Сталин тогда прекрасно понимал, каков будет политический резонанс в результате разгрома его армией японцев в Маньчжурии. С одной стороны он, посадив лидера коммунистической партии Китая на пост руководителя социалистического Китая, получил союзника. Но насколько надежен такой союзник? – эта мысль вызывала у вождя постоянное сомнение.
А если бы Сталин сумел или создал бы такие условия, чтобы это армия США вторглась бы в Маньчжурию и, разгромив японскую армию, создала там проамериканский режим?
Тогда бы, размыслил Сталин, Америка приобрела в лице миллиардного Китая своего союзника в Азии. Но при таком раскладе могло бы оказаться, что товарищ Сталин проиграл бы в силе своего влияния на мировое сообщество, вернее, на верхушку этого самого сообщества, на мировое закулисье. Но так только на первый взгляд! Ведь нельзя не учитывать, что товарищ Сталин был влиятельнейшей фигурой не только в конце 30-х, но и во второй половине 40-х годов в Ордене и Группе.
И все же сам Иосиф Виссарионович чувствовал, что его статус после 1945 года в этих мировых финансовых центрах начал колебаться. А после того, как в связи с победой на Дальнем Востоке (если это можно назвать победой) в Китае воцарился коммунистический режим с Мао Цзэдуном, авторитет и статус Сталина в финансовых мировых центрах стал резко падать. Это как на мировых финансовых биржах: ставки либо поднимаются, либо падают.
Итак, вождь совершил ошибку, и он это понял. Не следовало вводить войска, громить японцев и насаждать коммунистический режим. Американцы бы сумели разгромить японцев, установить свой режим и создать своего прозападного союзника, напичкав его территорию своими с базами. Они бы увязли в этом красном болоте, готовом поглотить многие, многие, многие миллиарды; ведь тот, кто содержит новый Китай, пытаясь сделать его зависимым от своих амбиций, сам слабеет в силу неоправданно огромных финансовых потерь.
Зато в этом случае ставки товарища Сталина решительно бы возросли! И он сам – через Орден и Группу – используя свое влияние и авторитет, продолжал бы управлять и Америкой, и Европой, и тем же Китаем!
Но сделанного – не воротить, не отменить, и в лето 1945-го не вернуться…
Наступила вторая половина ХХ века. Иосиф Сталин окончательно убедился в своем стратегическом и политическом просчете. Китай не стоил тех неимоверных усилий и ухищрений, которые приходилось предпринимать и тех сверхогромных финансовых потоков, которые приходилось направлять, чтоб поддерживать «интернациональную дружбу» с коммунистическим драконом.
…Наши историки и по сей день утверждают, что в те годы товарищ Сталин неоднократно обращался к соратникам по работе в Политбюро и Оргбюро с просьбой освободить его от должности Генерального секретаря партии и руководителя правительства, мол, для того, чтобы… любой ценой удержаться за власть. Мол, набивал диктатор цену. Будут его просить, умолять остаться, вот он и сделает снисхождение товарищам, останется. И не хотят обращать внимание на вполне прозаические причины, озвученные самим Иосифом Виссарионовичем, откровенно говорившим своим соратникам: «Стар я, устал».
Вторая мировая война, прошедшая не в соответствии с его глобальными планами, а после и Китай вызывали вселенскую усталость и разочарование.
И тогда перед советским вождем неотвратимо встала истина, – то, о чем он никогда не хотел думать: все, приходит пора собираться в дорогу… долгую дорогу, ведущую в Вечность…
История 9. Как создавался миф о неготовности армии к войне и бездарности Генералиссимуса
После смерти Никиты Сергеевича Хрущева в сентябре 1971 года в советском чудо-государстве совсем уж многое стало изменяться в отношении нашего недалекого прошлого. В том числе и по отношению к недавно оплеванному вождю всех времен и народов – Иосифу Виссарионовичу Сталину.
Во время проведения одного из кинофестивалей в Москве вновь замелькали портреты Сталина, в кинотеатрах прошли фильмы, в которых его имя называлось без гневного пафоса; люди вновь вспомнили недавно беззаветно любимого вождя. Старожилы помнят, что, к примеру, в то время в одном из кинотеатров города Севастополя на Корабельной стороне у входа в холл еще стоял его бронзовый бюст.
Но эта толерантность по отношению к ушедшему вождю могущественной советской страны была всего-навсего прелюдией, необходимой для раскручивания нового культа личности в лице пришедшего к власти Леонида Ильича Брежнева.
Его предшественник Н. С. Хрущев, выступивший на ХХ съезде с гневной речью, разоблачающей «культ Сталина», тем самым спешил обелить себя, и методом сваливания вины на других, отречься от кровавых большевистских дел. И, заплевав того, кого еще недавно так униженно страшился, Хрущев и во времена своего правления, и после, будучи пенсионером союзного значения, старательно распространял легенду о глупом Сталине и его неготовности к войне. За это Никита Сергеевич щедро осыпал орденами, почетными званиями, Ленинскими премиями, удостаивал чести становиться героями Социалистического труда политиков, деятелей науки и культуры, – писателей, артистов, художников и других агитпроповцев системы. При Хрущеве к истошному воплю о глупом Сталине и неготовности его к войне подключились и «большие» специалисты-историки по части советского образа жизни из числа иностранцев (ученые и политологи).
Что только ни придумывалось, чтобы очернить советского вождя.
Но более всего вбивалась в головы людей «истина» о неготовности Советского Союза к войне с фашистской Германией, ведь «истина» эта плотной дымовой завесой прикрывала факты о бездарности советских военачальников и реальные цифры жертв той немыслимой по масштабам трагедии.
По распространенному мнению советских историков, Сталин и его соратники играли дешевую и фальшивую роль. В особенности в том случае, когда речь заходила о плане генерал-майора Маркса, основного разработчика плана «Барбаросса», позже скорректированного генералом Паулюсом. Возможно, Маркс никогда не являлся военным теоретиком и был глупым офицером, да и Паулюс, наверное, напрасно рассчитывал переплюнуть германского теоретика войны Клаузевица. Как показали события в излучине Дона, – в Сталинграде – 6-я армия Паулюса начисто проиграла сражение Красной армии. И после серьезной встряски и разгрома оказалась в плену. И неудивительно, ею командовал далеко не лучший генерал-фельдмаршал Германии; его же начальник штаба генерал-лейтенант Шмидт отличался разве что жесткостью и чопорностью.
Припоминаю давний разговор с И. М., выпускником Военной академии еще советских времен:
– О спорном таланте военачальника Паулюса говорит факт, что план «Барбаросса» он скорректировал до абсурдности примитивно. Даже если взглянуть на карты, опубликованные в мемуарах советских полководцев, к примеру, в книге маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского «Дело всей жизни», то синие стрелы немецких ударов, расходящиеся по двум направлениям, говорят о том, что этот план составляли дураки. В бытность обучения в нашей академии, преподаватели вуза чтобы выявить глупых слушателей, предлагали на карте показать наступление войск. Обычно говорил преподаватель так: «Вот здесь твои войска. А вот здесь силы противника. Берешь командование и – вперед, за родину!». Были и такие слушатели, которые рисовали стрелы на карте глубоко в разные стороны, походя в этом на авторов плана «Барбаросса». Так вот, эти люди о карьере штабного офицера-оператора больше и думать не могли. «От него толку никакого не будет», – утверждали наши преподаватели…
Как известно, на германских картах план «Барбаросса» определен следующим образом: группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба наступает на Ленинград; группа армии «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Буша наступает на Москву; стрела группы армии «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта наступает на юг. Все вместе это выглядит как раздвинутые пальцы. Хотя любое наступление войск – это мощно сжатый ударный кулак. И эта элементарная истина будет понятна любому школьнику, читавшему в младших классах сказку о прутиках и венике, в которой мудрый дед поучает: вытащи прутик из веника и сломаешь его, вытащи второй – сломаешь, тогда как сам веник, состоящий из прутиков, сломать невозможно.
И вот в этой-то нелепой ситуации войска Красной армии действительно потерпели поражение. И причин тому великое множество. Но никак не талант противника и не перевес в силах!
Главная причина поражения в том, что советскую армию готовили не обороняться от возможного нападения извне, а к войне за пределами своей страны. И до стратегического наступления Красной армии, ныне известном как план «Гроза», оставалось меньше одного месяца. Однако германские войска сорвали эти планы…
Вся армия, вооружение и боеприпасы, все, что связано с предстоящим наступлением (т. е. началом войны, но – по нашей инициативе), мерно-торопливо гремело на железнодорожных колесах идущих из глубины страны к западной границе поездов. Но более вопиющим и преступным фактом являлось то, что более шести миллионов из армии вторжения были уничтожены и блокированы меньшим числом германских войск в силу бездарности высшего военного руководства страны, в первую очередь, начальника Генерального штаба.
Но прошло время, многие раны войны затянулись, многое забылось, а многих реальных участников и разработчиков войны не осталось в живых.
И вот тут-то вышли «к народу» не только истинные герои, прошедшие тяготы Второй мировой, но всплыли и многие из тех, кто уцелел в силу своей подлости и трусости. И в этом бесславном ряду было немало политических и военных деятелей страны. В Москве они затевали научные конференции, симпозиумы и прочие мероприятия по «забалтыванию» истины; на которых, однако, демонстрируя свои ученость и заслуженность в виде всевозможных званий и наград, не забывали всячески восхвалять себя. И всегда при этом добросовестно замалчивали, что же случилось на первом этапе войны, ну а когда не получалось, то поражение этого периода лихо списывали на бездарность Сталина. Благо он мертв, и бояться больше некого.