо Советскому Союзу, но он был бы отвергнут своими сторонниками. В ином случае он мог бы сказать, что польское правительство принимает решение в отношении границы для практических целей, и что оно будет иметь право апеллировать при мирном урегулировании.
Миколайчик заявляет, что он предпочел бы демаркационную линию, но он думает, что теперь он присутствует при обсуждении раздела Польши.
Тов. Сталин заявляет, что Миколайчик, однако, предлагает раздел Украины и Белоруссии. Советское правительство против раздела Украины и Белоруссии.
Миколайчик говорит, что до сих пор он слышал заявления о разделе Польши, но не о разделе Германии.
Черчилль заявляет, что о разделе Германии говорилось, но в общих чертах. Если бы заявить о разделе Германии публично, то это значило бы усилить сопротивление немцев.
Черчилль говорит, что он апеллирует к Миколайчику и просит предпринять попытку помочь в настоящем деле британскому правительству. Британия вступила в войну из-за Польши, несмотря на то, что она не была подготовлена. Британское правительство будет считать свое обязательство выполненным, если в конце войны будет существовать сильная независимая Польша. Это повлечет за собой линию Керзона и улучшение границы на севере и на юге. На данной стадии было бы неблагоразумно для польского правительства отделяться от британского правительства. Поэтому он, Черчилль, просит Миколайчика сделать храбрый жест, чтобы обеспечить мир во всей Европе.
Молотов заявляет, что он хотел бы добавить несколько слов по поводу того, что говорилось на конференции в Тегеране. Он, Молотов, хотел бы напомнить то, что было высказано Рузвельтом в Тегеране. Если он, Молотов, будет неточен, то он надеется, что другие его поправят. Он, Молотов, хорошо помнит заявление Рузвельта о том, что Рузвельт полностью согласен с линией Керзона как линией границы, но что он не считает целесообразным публиковать это свое заявление. Он, Молотов, считает, что на этом основании можно сделать заключение о том, что точки зрения не только Англии и Советского Союза, но и Соединенных Штатов одинаковы.
Миколайчик спрашивает, может ли он узнать, как в Тегеране ставился вопрос о западной границе Польши.
Молотов отвечает, что там высказывалось мнение, что западной границей Польши должна быть линия Одера. Он, Молотов, не помнит, чтобы кто-либо возражал против этого.
Черчилль заявляет, что он это поддерживает.
Иден говорит, что он не помнит возражений. Напротив, имелось в виду, что Польша может пойти так далеко на запад, как она пожелает.