Однажды в Новоалександровске мы разговаривали на улице с приятельницей, и мимо шла какая-то женщина. Приятельница кивнула в ее сторону: «Глянь! Ты бы сказала, что она бьет мать? Такая интеллигентная женщина, врачом работает». Я подумала: а может, раньше мать била ее? В большинстве случаев насильники обычно вырастают в семьях, где есть насилие. Может быть, раньше отец этой женщины бил ее мать?
Насилие в семьях повторяется часто. Прабабушку Ирину бил муж; ее дочь, бабушку Нюсю, бил муж; бабушка Нюся била дочь; а ее дочь, моя мама, била меня. Такое впечатление, что цепочка насилия становилась все крепче и несокрушимее… Как своеобразный способ выживания семьи. Возможно, цепочка прервалась бы до моего рождения, если бы жизнь этих людей была другой.
Постоянно воспроизводить события прошлого в своей жизни тем или иным способом (рассказывать о них или вновь проживать) – это так называемое воспоминание-отыгрывание, по Доминику Ла Капра. Человек может отыгрывать всю жизнь снова и снова. Но если это и приносит облегчение, то лишь иногда и ненадолго. Более зрелый и эффективный вариант – воспоминание-проработка, когда произошедшее пытаются не только прочувствовать, но и понять как свой опыт (Мороз, Суверина, 2014).
Опыт потерь в семье требует воспоминания-проработки. Иначе отыгрывание того, что больно, никогда не прекратится. Когда травма или секрет скрываются (полностью или частично – например, бабушка Нюся много говорила об одном, но молчала о другом) и человек не проделал «работу горя», то утраченный дорогой человек остается в его душе, по Н. Абрахаму и М. Торок, как призрак в склепе (Abraham, Torok, 1994). Этот «призрак» активен, он дает о себе знать, когда что-то в жизни напоминает об утрате, а иногда даже призывает к действиям. Так, шекспировского Гамлета, согласно Абрахаму и Торок, именно вышедший из склепа призрак заставил отомстить за отца и привел самого героя к гибели. Этим и другими примерами Абрахам и Торок показывают, как сильно может влиять на человека и направлять его действия скрытая непроработанная тайна.
Рассказ о событиях также может быть отыгрыванием. Например, бабушка Нюся постоянно вспоминала о раскулачивании. Она говорила всегда одно и то же, и снова и снова чего-то не хватало. Рассказывала, как у них все отняли, как выгнали из дома… Такие бессильные кулаки… Но эти рассказы не исцеляли, и она продолжала жить со своей болью. Тогда не было психотерапевтов, которые помогли бы ей с воспоминанием-проработкой.
Мама в старости говорила, что никогда никого не била. А в ответ на мои воспоминания ответила с недоверием: «Я вообще не могу ударить кулаком». Тогда у нее уже сильно дрожали руки, была серьезно нарушена моторика. Такие слабые руки… Такие бессильные кулаки… Я думаю, что мамины кулаки, так долго бывшие крепкими, а потом ставшие бессильными, возможно, тоже воспоминание-отыгрывание. Причем воспоминание даже не из ее личной истории. Бабушка была из семьи «кулаков» – из крепкого крестьянского хозяйства. Были «кулаки» сильными – но в одночасье стали бессильными и беспомощными. Сестра удивилась, когда я ей рассказала, как мама меня била кулаками, повалив на диван. А потом вспомнила, как мама всегда упрекала ее в том, что она гуляет больше всех детей во дворе; гуляет весь день и не идет домой. И сестру осенило: «Наверное, тогда это с тобой и происходило». Да, «это происходило», и знала об «этом» только мама – но она забыла. Мои побои перешли в разряд событий, которые «давно и неправда». Спасибо сестре, которая поверила мне и попыталась найти объяснение тому, что она не помнит. Иногда стоит всерьез отнестись к чему-то, что вначале кажется невообразимым…
Раньше мне часто снилась бабушка Нюся. Как будто я в нашей квартире «на Квартале», и она хватает меня за руку, крепко держит и не отпускает. Друзья сказали: «Помяни, а то она тебя утащит». Я помянула (это нетрудно). Стало ли после этого не так страшно? Я, конечно, не верила, что она меня утащит, дело не в этом. У бабушки Нюси был рак кожи. Диагноз ей поставили, когда оставалось только колоть обезболивающие, потому что бабушка Нюся боялась врачей и не обращалась за медицинской помощью. Я тогда уже не жила с родителями, только приезжала иногда. Мама стала лечить бабушку Нюсю так же рьяно, как лечила всегда. Каждую открытую язвочку мазала йодом. Бабушка Нюся никуда не могла деться, она уже давно не вставала с постели из-за большой опухоли на стопе. Бабушка пожаловалась мне: «Танюшка, мне так больно, что я писаюсь». Я сказала маме, и она ответила: «А ты ее больше слушай. Она всю жизнь писалась». Что тут можно добавить? Я ничего больше не сделала, чтобы защитить бабушку. За ней ухаживала мама. И я не вернулась, чтобы снова жить с ними. Бабушку Нюсю никто не защитил. Когда во сне она отчаянно хватала меня за руку, это было похоже на мольбу о помощи…
На похоронах бабушки Нюси папа сказал: «Она была простой и доброй. Христос сказал: “Если не будете, как дети, не войдете в Царствие Небесное”. Она была как ребенок». О своей болезни бабушка Нюся говорила: «За что меня Бог наказывает?» Я подумала: «Может, за то, что ты била свою дочь ногами?» Ладно, предположим, за это. А за что девочка из раскулаченной семьи в 12 лет осталась без родителей? Сталин, это вопрос к тебе. И вообще у меня к тебе много вопросов.
Еще интересен такой момент. У деда Федора Шаталова на войне болели ноги. Так он, кажется, рассказывал в письмах домой. Говорят, у него был ревматизм суставов. Потом его арестовали и заключили под стражу, чтобы не сбежал. У бабушки Нюси всегда, сколько я ее помню, были отекшие, как две колонны, ноги, и она растирала их мазями. Мама тоже говорила, что у нее болят ноги, и тоже растирала их мазями. Потом ноги болели у меня, я не могла ходить, и мне ставили диагноз «ревматизм суставов». Потом бабушка Нюся заболела раком, не стала лечиться и не смогла ходить из-за опухоли на ноге. Такая семейная тема. Ноги – способность/ неспособность убежать?
Кстати, мама много раз убегала, а потом мы ее находили. Это было, когда я уже не жила в Пятигорске. В один из своих приездов я увидела, как она схватила сумку и выбежала из дома, и мы все вместе пошли ее искать. Она могла убежать из дома и ходить вечером по городу. Один раз пошла к могиле своей матери на кладбище, увидела проезжающую машину, испугалась, решив, что водитель гонится за ней, и побежала. В другой раз оказалась на окраине города, где находятся тюрьма и мясокомбинат, пошла обратно по трамвайной линии, идущей вдоль бугра, и боялась, что сзади на нее наедет трамвай. Когда мама уже не могла встать на ноги, она стала «убегать», уползая с дивана. Скатывалась на пол и уползала. Однажды сиделка Наташа нашла ее у батареи. Мама мне потом рассказывала: она видела (ей снилось?), что бежит прочь из этой комнаты по длинной лестнице, ведущей вниз. Кончился ее путь, когда она прибежала в тупик… то есть когда доползла до батареи и уперлась в нее.
Мама всегда чувствовала себя беспомощной, если не могла контролировать все свое окружение, а теперь она все хуже управляла собственным телом, все больше зависела от других людей. После смерти папы не нашлось человека, который подчинялся бы всем ее приказам. Так подошла к концу своей жизни моя мама, для которой важнее всего были власть и контроль. Папа потратил жизнь на то, чтобы сделать ее счастливой. И, разумеется, не сделал. И не смог бы – потому что не был счастлив сам.
А что стало со мной? Я забрала все вещи, которые для меня важны, которые хочется сохранить. Теперь несколько дорогих мне вещей из прошлого – в другом городе, в другой квартире, а воспоминания – в душе. Я ухожу в новую жизнь.
Позади рушится Заколдованный Дом моего детства, и дух Сталина покидает квартиру. Вернется ли он? Это зависит от новых хозяев. Позовут ли они его, впустят ли? Или Сталин сам попытается войти в дом вслед за ними… если в их истории он тоже сыграл свою роль.
Задание для тех, кто хочет лучше понять полученный от предков опыт и правильно им распорядиться
Поскольку вы интересуетесь межпоколенческой передачей травмы как причиной личных и семейных проблем, ответьте, пожалуйста, на вопрос: был ли у вас опыт обращения к психологу? Если да, то какова была причина обращения и в чем заключалась работа с психологом? Была ли это однократная консультация, краткосрочная или длительная терапия, другие виды работы с психологом, возможно, тренинги, расстановки? Если рассматриваете работу с психологом, то что бы вы выбрали? Если нет, то каким образом справляетесь со своими психологическими проблемами?
ЗаключениеПочему все повторяется и что вообще с этим делать
Если человек понимает, чем вызваны и кому адресованы бессильная злость и ненависть, выражение которых под запретом, это еще можно пережить. Но лишь в том случае, если есть человек, которому доверяешь, с кем можно поговорить, кто способен понять твои чувства… Тогда стресс разряжается и, главное, появляется поддержка. Это называется проработкой. У бабушки Нюси не было человека, которому можно безопасно открыться, но было напряжение, которое просто разрывает изнутри, если его не разрядить. И оно разряжалось в ненависти к маленькой дочери «врага народа» – а в ее лице, наверное, и к самому «врагу народа», на которого девочка, кажется, была похожа. Это – отыгрывание.
Еще раньше муж бил бабушку Нюсю – может быть, за свою поломанную жизнь сына предпринимателя, который, став чернорабочим, был вынужден много лет отчаянно карабкаться по социальной лестнице. Дед тоже направлял свой гнев не по адресу. И бабушка была, к сожалению, не единомышленником, а громоотводом. Советский человек, особенно при Сталине, хорошо улавливал, что направить гнев по адресу – это, так сказать, себе дороже. Полагаю, в обществе, где причин для гнева и злости более чем достаточно, а направить гнев по адресу нельзя, много случаев его смещения на близких людей. Дед озлобился, но не сдался: он получил образование, стал начальником. И все это время вымещал свою злость на бабушке. Это тоже