В ответных письмах, полных боевого энтузиазма, сталинградцы заверяли своих близких, своих сограждан, что они с честью выполнят свой высокий долг перед Родиной и народом.
Вот отрывок из письма одного из фронтовиков – бывшего сталинградского грузчика Медведева своей жене:
«Дорогая жена, милые детки Саша, Валя и Алька!
В первых строках моего письма радуюсь я, что вы живы и здоровы, как передал мне Ваня Петров, который служит теперь в нашем полку и который видел, как вы… уходили в колхоз “Красный заволжец”. Трудно описать, как началось наше горе, как загорелся наш причал и как сквозь дым увидел я, что над Красной Слободой кружат стервятники. Прибежал я с переправы, а двор наш пустой… на глухой стене, что на Волгу выходит, я прочитал то, что ты написала там углем: “Прощай, Николай. Ухожу с детьми, куда – не знаю…” Прочитал я эти слова, посмотрел, как горит наш Сталинград, и, прости, родимая, не тебя разыскивать пошел, а командира ополчения… С тех пор и началась моя боевая жизнь…»
Николай Медведев писал далее о том, что он стал сапером, что вернется к своему домику, как только враг будет окончательно разбит.
Солдат Абдурахман Саматбатиев писал своей жене (Алма-Атинская область, Панфиловский район, колхоз «Ават»):
«Дорогие мои, жена Хасият и сын Абайдалла! Шлю вам письмо с фронта. Мы наступаем. Горжусь тем, что иду в бой среди героических защитников Сталинграда. Мы идем вперед, мы гоним врага. Рядом со мной сражаются мои друзья: русский автоматчик Михаил Давыдов, казах стрелок Джафсарбай Шабинеров, латыш артиллерист Андрей Клава, киргиз пулеметчик Атаканов… Каждый вечер мы подсчитываем, сколько километров прошли за день… Каждый шаг, сделанный нами вперед, приближает день освобождения…
Дорогая Хасият, в последнем своем письме ты пишешь, что стала стахановкой. Очень хорошо. Надо, чтобы все в колхозе работали отлично, об этом просят написать мои друзья. Береги сына, Хасият, он будет жить в счастливое время после победы над врагом».
Сообщив семье самое важное о себе, поделившись с близкими своими успехами и фронтовыми радостями, воин с легким сердцем шел в бой.
Велики были чувства братской дружбы между воинами различных национальностей. Среди войск фронта были представители всех народов нашей необъятной страны. И воины всех национальностей показали себя здесь истинными патриотами своего социалистического Отечества. Так, в числе награжденных орденом Красного Знамени приказом № 60/Н командующего войсками фронта были: русский сержант Семен Филиппович Сазонов, украинец майор Григорий Петрович Савчук, грузин военный инженер 3‑го ранга Андрей Георгиевич Азадзамия.
В составе фронта сражались знаменитые Богунский и Таращанский полки, созданные легендарным Щорсом. У стен Сталинграда эти полки приумножили свою былую славу. Подвиги богунцев и таращанцев вдохновляли на борьбу с врагами как воинов-украинцев, так и всех воинов фронта.
Украинский поэт Микола Бажан, обращаясь в своем призыве «К сынам Украины, сражающимся за Сталинград», писал:
«Весь мир слышит гром советских орудий под Сталинградом. Весь мир видит блеск советских штыков в заснеженных степях Волги и Дона. Грохот и пламя величественной битвы встают над землей, оповещая все человечество, что близится час гибели его злейшего врага – гитлеризма.
Слышит этот грохот, видит это пламя и наша мать Украина, замученная немецкими палачами. Через линии фронтов… доходит до ваших отцов, жен, братьев и сестер радостная весть о подвигах красных воинов под Сталинградом…
Загораются вновь потускневшие от слез глаза ваших седых матерей, и руки ваших угнетенных братьев берутся за оружие, и вырастают отряды орлов Украины – отважных партизан… В жестоком бою на берегах Волги куется освобождение Украины».
Свидетельством самой тесной связи воинов-сталинградцев со своей родной Коммунистической партией, доказательством сыновней любви к ней было стремление солдат и офицеров перед решающими боями стать коммунистами, о чем я уже говорил в разделе, посвященном оборонительному периоду. Теперь в дни наступления новые тысячи воинов потянулись к партии: они хотели победить или умереть, став членами великого содружества единомышленников-коммунистов, созданного и выпестованного бессмертным Лениным.
В первые дни наступления в одном из полков фронта было подано 200 заявлений с просьбой о приеме в партию. Их подали лучшие воины части. Среди них участник обороны Царицына сержант Поваляев, разведчик Багиров, командир взвода лейтенант Щербань, наводчик Корбанов, солдат Токарюк. Всё это воины, которые уже не однажды показали в боях свою доблесть и отвагу.
Партийные комиссии решали вопрос о приеме в партию тут же, в блиндажах, в окопах стрелковых частей, на огневых позициях артиллерии. Заявления воинов с просьбой о приеме их в ряды Коммунистической партии, как правило, рассматривались немедленно.
Новые члены партии шли в бой, на штурм вражеских укреплений с партийными билетами, стремясь новым подвигом доказать, что они достойны высокого звания коммуниста.
Кандидат партии сержант товарищ Васильев, храбро сражавшийся в дни обороны Сталинграда, был награжден двумя орденами. В наступательных боях он также дрался доблестно. В ходе одного из боев товарищ Васильев обеспечил успех своего подразделения при отражении вражеской контратаки. Он был принят в члены партии.
Снайпер Георгий Красицкий (за 18 дней боев истребивший более полусотни гитлеровцев), принятый кандидатом в члены партии, на следующий же день после приема совершил подвиг. Поздно вечером он подполз к вражескому блиндажу и залег около него. Вокруг блиндажа шагали часовые, их было двое. Меткими выстрелами из винтовки снайпер снял охрану и тут же бросился в блиндаж. У выхода он прикладом сразил гитлеровского офицера. Больше в блиндаже никого не оказалось. Забрав документы, воин вернулся в свое подразделение. Захваченные документы дали нам много ценных сведений.
Так отвечали воины-сталинградцы на доверие, оказанное им Коммунистической партией, принявшей их в свои ряды.
Подвиги молодых коммунистов вдохновляли на самоотверженную борьбу тысячи новых патриотов. Боевые дела наиболее отличившихся воинов быстро делались достоянием всего личного состава той или иной части и соединения. В свою очередь, отличные действия тех или иных частей и соединений становились достоянием всего личного состава фронта. Так, к исходу одного из первых дней наступательных боев весь фронт знал о боевых делах одного из полков, уничтожившего за день 18 блиндажей и дзотов, 9 противотанковых орудий, 42 пулемета, 300 солдат и офицеров и захватившего около тысячи пленных. Вечером того же дня воины полка узнали, что их смелые, инициативные и умелые однополчане – 242 человека – награждены орденами и медалями.
23 ноября ровно в 14 часов рация фронта приняла необычайную передачу: на протяжении десяти минут в наушниках радистов звучало тысячеголосое раскатистое русское «ура-а-а!». Победоносный клич советских полков передавала в эфир радиостанция с высоты севернее Латашанки. Здесь соединились в братских объятиях части двух фронтов, Горохова и 65‑й армии. Громкое «ура!» разнеслось над Волгой, вдохновляя воинов всех трех наступающих фронтов на новые победы.
Нет возможности перечислить, хотя бы бегло, все то, что было сделано сталинградскими коммунистами для надежного обеспечения успеха нашего наступления.
Необходимо тщательно изучить и обобщить методы и формы политической работы в войсках, которые были применены в условиях сталинградского наступления. Необходимо, чтобы этот ценнейший опыт был использован не только как историко-познавательный материал. Он во многом пригодится и для практической работы в войсках. Беда в том, что об этом опыте пока что ничего не написано. А жаль. Бывшие работники Политуправления Сталинградского фронта (начальник товарищ П.И. Доронин и другие) могли бы в этом отношении многое сделать. Дела партийных организаций и политорганов Сталинградского фронта заслуживают того, чтобы советский народ, его армия знали о них.
Глава XVIРазгром группировки Гота – Манштейна
Буранный ветер негодует,
Во вражью сторону он дует.
И вместе с ним на пруссака
Родные двинулись войска.
К началу декабря обстановка на фронтах была следующей (схема 18). Внутренний фронт окружения проходил по линии Рынок, высоты 122.9, 126.7, Мариновка, Ракотино, Цыбенко, Елхи, Купоросное; в северной части города линия фронта шла по кварталам, прилегающим к берегу Волги. Внешний же фронт, образованный войсками Сталинградского и Юго-Западного фронтов, шел от Рубежинского по рекам Кривая, Чир, затем по Дону до станицы Верхне-Курмоярская, а от нее на Верхне-Яблочный, Гремячая, Дарганов, Нугра. Между окруженными вражескими дивизиями и нашим внешним фронтом была полоса шириной в самом узком месте около 40 километров.
То обстоятельство, что у окруженных войск противника к началу декабря почти полностью отсутствовали транспортные связи с внешним миром, за исключением воздушных, не заставило ни гитлеровскую ставку, ни командование окруженных войск трезво взвесить создавшуюся обстановку и реальное соотношение сил. Они по-прежнему рассчитывали сохранить за собой Сталинградский плацдарм, занятый войсками 6‑й армии и частью сил 4‑й танковой армии (сведенных затем в одну – 6‑ю армию), надеясь, что связь с ними будет восстановлена одновременными ударами извне и изнутри по одному из участков кольца наших войск. Сохраняя этот плацдарм, Гитлер полагал оставить за собой возможность для дальнейшего наступления в южном направлении, чтобы в конечном счете осуществить свои планы по овладению Кавказом. Часто это решение Гитлера расценивают как каприз маньяка, но это, конечно, не совсем так: нужно иметь в виду, что развертывавшиеся под Сталинградом события не имели прецедента в мировой военной истории, поэтому фашистский фюрер не верил в свое поражение у стен города, который почти на 50 % находился в его руках. Мало этого. Решение Гитлера, как известно, поддерживало большинство германского генералитета, хотя теперь оставшиеся в живых пр