Сталин увидел «Паккард» и вскоре сказал директору московского автозавода Лихачеву:
– Хорошая машина.
– Еще лучшую сделаем, товарищ Сталин.
– Лучшую не надо. Сделайте такую.
И сделали ЗИС-101 – копию паккарда.
Григорий Марьямов, работавший помощником министра кинематографии СССР Ивана Большакова и принимавший участие в демонстрации фильмов Сталину и его соратникам в Кремле, писал в своих воспоминаниях:
«Из кинематографистов приглашался к «сталинскому застолью» Чиаурели, обладавший недюжинными музыкальными способностями. Когда хозяин и гости были уже в подпитии, репертуар менялся: классические арии и народные песни сменялись частушками на «актуальные темы», весьма непристойного содержания. Подбрасывал их сам Хозяин. За пианино резвился Жданов. Вот образец подобного фольклора: «Слушай, ты, Калинин, детка, За…а нас пятилетка».
Марьямов рассказывал и о других забавах сталинского политбюро: «Ворошилов пел дуэтом с Михайловым. От голоса знаменитого баса звенела на столе посуда. Если присутствовали Хрущев или Буденный, на их долю оставался гопак. Микоян развлекался по-своему: на сиденье стула поднявшегося произнести тост он незаметно подкладывал торт. Это вызывало всеобщее веселье. Сталин пробавлялся обычными издевками. Шверника он называл не иначе как «Шкверник», над Вышинским издевался за его польское происхождение, от которого тот решительно отрекался, приводя в свидетельство всю свою родословную».
Однажды Сталин объявил в Кремле совещание по спичечной промышленности. С разных концов страны собрались директора ведущих спичечных производств. Некоторым пришлось добираться до столицы чуть ли не по неделе. Руководители фабрик приготовили доклады, пухлые папки с отчетными цифрами и предложениями по развитию отрасли. Но увы, ничего из этого заслушано не будет.
Прежде чем открыть совещание товарищ Сталин неторопливо при всех набил трубку. Достал спичечный коробок, чиркнул и попытался раскурить трубку. Спичка погасла. Взял другой коробок – чиркнул, то же самое. Достал из глубокого кармана третий коробок. Опять неудачно – сломалась спичка. Раскурить трубку удалось только с восьмой спички.
Сталин глубоко затянулся, обвел взглядом притихших директоров и спросил:
– Какие будут вопросы по теме совещания, товарищи?
Вопросов не было.
– Если вопросов нет – езжайте работайте. Не смею задерживать.
Всего через два месяца была запатентована особая пропитка для спичечной древесины и наши спички вышли на первые места в мире по качеству.
Вячеслав Молотов рассказал о таком эпизоде: «Сталин отправился на Кавказ. Его сопровождали соратники. Поезд остановился в Ростове-на-Дону. Было это в начале 30-х, и с охраной не очень усердствовали. Из вагона вышел Ворошилов. Народ на перроне не ожидал появления наркома обороны и охнул от изумления: «Ворошилов!!!» За ним вышел глава правительства, и еще более опешивший народ воскликнул: «Молотов!!!» Ну а когда на перроне появился Сталин, тут уж люди как бы сами собой выстроились и зааплодировали. Сталин, как обычно, поднял руку, приветствуя и в то же время останавливая овацию. И когда шум утих, из тамбура внезапно показался замешкавшийся Буденный. И на перроне какой-то казачок воскликнул: «И Буденный, е… т… м…!» Казалось, что после выхода Сталина уже ничего не могло случиться – ан нет! И все дружно захохотали, в том числе и сам Сталин. С тех пор, когда сталинское руководство собиралось вместе и появлялся Семен Михайлович, Сталин неизменно говорил: «И Буденный, е… т… м…!»
Николай Новик, заместитель начальника Управления охраны МГБ СССР, последний начальник охраны Сталина, вспоминал о некоторых «чудачествах» вождя:
«Сталин – очевидно, чтобы немного отвлечься от сложных государственных дел, нередко общался с охранниками, находя для этого самые различные предлоги. Утром Сталин обычно совершал прогулку по дачному участку. Зимним морозным утром он часто спрашивал первого попавшегося ему на глаза охранника: «Как вы думаете, сколько сейчас градусов мороза?» Сотрудник называл какую-то цифру. Другой сотрудник, отвечая на тот же вопрос, называл иную цифру. Затем Сталин называл свою цифру и просил проверить, кто из них ближе к истине. Термометр висел на стене дачи, и сотрудник шел туда, смотрел показания градусника, возвращался и называл точную цифру. В результате термометры были развешаны и в других местах, и сотрудники, чтобы не попасть впросак, ежедневно следили за температурой».
Грубоватые сталинские забавы включали и анекдоты. Иногда – политические. Их рассказывал вождю Лазарь Каганович. Через много лет он приводил пример. Анекдот был сочинен секретарем исполкома Коминтерна Дмитрием Мануильским: «Лектор делает доклад о том, что революции будут вспыхивать повсеместно и коммунизм победит. В первом ряду сидит дед и время от времени говорит: «Ни, цёго не будэ!» Лектор обратился к нему: «Почему?» «Жидив нэ хватэ», – ответил дед».
Ответственному партийному работнику Д. А. Поликарпову в 1944 г. сообщили, что решено направить его на новую работу – секретарем правления Союза писателей СССР. Тот взмолился: «Я привык работать с нормальными людьми. А это же анархическая публика. Кроме того, среди них есть пьяницы, наблюдаются проявления аморального образа жизни». Когда об этом доложили Сталину, он сказал:
– Передайте Поликарпову, что других писателей у меня для него нет.
Уже на новом поприще Поликарпов продолжал жаловаться:
– Товарищ Сталин, писатель N совершенно неуправляем, то много пишет, то совсем не пишет, гуляет… Может быть, его арестовать?
На что Сталин с каким-то даже озорством заявил:
– Зачем арестовать – сначала попробуем наградить.
Согласно иной версии, вождь лично заявил пожаловавшемуся функционеру: «В настоящий момент мы не можем предоставить Поликарпову других писателей, зато мы можем писателям предоставить другого Поликарпова».
Профессор К. вылечил Сталина от радикулита.
– Проси что хочешь, – сказал Сталин. – Отблагодарю.
– Мне ничего не надо.
– Подумай и попроси.
Профессор подумал и сказал:
– У меня три просьбы. Первая: товарищ Сталин, не работайте по ночам.
– Постараюсь.
– Вторая: бюрократы задерживают оборудование для моего института – хотелось бы ускорить.
– Ты опытный человек, наверное, копия заявки с тобой. Дай ее мне, у меня кое-какие связи – поможем.
– Третья: болят почки, а я на всех торжествах и банкетах должен пить целыми фужерами первый тост за товарища Сталина. Разрешите мне не пить.
Сталин подумал и сказал:
– Первый тост пей, как все.
В 1942 году столичная гостиница «Москва» стала огромным общежитием многих представителей творческой интеллигенции. На одной из посиделок, которую устроил известный кинематографист Роман Кармен, произошло знакомство его красивой и пылкой жены Нины (между прочим, дочери видного партийного деятеля Емельяна Ярославского) с Василием Сталиным.
Между ними возник бурный роман, отчего настоящий Роман пришел в отчаяние. И написал письмо Сталину, чтобы тот призвал сына к порядку и вернул ему жену.
Не будем выяснять и обсуждать моральные критерии и ценности семейной пары. Заострим внимание на сталинском ответе обманутому супругу. Он был короток: «Мужчина должен уметь сам защищать свою честь, а не писать жалобы».
Одновременно Сталин дал указание прокурору СССР В. М. Бочкову: если выяснится, что имел место факт похищения, судить сына по закону!
Главный законник страны вызвал Василия. Состоялся не лишенный оттенков клоунады допрос.
– Проживает ли у Вас гражданка Кармен – жена гражданина Кармена?
– Проживает.
– Почему она у Вас живет?
– Сам не знаю.
– Это правда, что Вы ее не отпускаете?
– Что Вы, пусть уходит – пожалуйста.
Когда отцу доложили о проведенном дознании, он покачал головой и, приговаривая «вот подлец, вот подлец», синим карандашом начертал резолюцию:
«1. Эту дуру вернуть Кармену. 2. Полковника В. Сталина посадить на 15 суток строгого ареста».
3. Как принять польского осла
Маршал артиллерии Н. Д. Яковлев вспоминал: «Как-то раз мы задержались в кабинете Верховного Главнокомандующего дольше положенного. Входит Поскребышев и докладывает, что такой-то генерал прибыл. Сталин говорит: пусть войдет.
Ко всеобщему изумлению, вошедший в кабинет генерал был нетрезв. Подойдя к столу, он, бледный и нетвердо державшийся на ногах, вцепился руками в его край. Нечленораздельно пробормотал, что явился по приказанию. Все кроме Сталина затаили дыхание.
Вождь поднялся, приблизился к генералу, постоял и вдруг к еще большему изумлению присутствующих незлобиво спросил:
– Вы как будто сейчас нездоровы?
– Да, – еле выдавил тот пересохшими губами.
– Тогда мы встретимся с Вами завтра.
Когда за генералом закрылась дверь, Сталин улыбнулся внутренним мыслям, и ни к кому не обращаясь, словно для себя промолвил:
– Он сегодня получил орден за успешно проведенную операцию. Не знал, что будет вызван. Ну и отметил на радостях награду… Не за что наказывать.
У всех отлегло от сердца, все заулыбались».
Сталину доложили, что в одной из наших центральных газет допущена скандальная опечатка в заголовке: «Тов. И. В. Сталин принял польского осла». Накануне Сталин действительно имел встречу с послом Польши, результатами которой остался крайне недоволен. Поэтому он благодушно защитил виновников нарушения дипломатического спокойствия:
– Не надо никого наказывать. Собственно говоря, в газете напечатана правда.
В воспоминаниях бывшего первого секретаря ЦК КП Грузии К. Н. Чарквиани есть такой эпизод: