И Рузвельт, и Черчилль больше этого эпизода не касались.
За польшу дрался, как лев
После освобождения Польши от фашизма вопрос стоял ребром: каким должно быть это государство? Советский Союз тогда отвечал однозначно: Польша должна быть дружественной ему. Ответ, который давали западные союзники, гласил: Польша должна остаться такой, какой была до войны, и по существу, продолжать следовать в фарватере капиталистических стран.
На переговорах с Черчиллем и раньше шли споры о границах, о «линии Керзона», о линии «Риббентроп-Молотов». На Тегеранской конференции эти споры вновь возобновились.
Сталин сказал:
— Называйте, как хотите! Но наша граница пройдет так!
Черчилль возразил:
— Но Львов никогда не был русским городом.
— А Варшава была, — спокойно ответил И.В. Сталин.
На всех союзнических конференциях по польскому вопросу шли жестокие баталии. Особенно острыми они были в Потсдаме. Иногда казалось, что наступил момент ударить кулаком по столу и хлопнуть дверью. Однако советская делегация проявляла терпение, которое можно назвать железным. Это относится прежде всего к Сталину. Он сражался, как лев, за то, чтобы Польша была дружественным Советскому Союзу социалистическим государством, а не пристежкой к западному блоку. И добился успеха: в конце концов было принято именно то решение, за которое боролся Советский Союз.
Даже такой явный недоброжелатель Советского Союза, как У.Черчилль, признавал: «Без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стерта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы этого сделать».
Варшавское восстание
Освобождая города и села Белоруссии и Польши, войска фронта вышли к Висле, тогда в Варшаве вспыхнуло восстание, спровоцированное лондонским правительством, чтобы не допустить прихода в столицу Польши советских войск. Комфронта К.К.Рокоссовскому позвонил Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин:
— Доложите обстановку. Как с Варшавой?
Рокоссовский доложил:
— Варшава горит. Немцы бомбят и обстреливают город. Там идут ожесточенные бои. Положение восставших очень тяжелое.
— В состоянии ли войска фронта предпринять сейчас операцию по освобождению Варшавы?
— Предпринять сейчас операцию по освобождению Варшавы невозможно. Сталин сказал:
— Окажите восставшим возможную помощь, облегчите их положение. Рокоссовский доложил:
— Делаю все возможное.
Командующий фронтом К.К.Рокоссовский не мог послать войска на штурм Варшавы: в нелегких боевых операциях войска устали, требовали пополнения личным составом, техникой и горючим, налаживанию коммуникаций.
К.К.Рокоссовский помогал восставшим, сбрасывая оружие, боеприпасы, продовольствие и медикаменты.
Чей солдат смелее?
Во время работы Тегеранской конференции Рузвельт спросил у Сталина:
— Действительно ли тысячи солдат на плотах и даже вплавь преодолевали водный рубеж Днепра?
Сталин сказал:
— Днепр преодолевали на огромном пространстве. Отвагу и храбрость проявили сотни тысяч воинов. Тысячи из них удостоены звания Героя Советского Союза.
Рузвельт проговорил:
— Наш солдат, прежде чем полезть в воду, заставит проверить, какова ее температура.
За Красную Армию
5 апреля 1945 года в Москву прибыла югославская делегация во главе с Броз Тито для подписания Договора о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве между Советским Союзом и Югославией. В состав делегации вошли, в частности, министр иностранных дел Иван Шубашич и министр по делам Черногории генерал-лейтенант Милован Джилас.
Последний ранее критиковал поведение отдельных солдат и офицеров Красной Армии в отношении гражданского населения. И.В. Сталину было известно об этом, и он возмущался оскорбительным поведением Джиласа.
На ужине И.В. Сталин посчитал, что настало время проучить Джиласа, и сделал это полушутливым образом: налил ему стопку водки и предложить выпить за Красную Армию.
Джилас готовился выпить за его здоровье.
— Нет, нет, — настаивал Сталин, усмехаясь и испытующе глядя на Джиласа, — именно за Красную Армию! Что, не хотите выпить за Красную Армию?
Джиласу ничего не оставалось, как выпить.
Затем Сталин спросил, что там с Красной Армией? Джилас объяснил, что он вовсе не хотел оскорблять Красную Армию, а хотел указать на ошибки некоторых ее служащих и на политические затруднения, которые нам это создавало.
Сталин перебил:
— Да. Вы, конечно, читали Достоевского? Вы видели, какая сложная вещь человеческая душа, человеческая психология? Представьте себе человека, который проходит с боями от Сталинграда до Белграда, тысячи километров по своей опустошенной земле, видя гибель товарищей и самых близких людей! Разве такой человек может реагировать нормально?
Тут был интересный случай. Майор-летчик пошалил с женщиной, а нашелся рыцарь-инженер, который начал ее защищать. Майор за пистолет: «Эх ты, тыловая крыса!» И убил рыцаря-инженера. Осудили майора на смерть. Но дело дошло до меня, я им заинтересовался и (у меня на это есть право как у Верховного Главнокомандующего во время войны) освободил майора, отправил его на фронт. Сейчас он один из героев. Война — надо понимать. И Красная Армия не идеальна. Важно, чтобы она била немцев — а она их бьет хорошо — все остальное второстепенно.
Союзники не должны обманывать друг друга!
В годы войны Черчилль вел интенсивную переписку со Сталиным. В последний период войны и на выборах в парламент 1945 года он любил ссылаться на то, что Сталин — его лучший друг. Это было, конечно, не что иное, как ораторский и тактический прием, применяемый для привлечения симпатий тех англичан, которые доброжелательно относились к СССР. На самом деле Черчилль питал к Сталину чувство глубокой неприязни.
Во время Ялтинской конференции состоялся обед, на котором Черчилль произнес тост, как он сам писал, «на серьезную тему». «Я возлагаю, — сказал Черчилль, — свои надежды на замечательного президента Соединенных Штатов и на маршала Сталина., которые, разбив наголову противника, поведут нас на борьбу против нищеты, беспорядков, хаоса, гнета». Черчилль говорил, что считает жизнь маршала Сталина «драгоценнейшим сокровищем» и шагает по земле с большой смелостью и надеждой, сознавая, что «находится в дружеских и близких отношениях с великим человеком, слава которого прошла не только по всей России, но и по всему миру».
Сталин ответил Черчиллю, что не верит в такую пылкую любовь английского премьер-министра. Он сказал: «Я хочу выпить за наш союз. В союзе союзники не должны обманывать друг друга. Быть может, это наивно? Опытные дипломаты могут сказать: а почему бы мне не обмануть моего союзника? Но я как наивный человек считаю, что лучше не обманывать своего союзника, даже если он дурак. Возможно, наш союз столь крепок именно потому, что мы не обманываем друг друга, или, быть может, потому, что не так уж легко обмануть друг друга. Я провозглашаю тост за прочность союза наших трех держав. Да будет он сильным и устойчивым; да будем мы как можно более откровенны».
Черчилль просил советское посольство его информировать о болезни Сталина. Но когда Сталин скончался, Черчилль публично никак не реагировал.
Какой палец дороже?
Во время Ялтинской конференции Черчилль и его спутники поселились в Воронцовском дворце. Черчиллю рассказали, что граф Воронцов построил свой дворец по проекту английского архитектора, автора Букингемского дворца в Лондоне.
Черчиллю дворец очень понравился. Говорят, что, уезжая из Ялты, он обратился с просьбой к Сталину:
— Нельзя ли купить мне этот дворец?
Сталин долго молчал, курил свою трубку, затем спросил Черчилля:
— Какой палец у вас в Англии считается средним?
Черчилль показал средний палец:
— Этот.
— А у нас этот, — сказал Сталин и сложил русскую фигу.
А я вас не утвердил
Во время Тегеранской конференции ходил анекдот. Рузвельту и Черчиллю надоело, что Сталин постоянно давит на них, проходят только его предложения. Он один им двоим диктует свою волю.
И они решили его разыграть.
Утром, перед очередным заседанием, Черчилль говорит Сталину: «Мне сегодня приснилось, что я стал властелином мира!»
Рузвельт сказал: «А мне приснилось, что я стал властелином Вселенной!»
Они спросили: «А вам что снилось, маршал Сталин?»
Сталин неторопливо ответил: «А мне приснилось, что я не утвердил ни вас, господин Черчилль, ни вас, господин Рузвельт».
Срочное сообщение
В 4 часа 1 мая 1945 года генерал В.И.Чуйков доложил по телефону маршалу Г.К. Жукову, что начальник генштаба, германских сухопутных войск Кребс сообщил о самоубийстве Гитлера. В.И. Чуйков зачитал содержание письма Геббельса, к которому было приложено завещание Гитлера.
Ввиду важности сообщения, несмотря на поздний час, Жуков позвонил Сталину. Тот был на даче. К телефону подошел дежурный генерал, который сказал:
— Товарищ Сталин только что лег спать.
— Прошу разбудить его. Дело срочное и до утра ждать не может.
Сталин подошел к телефону. Жуков доложил о самоубийстве Гитлера и письме Геббельса с предложением о перемирии.
Сталин ответил:
— Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?
— По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжен на костре.
Верховный сказал:
— Никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести. Если ничего не будет чрезвычайного, не звоните до утра, хочу немного отдохнуть.
Бекеша
Вскоре после войны было решено пригласить в нашу страну с официальным визитом английского фельдмаршала Монтгомери. Он прибыл в январе 1947 года. Сразу нанес официальный визит начальнику Генерального штаба Маршалу Советского Союза А.М. Василевскому.