удара левый фланг войск Юго-Восточного фронта закрепился на рубеже Красный Дон, Абганерово, Тингута, озеро Цаца, далее на юг по линии озер до озера Сарпа.
Этот контрудар, проводившийся при недостатке сил и средств, а также времени на его подготовку, дал тем не менее эффективные результаты. Противник понес большие потери, оперативное положение обороны было восстановлено. План врага захватить город с юго-запада стремительным ударом вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград потерпел крах. В результате этих боев 4‑я немецкая танковая армия временно перешла к обороне. Командование немецкой группы «Б» вынуждено было срочно перебросить на усиление этой армии танковую и пехотную дивизии из 6‑й армии.
Контрудар показал также, что при соответствующей организации и подготовке можно успешно наносить удары, если обстановка вынуждает к этому, и в лоб атакующему противнику, несмотря на его превосходство в наземной технике и авиации. Все зависит от обстановки, которая в данном случае требовала немедленного удара прямо по острию клина, который противник намеревался вбить в нашу оборону. Времени для проведения какого-либо маневра на флангах не было.
Тот, кто в то время внимательно следил за сводками Совинформбюро, возможно, помнит, что в числе самых первых сообщений печатались сведения о боях северо-восточнее Котельниково, при этом там часто фигурировала одна железнодорожная станция, которая переходила из рук в руки. Речь шла о нашем контрударе, «железнодорожная станция» была всего-навсего разъездом «74 км». Необходимо отдать должное писателю Василию Гроссману: бои на этом участке правдиво отображены в его романе «За правое дело».
Но посмотрим, как оценили их в стане наших противников. Генерал Дёрр всячески выгораживает действия ХХХХVIII танкового корпуса. По его словам, действиям корпуса мешали и недостаток горючего, и жара, и отсутствие резервов, и недальновидность Гитлера, и даже поля подсолнечника и кукурузы; для варваров, не убоявшихся сжигать древнейшие памятники культуры, видите ли, помехой стали поля кукурузы и подсолнечника. Тем не менее он все же вынужден признать, что «48‑й танковый корпус, продвинувшись далеко вперед и имея открытые фланги, попал в районе севернее Абганерово в тяжелое положение, когда русские при сильной поддержке авиации (авиации у нас в то время было очень мало. – А.Е.) перешли к охватывающему контрудару. В продолжавшихся несколько дней тяжелых боях корпус смог удержаться севернее Плодовитое и ст. Абганерово, пока не подошли пехотные дивизии 6‑го армейского корпуса; наконец, 94‑я пехотная дивизия разрядила напряженность взятием высоты 10.8 западнее Абганерово и этим закрыв брешь между 48‑м танковым корпусом и румынами, продвинувшимися отсюда на запад.
4‑я танковая армия, таким образом, в полном составе сосредоточилась в районе Абганерово, т. е. севернее р. Аксай, и вынуждена была перейти к обороне…»[27]
Далее Дёрр вновь ссылается на «слабость» танковых сил[28], остановленных наспех стянутыми частями Юго-Восточного фронта, которые противопоставили врагу не столько танки и авиацию, сколько свое мужество, упорство, воинскую предприимчивость и веру в правоту своего дела.
Однако, несмотря на то что противник юго-восточнее Сталинграда был остановлен и оттеснен за внешний обвод, положение города оставалось крайне тяжелым. На левом фланге Сталинградского фронта, на калачинском направлении, обстановка не улучшалась, а ухудшалась из-за неудовлетворительной оперативной работы командования фронта. В период с 31 июля по 10 августа положение здесь продолжало оставаться весьма напряженным. Утром 7 августа в полосе 62‑й армии перешла в наступление 6‑я армия Паулюса, которая наносила удары с севера и юга под основание выступа, занимаемого нашими войсками на правом берегу Дона. Здесь напряженные бои продолжались до 14 августа.
Для улучшения взаимодействия между фронтами с 10 августа 1942 года Сталинградский фронт в оперативном отношении был подчинен мне – командующему Юго-Восточным фронтом.
Накануне, 9 августа в 11 часов вечера по прямому проводу была получена директива Ставки № 170562 следующего содержания:
«1. С 6 часов 10 августа подчинить Сталинградский фронт командующему Юго-Восточным фронтом генерал-полковнику Еременко, оставив за т. Еременко командование и Юго-Восточным фронтом по совместительству.
2. Назначить заместителем к тов. Еременко по Юго-Восточному фронту генерал-лейтенанта тов. Голикова, освободив его от обязанностей командующего 1‑й гвардейской армией.
3. Назначить генерал-майора т. Москаленко командующим 1‑й гвардейской армией.
4. Назначить командира 10‑й дивизии войск НКВД подполковника Сараева начальником гарнизона г. Сталинграда.
5. Иметь в виду, как т. Еременко, так и т. Гордову, что оборона Сталинграда и разгром врага, идущего с запада к с юга на Сталинград, имеет решающее значение для всего нашего советского фронта.
Верховное Главнокомандование обязывает как генерал-полковника Еременко, так и генерал-лейтенанта Гордова не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами для того, чтобы отстоять Сталинград и разбить врага.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
А. Василевский»[29].
Таким образом, в полученной по этому вопросу директиве в определенной степени учитывались пожелания, высказанные мною в Ставке, но этот документ не мог коренным образом улучшить положения.
Дело в том, что решение о разделении фронтов на сталинградском направлении не соответствовало сложившейся здесь обстановке. Район большого Сталинграда, являвшийся, по существу, основным объектом обороны, делился пополам между двумя высшими оперативными объединениями-фронтами. Кроме того, связанные с разделением фронтов организационные мероприятия: «дележ» войск, создание штабов, тылов, организация управления, перегруппировка войск, обеспечение смежных флангов, увязка взаимодействия и т. д. – влекли за собой ничем не оправданный расход времени и сил, так необходимых для организации стойкой обороны. Практически это вызвало образование невыгодной для нас группировки войск на северном крыле сталинградских фронтов, создание стыка между фронтами в одном из наиболее уязвимых мест обороны; усложнилось управление войсками и организация их взаимодействия, условия обороны в целом стали, следовательно, более сложными. При этом город становился своеобразным перевалочным пунктом в прямом смысле этого слова. При малочисленности гарнизона Сталинград оказался перегруженным маршевыми частями. Единственная, упомянутая выше, дорога города была закупорена автотранспортом и боевой техникой. Из-за этого маневр вдоль фронта был крайне затруднен, противник же имел громадное превосходство, особенно в технике. Только оперативность в маневрировании, быстрая переброска войск с неугрожаемых участков на угрожаемые и спешное использование прибывающих войск могли спасти положение.
С получением упомянутой директивы командование двух фронтов в какой-то мере объединялось, речь шла о так называемом оперативном подчинении одного фронта другому, при котором у подчиненного оставалось право на известную свободу действий. Характерной была формулировка конца директивы, которая давала право считать, что оба командующих несут равную ответственность за оборону города. Во всяком случае, Ставка сделала первый робкий шаг с целью исправить ошибку, связанную с разделением фронта. Однако ясно, что, по существу, эта ошибка была неисправимой, так как время упущено, а группировка сил ухудшилась. Тем не менее директива имела положительный характер, так как усиливала возможности координации действий двух фронтов. Кроме того, Верховный Главнокомандующий исполнил мою просьбу и назначил начальником Сталинградского гарнизона полковника Сараева, человека, который был способен при правильном руководстве наладить в городе образцовый воинский порядок.
9 августа в подчинение фронту вошла Волжская военная флотилия под командованием контр-адмирала Д.Д. Рогачева. На нее возлагались задачи: огнем во взаимодействии с 57‑й армией не допустить подхода противника к переднему краю внешнего обвода Сталинградской оборонительной полосы в районе Райгород; курсируя бронекатерами на участке от Райгорода до Капановки, воспретить просачивание мелких групп противника к Волге; тральщиками вылавливать мины на участке от Сталинграда до Астрахани.
Постепенно, все более входя в курс сталинградских событий, я старался «прибирать к своим рукам» все, что способствовало укреплению обороны Сталинграда.
В эти дни проводилась разнообразная, направленная к одной цели работа, наводился железный воинский порядок, которого во многих частях не было. В каждую армию, в каждую дивизию были посланы представители штаба с целью учета их сил и средств и для повышения морального состояния их личного состава.
Происходившие в эти дни бои дали прекрасный материал для оценки боеспособности частей и дивизий фронта. Выявились как наиболее боеспособные соединения: 126‑я стрелковая дивизия, 204‑я стрелковая дивизия, 133‑я танковая бригада, 20‑я истребительно-противотанковая бригада и многие другие.
Было обращено особое внимание на вопросы организации массированного огня, который организовывался на поле боя еще плохо. Пришлось вмешаться в это дело командованию и штабу фронта, чтобы добиться действительного массирования огня, четкой организации маневра и взаимодействия. По этому вопросу был издан специальный приказ, которым устанавливались также и боевые порядки при контрударах. В приказе, между прочим, указывалось, что перед контратакой, контрударом, как правило, полки гвардейских минометов дают залп по скоплениям и боевым порядкам противника; затем в развернутом строю атакуют танки; непосредственно за ними, а также на флангах следует противотанковая артиллерия. Тем временем артиллерия дивизий и резерва Главного командования должна была подавлять противотанковую оборону противника и действовать против его боевых порядков. Танки, выдвинувшись на 1–2 километра, огнем с места (с коротких остановок) к с ходу, а также небольшим маневром дезорганизовывали противника. Истребительно-противотанковая артиллерия в боевых порядках пехоты к с флангов должна была истреблять танки противника. Пехота, быстро выдвигаясь за танками, обгоняла их и закрепляла захваченную территорию. Гвардейские минометные части, зарядив установки, снова становились на огневые позиции и давали залп за залпом, создавая тем самым возможность продвижения танкам, а за ними артиллерии, пехоте и т. д. При подобной организации боя контратаки противника не страшны, ибо огневая система всегда готова к бою, в любое время организованна и управляема. Если же при этом после залпа гвардейских минометов противник будет деморализован и побежит, танки могут безостановочно преследовать и уничтожать его. Вслед за танками готовы к движению (преследованию) минометные и противотанковые полки, которые будут подавлять всякое сопротивление, оказываемое танкам. Тем временем пехота, частью посаженная на танки в виде десанта, стремительно и организованно наступает за танками совместно со своей артиллерией.