Невероятно, но факт. Чем объяснить такой однобокий и странный характер новой империалистической войны? Как могло случиться, что неагрессивные страны, располагающие громадными возможностями, так легко и без отпора отказались от своих позиций и своих обязательств в угоду агрессорам? Не объясняется ли это слабостью неагрессивных государств? Конечно, нет! Неагрессивные, демократические государства, взятые вместе, бесспорно, сильнее фашистских государств и в экономическом, и в военном отношении.
Чем же объяснить в таком случае систематические уступки этих государств агрессорам?
Это можно было бы объяснить, например, чувством боязни перед революцией, которая может разыграться, если неагрессивные государства вступят в войну и война примет мировой характер. Буржуазные политики, конечно, знают, что первая мировая империалистическая война дала победу революции в одной из самых больших стран. Они боятся, что вторая мировая империалистическая война может повести также к победе революции в одной или в нескольких странах.
Но это сейчас не единственная и даже не главная причина. Главная причина состоит в отказе большинства неагрессивных стран, и прежде всего Англии и Франции, от политики коллективного отпора агрессорам, в переходе их на позицию невмешательства, на позицию «нейтралитета». Формально политику невмешательства можно было бы охарактеризовать таким образом: «Пусть каждая страна защищается от агрессоров, как хочет и как может, наше дело — сторона, мы будем торговать и с агрессорами, и с их жертвами». На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны, следовательно, превращение её в мировую войну. В политике невмешательства сквозит стремление, желание не мешать агрессорам творить своё чёрное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а ещё лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, выступить на сцену со свежими силами — выступить, конечно, «в интересах мира» и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешёво, и мило!
…Или, например, взять Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать её самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии», о «разложении русской авиации», о «беспорядках» в Советском Союзе, толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше всё пойдет хорошо. Нужно признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора[279].
Время и место сталинского выступления не случайны — Сталин знает, что Гитлер вот-вот проглотит остаток Чехословакии, которая уже фактически распадается на Чехию и Словакию. А в составе последней — Закарпатская Украина. Именно этот факт, по планам Лондона, и должен привести к войне. И Сталин прямо говорит, что именно наличие «двух Украин» у Германии и России хотят сделать поводом к военному столкновению. Он призывает Гитлера одуматься и остановиться.
Характерен шум, который подняла англо-французская и североамериканская пресса по поводу Советской Украины. Деятели этой прессы до хрипоты кричали, что немцы идут на Советскую Украину, что они имеют теперь в руках так называемую Карпатскую Украину, насчитывающую около 700 тысяч населения, что немцы не далее, как весной этого года, присоединят Советскую Украину, имеющую более 30 миллионов, к так называемой Карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований.
Конечно, вполне возможно, что в Германии имеются сумасшедшие, мечтающие присоединить слона, то есть Советскую Украину, к козявке, то есть к так называемой Карпатской Украине. И если действительно имеются там такие сумасброды, можно не сомневаться, что в нашей стране найдется необходимое количество смирительных рубах для таких сумасшедших. Но если отбросить прочь сумасшедших и обратиться к нормальным людям, то разве не ясно, что смешно и глупо говорить серьёзно о присоединении Советской Украины к так называемой Карпатской Украине? Пришла козявка к слону и говорит ему, подбоченясь: «Эх ты, братец ты мой, до чего мне тебя жалко… Живёшь ты без помещиков, без капиталистов, без национального гнёта, без фашистских заправил, — какая ж это жизнь… Гляжу я на тебя и не могу не заметить, — нет тебе спасения, кроме как присоединиться ко мне… Ну что ж, так и быть, разрешаю тебе присоединить свою небольшую территорию к моей необъятной территории…»
Ещё более характерно, что некоторые политики и деятели прессы Европы и США, потеряв терпение в ожидании «похода на Советскую Украину», сами начинают разоблачать действительную подоплёку политики невмешательства. Они прямо говорят и пишут чёрным по белому, что немцы жестоко их «разочаровали», так как вместо того, чтобы двинуться дальше на восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на запад и требуют себе колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше.
Я далек от того, чтобы морализировать по поводу политики невмешательства, говорить об «измене», о предательстве и т.п. Наивно читать мораль людям, не признающим человеческой морали. Политика есть политика, как говорят старые прожжённые буржуазные дипломаты. Необходимо, однако, заметить, что большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьёзным провалом. Таково действительное лицо господствующей ныне политики невмешательства. Такова политическая обстановка в капиталистических странах[280].
И Гитлер услышал. После захвата остатков Чехословакии Закарпатская Украина была передана в состав… Венгрии. Повод для войны таким образом был ликвидирован[281]. Блестящее сталинское выступление сорвало планы Запада развязать войну против нашей страны уже в 1939 году. 3 мая 1939 года Сталин делает ещё один важный шаг — он окончательно берет контроль в стране в свои руки. В этот день нарком иностранных дел Максим Литвинов отправлен в отставку, а его место занимает Молотов. Суть произошедшего — взятие под контроль внешней политики СССР[282]. После серии зондажей со стороны Германии Берлин предлагает заключить договор о ненападении. Но и тут Сталин демонстрирует удивительное хладнокровие и буквально заставляет Гитлера сначала заключить торговое соглашение. Смысл его следующий: Германия даёт СССР огромный кредит в 200 миллионов марок, который тратится на закупку у немцев новейших технологий, станков и вооружения. Этот кредит мы погашаем поставками различных природных ресурсов и продовольствия. Торгово-кредитное соглашение было подписано 20 августа (в два часа ночи), и только после этого Сталин дал согласие на прилёт в Москву министра иностранных дел рейха. 23 августа 1939 года Сталин окончательно развалил планы Запада по организации еще в 1939 году войны против СССР[283]. В Москве подписывается Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, который так ненавидят на Западе, а с момента появления либералов в России его ненавидят и они. На самом деле этот договор, как указывал впоследствии Сталин, ни прямо, ни косвенно не задевал территориальной целостности, независимости и чести нашего государства. СССР не становился союзником Германии, мы не брали на себя никаких — ни военных, ни экономических — обязательств. СССР обязывался делать только одно — не нападать на Германию и не вступать в союзы, против неё направленные. А как же эшелоны, до утра 22 июня мчавшиеся в Германию с нашей стороны? Так это мы отдавали кредит, который Германия нам предоставила, несколько раньше переправив нам новейшее оборудование. Или долги не нужно отдавать, господа либералы? Вопрос, в какой степени СССР погасил кредит, а какую часть долга списала война, никто из обличителей Сталина почему-то не поднимает. До сих пор я нигде не видел цифры, говорящие о том, какой процент долга СССР успел отдать Германии, а какой нет…
1 сентября 1939 года Адольф Гитлер начал войну с Польшей, будучи уверенным, что Англия и Франция полякам не помогут. Но Лондон и Париж объявили ему войну, не ведя её[284]. Началась так называемая «странная война». Боевых действий практически не было, шла война без жертв, какой ещё не бывало в истории. На «западном фронте» солдаты играли в футбол на виду у противника. Редкие перестрелки, рейды разведгрупп, мелкие артиллерийские дуэли. И всё. Это было что-то невероятное, потому что в Первой мировой войне бои немедленно стали вестись на уничтожение. Премьер Франции Даладье с гордостью докладывал парламенту, что за четыре месяца 1939 года французы потеряли полторы тысячи человек, когда в 1914 году за тот же срок — 450 тысяч![285] В Великобритании дела принимали такой же странный оборот. Потери экспедиционного британского корпуса в Европе исчислялись единицами. Воздушной войны немцами практически не велось, и высадка этого корпуса в Европе обошлась вообще без потерь. Закон об общей воинской повинности был принят в Альбионе еще перед войной, 27 апреля 1939 года