Ему доложили, что у маршала К.К. Рокоссовского появилась любовница – известная красавица-актриса Валентина Серова. Что, мол, с ними обоими теперь делать будем?
Сталин вынул изо рта трубку, чуть подумал и сказал:
– Что будем, что будем, завидовать будем.
Другие варианты происшествия выглядят так.
Сталину показали целую папку кляуз на генерала армии И.Д. Черняховского. Речь в них шла о том, что у него много женщин. Идет война – а он-де занят черт знает чем. На тривиальный вопрос «что будем делать?» последовал знакомый нетривиальный ответ: «Завидовать».
И уж совсем скандальный случай: уход из семьи старого вояки, влюбившегося в молодую студентку и даже попытавшегося бежать с ней заграницу. Это уже попахивало изменой родине. Но Сталин выяснил, что никакого политического умысла за происшествием не стояло – одна глупость, вызванная чрезмерной любовной страстью. Ей, подобной страсти, конечно же, «завидовать будем». Арестованного вояку отпустили, восстановив на службе. (Он впоследствии храбро сражался и погиб в 1941-м.) Студентке переменили фамилию и отправили доучиваться в другой город.
90
Будучи противником неравных браков, Сталин часто высмеивал маршала Г.И. Кулика, который женился на восемнадцатилетней подруге своей дочери. Завидев его, Сталин подмигивал окружающим:
– Смотрите, новобрачный ковыляет… Как бы не шлепнулся на ровном месте.
91
Некоторые романтические вопросы вождь решал с щепетильным юмором, но безапелляционно.
Во время войны писатель Н.С. Тихонов жил в гостинице «Москва». Завел роман с одной дамой, на которой даже собрался жениться. Тут ему передали, что Сталин интересуется, почему он, Тихонов, не появляется на приемах со своей женой.
– Передайте, что она в Ленинграде.
– Товарищ Сталин знает и спрашивает, почему вы ее не перевозите в Москву?
– У меня здесь нет квартиры.
Квартира была предоставлена, намек понят и романтическая связь прекращена.
92
Еще один пример наведения семейного порядка.
Некоторое время некоторая актриса на некотором фронте находилась в некотором качестве при некотором генерале.
Сталин вызвал генерала по неотложным вопросам. Решив вопросы, как бы мимоходом спросил:
– Товарищ генерал, Вы случайно не знаете, чья жена актриса такая-то?
– Писателя такого-то.
– Вот и я так думаю…
Вернувшись на фронт, генерал срочно самолетом отправил актрису домой.
93
При всей своей строгости Сталин иногда давал уроки снисходительного отношения к небольшим человеческим слабостям. Маршалу артиллерии Н.Д. Яковлеву запомнился характерный случай. Он описал его.
Как-то раз мы задержались в кабинете Верховного Главнокомандующего дольше положенного. Входит Поскребышев и докладывает, что такой-то генерал прибыл. Сталин говорит: пусть войдет. Ко всеобщему изумлению, вошедший в кабинет генерал был нетрезв. Подойдя к столу, он, бледный и нетвердо державшийся на ногах, вцепился руками в его край. Нечленораздельно пробормотал, что явился по приказанию. Все, кроме Сталина, затаили дыхание.
Вождь поднялся, приблизился к генералу, постоял и вдруг к еще большему изумлению присутствующих незлобиво спросил:
– Вы как будто сейчас нездоровы?
– Да, – еле выдавил тот пересохшими губами.
– Тогда мы встретимся с вами завтра.
Когда за генералом закрылась дверь, Сталин улыбнулся внутренним мыслям, и ни к кому не обращаясь, словно для себя промолвил:
– Он сегодня получил орден за успешно проведенную операцию. Не знал, что будет вызван. Ну и отметил на радостях награду… Не за что наказывать.
У всех отлегло от сердца, все заулыбались.
94
Год 1943-й. Самый разгар войны. Вроде бы не до музыки и песен. Но Сталин принимает историческое решение – у Советского Союза должен появиться новый Государственный гимн. (Раньше это был «Интернационал», который решили оставить в качестве партийного гимна.) Окончательная редакция была готова в декабре. Автором музыки стал композитор и дирижер А.В. Александров, авторами слов – литераторы СВ. Михалков и Г.А. Эль-Регистан (Уреклян).
В Кремле отмечали историческое событие: гимн утвержден и впервые будет исполнен в новогоднюю ночь 1 января 1944 года. За столом справа и слева от Сталина сидели Эль-Регистан и Михалков.
Первый несколько раз настойчиво пытался положить на тарелку вождю закуску. Сталин мягко сделал ему замечание:
– Не надо ухаживать за мной. Я здесь хозяин, а вы гость. Значит, я должен ухаживать за вами.
Второй почтительно слушал тосты и добросовестно опорожнял фужер за фужером. Сталин мягко сделал ему замечание:
– Не надо пить до дна, надо пригублять. А то мне будет неинтересно с вами беседовать.
Любопытно (и смешно), но главный гимнюк страны Михалков позднее уверял, что все происходило наоборот[21]. Дескать, это был он, кто подкладывал Сталину ветчину в тарелку, и это был Эль-Регистан, кто беспрерывно пил вино. Вполне возможно. Главное, что вождь не был обделен ни юмором, ни деликатностью.
95
Вклад в победу над фашизмом вносили все республики Советского Союза. Узбекистан не был исключением. Отсюда тоже уходили на фронт солдаты. Здесь производили вооружение. Принимали и размещали миллионы эвакуированных людей.
В 1943 г. руководитель республики Усман Юсупов доставил в Москву эшелон с подарками для фронта. Сталин принимал его вместо пятнадцати намеченных минут в течение двух часов. В приемной давно томился Хрущев. Наконец, ему было разрешено войти.
Хрущев, желая щегольнуть, явился в только что введенной новой форме: золотые погоны, брюки с красными генеральскими лампасами. Сталин еще раз оглядел скромно, если не бедно одетого Юсупова (у того даже часов не было и вождь подарил ему свои). Потом сравнил его с расфуфыренным Хрущевым и сказал:
– Ты привез подарки, другие радостные вести, а выглядишь, как… – Не докончив, продолжал, повернувшись к Хрущеву: «А этот угробил армию под Харьковом, но сияет золотом, как ни в чем не бывало, как…».
96
Сталину всегда было важно подчеркнуть, продемонстрировать всемогущество социалистического государства. Делалось это, во-первых, для подкрепления тезиса «если надо советской стране, то будет сделано все, даже невозможное», во-вторых, для подкрепления тезиса «если приказано советскому человеку, то будет выполнено, несмотря ни на что».
Как известно, к вождю переводчиком немецкого языка долгое время был прикреплен В.М. Бережков, переводчиком английского – В.Н. Павлов. Однако Сталин знал, что Бережков, будучи прекрасным специалистом по немецкому языку, столь же отлично владеет английским. И вот однажды во время войны, буквально за четверть часа до начала ответственных переговоров с американцами Сталину сообщают, что Павлов не сможет присутствовать, так как неожиданно заболел.
Американцы, уже прибывшие в Кремль, узнав об этом, заволновались: неужели переговоры будут отложены или сорваны. Советник посольства США в Москве Чарльз Болен, который выполнял обязанности переводчика с американской стороны, с тревогой спрашивает у Сталина: что делать? Но Сталин совершенно спокойно воспринимает сложившуюся ситуацию и невозмутимо заявляет: будем работать.
– Кто же будет от вас переводчиком? – нервничает Ч. Болен.
– Бережков, – отвечает Сталин и отдает распоряжение: – Вызовите его.
– Но ведь Бережков немецкий переводчик, а не английский, – не унимается Ч. Болен, который считал, что он хорошо осведомлен об окружении Сталина и кремлевских кадрах.
– Это не имеет значения.
– Как так не имеет значения?!
– Я ему прикажу – и Бережков будет переводить с английского.
Далее следует немая сцена. Далее американцы предполагают, что дядюшка Джо спятил, и пребывают в шоке. Далее является Бережков и по-военному отвечает на приказание Сталина – «есть!». Далее он блестяще выполняет свои обязанности. Далее американцы, обалдевшие от мистики происходящего, следят не столько за ходом переговоров, сколько за безупречным английским Бережкова.
Поверили ли они в то, что стали свидетелями гипнотических способностей Сталина, о которых ходило столько мифов? Убедились ли они в том, что Сталин может приказать все, что угодно, и это непременно будет исполнено? Трудно сказать. Но подтверждение тому, что Сталин был искусным знатоком и творцом неповторимых шуток и розыгрышей, теперь получил самый скептически настроенный читатель.
97
Легенда ходит в разных вариантах и, похоже, что она вобрала в себя пару-другую схожих историй, отражая, однако, вполне реальное явление.
Однажды на Тегеранской конференции Черчилль вызвал Сталина на соревнование по выпивке, и Сталин принял вызов. (Ссылаются даже на то, что якобы это имело место на дне рождения Черчилля – 30 ноября, который совпал с периодом проведения конференции и тогда же был отпразднован.) Члены британской делегации бросились к Молотову, умоляя его отговорить Сталина от соревнования. Черчилля невозможно перепить, уверяли они, с ним рядом спивались даже бывалые морские волки. Их опасения были понятны: Черчилль обязательно выиграет пари у Сталина, последний не стерпит унижения, и конференция провалится… Но Молотов ответил, что Сталин еще больше оскорбится, если предложить ему отказаться от спора.
Словом, на глазах волнующейся разношерстной компании началось своеобразное состязание. Судьей попросили быть Рузвельта, и тот бдительно следил, чтобы спорщики не жульничали: рюмку водки Черчилль – рюмку водки Сталин, бокал вина Черчилль – бокал вина Сталин, стакан виски Черчилль – стакан виски Сталин и так далее.
К вящему удовольствию русских и американцев, но к удивлению (и, может, к облегчению) англичан, их патрон упал и его пришлось уносить, а Сталин ушел сам, лишь слегка пошатываясь.