— Вы знаете, я очень люблю женщин.
— А я очень люблю коммунистов, — ответил Сталин[436].
Как-то Сталин долго не мог связаться с генеральным секретарем Союза писателей Александром Фадеевым: того просто не было на работе. Когда автор «Молодой гвардии», наконец, объявился, Сталин спросил:
— Где вы пропадали, товарищ Фадеев?
— Был в запое, — с большевистской прямотой ответил тот.
— А сколько дней у вас обычно длится запой?
— Дней десять-двенадцать, товарищ Сталин.
— А не можете ли вы, как коммунист, проводить это мероприятие дня в три-четыре?
Узнав о разногласиях между писателями Фединым и Шолоховым, Сталин пригласил их в Кремль. Усадил за стол и начал мирить.
— В интересах советской литературы прошу вас помириться и подать друг другу руки.
Писатели молчат.
— Я прошу вас! — настаивает Сталин.
Писатели упорствуют.
— Сталин вас просит! — уже жестче говорит Иосиф Виссарионович.
Литераторы встают и нехотя протягивают друг другу руки.
— А теперь поцелуйтесь! — говорит Сталин. И когда оппоненты начинают целоваться, громко смеётся:
— А я думал, вы принципиальные![437]
Представляя Мао Цзэдуну киноактёра Бориса Андреева, исполнившего главную роль в фильме «Падение Берлина», Сталин сказал:
— Вот артист Борис Андреев. Мы с ним вдвоем брали Берлин[438].
Друг детства Сталина — священник Георгий — приехал из Грузии и попросил у вождя аудиенции. На что Сталин ответил, что не может принять его в одежде священника. Мол, пойдут разговоры, что генсек встречается со священниками. В штатском костюме — милости просим.
Тогда Георгий сшил штатский костюм и идёт на приём. Священника доводят до дверей кабинета, распахивают двери и оттуда слышится смех Сталина:
— Ай, Гога. Переоделся. Бога не побоялся, а меня испугался![439]
В ноябре 1943 года на Тегеранской конференции после заседания состоялся обед, на котором Сталин и Черчилль обменивались «любезностями». Рузвельт же, сославшись на усталость, удалился. Но диалог между руководителями России и Великобритании не утратил своей остроты.
Черчилль: «Я полагаю, что Бог на нашей стороне. Во всяком случае я сделал всё для того, чтобы он стал нашим верным союзником…»
Сталин: «Ну а дьявол, разумеется, на моей стороне. Потому что, конечно же, каждый знает, что дьявол — коммунист. А Бог, несомненно, добропорядочный консерватор…»[440]
Государь император Александр III в одной из своих поездок согрешил с особой низкого звания, которую попросил сообщить ему, если родится ребенок. В означенный срок он получил телеграмму — родился мальчик. В ответ пришла высочайшая телеграмма: «Отроку дать имя Сергий, отчество мое, фамилия по прозвищу». Поскольку в царствование этого умнейшего царя Россия не участвовала в военных действиях, то прозвище его было — Миротворец. Так и получился Сергей Александрович Миротворцев. В 1930-е годы чекисты раскопали эту историю и готовились арестовать «наследника». Бумаги о нём поступили Сталину, который наложил следующую резолюцию: «Он не виноват, что его отец был такой бл*дун». С.А. Миротворцев стал профессором, имел заслуги и получил Сталинскую премию[441].
Когда наркома сельского хозяйства Украины вызвали на Политбюро, он спросил:
— Как я должен докладывать: коротко или подробно?
— Как хотите, можете коротко, можете подробно, но регламент три минуты, — ответил Сталин.
Молотов рассказывал, что над Сталиным, когда он плавал по Чёрному морю на пароходе «Троцкий», подшучивали на Политбюро:
— Долго ты ещё будешь на Троцком ездить?
Зато из Одессы высланный из СССР Троцкий отплывал за рубеж на пароходе «Ильич».
Но до этого его сначала сослали в Алма-Ату. С огромным количеством багажа Лев Давыдович отправлялся на отдельном поезде малой скоростью[442].
Молотов тогда уточнил у Сталина:
— Тише едешь, дальше будешь?
— Дальше едешь, тише будешь, — уточнил Сталин[443].
Сталин ходил с первым секретарем ЦК Грузии Акакием Ивановичем Мгеладзе по аллеям кунцевской дачи и угощал его лимонами, которые вырастил сам в своём лимоннике:
— Хороший лимон?
— Хороший, товарищ Сталин.
— Сам выращивал.
Погуляли, поговорили. Сталин снова отрезает дольку:
— На, ещё попробуй.
Приходится есть, хвалить.
— Сам вырастил и где — в Москве! — говорит Сталин.
Ещё походили, он опять угощает:
— Смотри, даже в Москве растёт!
Когда Мгеладзе уже стало невмоготу жевать этот лимон, его осенило:
— Товарищ Сталин, обязуюсь, что Грузия будет обеспечивать лимонами всю страну!
И назвал срок.
— Наконец-то додумался! — сказал Сталин[444].
По поводу любовных стихов Константина Симонова Сталин сказал так: «Надо было напечатать всего два экземпляра — один для неё, второй для него!»[445]
По воспоминаниям начальника охраны Сталина Н.С. Власика, Сталин очень любил детей и всегда охотно с ними разговаривал. Однажды, во время прогулки с Молотовым, Сталин встретил маленького мальчика лет шести, очень разговорчивого и смышлёного. Он толково и обстоятельно отвечал на вопросы Иосифа Виссарионовича. Когда они знакомились, Сталин протянул руку и спросил:
— Как тебя зовут?
— Валька, — солидно ответил мальчик.
— Ну а меня — Оська рябой, — в тон ему сказал Сталин. — Ну вот, мы теперь с тобой знакомы[446].
В 1946 году началась работа над фильмом «Клятва», режиссёром которого стал земляк Сталина Михаил Чаурели. На роль самого вождя им был предложен Михаил Геловани.
— Талантливый актёр. Старается проникнуть в ваш образ. Готов прожить вашу жизнь, чтобы глубже почувствовать вас.
— Если уж очень хочет, могу помочь, — ответил Сталин. — Может, он начнет с туруханской ссылки?
Вот ещё одна любопытная история. Её часто приводят в книгах, она широко разошлась по просторам Всемирной паутины. В 1936 году в зарубежных странах прошла серия статей, в которых говорилось о тяжёлой болезни, а позднее и о смерти Сталина. Чарльз Нигер, корреспондент «Ассошиэйтед Пресс» в Москве, немедленно направился в Кремль и передал для Сталина письмо, в котором просил его подтвердить или опровергнуть эти слухи.
Сталин немедленно ответил журналисту:
«Милостивый государь! Насколько мне известно из сообщений иностранной прессы, я давно уже оставил сей земной мир и переселился на тот свет. Так как к сообщениям иностранной прессы нельзя не относиться с доверием, если Вы не хотите быть вычеркнутым из списка цивилизованных людей, то прошу верить этим сообщениям и не нарушать моего покоя в тишине потустороннего мира.
26. Х.36 г. С уважением, И. Сталин»[447].
Подобного текста нет в прижизненном собрании сочинений Сталина. Говорит ли это о том, что история выдумана? Нет. Потому что очень похожая реакция Сталина на глупые вопросы западных журналистов реально опубликована в официальном собрании сочинений вождя. Истории эти очень похожи, но тем не менее разница всё же есть.
«Ответ на письмо представителя телеграфного агентства «Ассошиэйтед Пресс» г. Ричардсона
Г-ну Ричардсону
Ложные слухи о моей болезни распространяются в буржуазной печати не впервые. Есть, очевидно, люди, заинтересованные в том, чтобы я заболел всерьёз и надолго, если не хуже. Может быть, это и не совсем деликатно, но у меня нет, к сожалению, данных, могущих порадовать этих господ. Как это ни печально, а против фактов ничего не поделаешь: я вполне здоров. Что касается г. Цондека, он может заняться здоровьем других товарищей, для чего он и приглашён в СССР.
И. Сталин «Правда» № 93, 3 апреля 1932 г.»[448]
Адмирал И. Исаков с 1938 года был заместителем наркома Военно-морского флота. Однажды в 1946 году ему позвонил Сталин и сказал, что есть мнение назначить его начальником Главного морского штаба, в том году переименованного в Главный штаб ВМФ.
Исаков ответил:
— Товарищ Сталин, должен вам доложить, что у меня серьёзный недостаток: ампутирована одна нога.
— Это единственный недостаток, о котором вы считаете необходимым доложить? — последовал вопрос.
— Да, — подтвердил адмирал.
— У нас раньше был начальник штаба без головы. Ничего, работал. У вас только ноги нет — это нестрашно, — заключил Сталин.
Это народная версия, гуляющая по Интернету. А вот как описывает эту сцену маршал Голованов, оставивший нам великолепные мемуары. Вероятнее всего, именно из его мемуаров эта история и шагнула в народ:
«Вспоминается такой случай: Верховный главнокомандующий был недоволен работой Главного штаба ВМФ и считал, что для пользы дела нужно заменить его начальника. Рекомендовали на эту должность адмирала Исакова. Наркомом Военно-морского флота был Н.Г. Кузнецов, который согласился с кандидатурой, но заметил, что Исакову трудно будет работать, так как ему ампутировали ногу.