К 22 декабря, изучив обстановку, мы решили вопрос не только о направлении главного удара, но также и о создании группировки. В соответствии с нашим решением к этому времени заканчивалось сосредоточение войск на исходных рубежах.
22 декабря от представителя Ставки Верховного Главнокомандования товарища Василевского нам был доставлен план операции 2‑й гвардейской армии, графически изображенный на карте (схема 11). Изучая план, я пришел к заключению, что он, к глубокому сожалению, не соответствовал оперативной обстановке момента и ни в какой степени не увязывался со временем, которое предоставлялось нам этой обстановкой.
За работой по изучению полученного плана предстоящих действий 2‑й гвардейской армии меня застал Никита Сергеевич. Он только что вернулся из этой армии и зашел, чтобы поделиться своими впечатлениями о ней. Товарищ Хрущев успел ознакомиться с соединениями армии лишь очень бегло, но сделал вывод, что сосредоточение армия совершает организованно. Настроение у людей бодрое.
Так как в создавшихся условиях выбор времени и направления для удара по котельниковской группировке противника имел решающее значение, я не мог не поделиться с членом Военного совета возникшими у меня сомнениями. Вопрос стоял так: или мы разобьем котельниковскую группировку, или противник сумеет прорваться к окруженным войскам. Предлагавшийся контрудар по котельниковской группировке противника с охватом и обходом ее с востока нарушал весь ход операции по разгрому окруженных войск. Осуществление подобного плана не только не сулило нам успеха, но было чревато крайне нежелательными последствиями.
Хрущев, внимательно выслушав мои доводы и согласившись с ними, предложил немедленно выехать во 2‑ю гвардейскую армию, чтобы доложить Александру Михайловичу наше несогласие с наметками указанного плана, обсудить на месте наши соображения. Было решено просить товарища Василевского прибыть на командный пункт 2‑й гвардейской армии, поскольку товарищ Малиновский, ознакомленный с наметками указанного плана, был вынужден начать подготовку к их осуществлению.
Понятно, что возражать против решения старшего начальника (товарищ Василевский был тогда начальником Генерального штаба и официальным представителем Ставки) можно было, лишь имея очень существенные основания. Но такие основания у нас были.
Через 30 минут мы были уже в пути. Нога опять сильно отекла, рана кровоточила, передвигаться было трудно, но я старался не обращать внимания на боли, ведь мой долг – служить Родине.
В чем же, однако, состояла разница между нашим замыслом и предложением товарища Василевского?
По плану, полученному нами, 2‑я гвардейская армия должна была нанести свой главный удар в направлении Абганерово, Аксай, Дарганов и далее на Котельниково (схема 19). Такое направление удара вело к сложной перегруппировке войск, которую мы должны были произвести перед фронтом противника. По существу, это была рокировка войск, на которую потребовалось бы немало времени; помимо того, она обнажала наш правый фланг. Так, при реализации этого замысла 7‑й танковый и 2‑й гвардейский механизированный корпуса, а также один стрелковый корпус должны были вначале передвинуться к востоку до линии железной дороги в районе Абганерово, а затем направиться к югу на Шелестов, Аксай, Перегрузный и далее на Дарганов и лишь после этого повернуть на запад – на Котельниково. В соответствии с таким планом механизированные части при своем передвижении должны были описать дугу, чтобы выйти к слабому правому флангу противника, на котором были румынские части (полагаю, что не всегда возможно руководствоваться только этим принципом; важно суметь поставить свои войска в наивыгоднейшие условия по отношению к противнику). При этом оставлялось выгодное направление для удара тоже по уязвимому и притом близкому левому флангу противника. Я уже не говорю о том, что в значительной степени нарушалась почти сосредоточенная группировка, нацеленная для удара с рубежа Черноморов, Громославка в общем направлении на Котельниково.
Для перегруппировки войск 2‑й гвардейской армии в этих условиях потребовалось бы дополнительно минимум двое-трое суток, т. е. мы смогли бы осуществить удар не ранее 27, а возможно, и 28 декабря. Но, как знать, может быть, этого времени и было бы достаточно противнику, чтобы подтянуть резервы, привести в порядок свои войска, произвести разведку наших намерений и, наконец, сделать еще один нажим и соединиться с войсками 6‑й армии. Ведь до нее оставалось не более 25–30 километров.
Обстановка, таким образом, требовала от нас немедленных контрмероприятий, чтобы ни в коем случае не дать противнику отдыха после продолжительных и ожесточенных боев.
Недостатки предложенного нам плана заключались не только в этом. Марш трех корпусов (стрелкового, танкового и механизированного) в указанном направлении протекал бы в очень трудных условиях: местность, по которой проходил путь рокируемых частей, характеризовалась сильно пересеченным рельефом; на ней имелось колоссальное количество оврагов, глубоких балок, в ту пору занесенных снегом; двигаться можно было лишь по дорогам, весьма малочисленным. Корпуса оказались бы в крайне тяжелом положении в отношении снабжения их горючим, которое мы для них получали тогда через Донской фронт, из района Качалино.
Все это могло задержать корпуса в пути, что вынудило бы стрелковые соединения наносить удар без поддержки танков и мотопехоты. Такая операция не могла не захлебнуться и не получила бы необходимого развития.
Кроме того, рокировка 2‑й гвардейской армии влево привела бы к перемешиванию войск 2‑й гвардейской и 51‑й армий, что стеснило бы действия войск этой последней. Выдвинутые в предложенный район корпуса 2‑й гвардейской армии не смогли бы в дальнейшем принять участие в ударе на правом берегу Дона.
Здесь следует сделать еще одно замечание о предполагаемых действиях 2‑й гвардейской армии. Как только командованию и штабу Сталинградского фронта стало известно о том, что 2‑я гвардейская армия будет передана в состав фронта, началась работа по планированию ее действий. К описываемому моменту эта работа подходила к концу и, по сути дела, уже вылилась в определенный план разгрома группировки Гота силами гвардейцев в тесном взаимодействии с войсками 51‑й армии при скрупулезном учете реальной обстановки. Поэтому весьма странным выглядело полученное нами решение, в котором совершенно не были учтены эти наши наметки.
Все эти соображения были мной изложены товарищу Василевскому в присутствии Никиты Сергеевича по прибытии в район сосредоточения 2‑й гвардейской армии. Следует отметить, что товарищ Василевский воспринял критику, как подобает коммунисту, и тут же попросил меня изложить свои предложения. Я кратко сообщил суть нашего замысла. План предусматривал немедленное нанесение главного удара в направлении вдоль Дона на Котельниково. Такой удар приходился частично по левому флангу противника и мог быть осуществлен (силами четырех корпусов) в короткие сроки и не требовал проведения какого-либо маневра и перегруппировки сил и средств. Меня горячо поддержал Никита Сергеевич.
– Ну хорошо, – сказал товарищ Василевский, выслушав нас, – вы командующий фронтом, вы и решайте, как находите нужным.
Через полчаса собрались вызванные нами генералы: командующий 2‑й гвардейской армией товарищ Р.Я. Малиновский, командиры корпусов и другие. Присутствовали также товарищи Н.С. Хрущев и А.М. Василевский. Прежде чем поставить задачи, я задал несколько вопросов товарищу Малиновскому и командирам корпусов с целью выяснения готовности войск. Все в один голос доложили, что будут готовы только 25 декабря. Разъяснив, что это будет поздно – противник успеет укрепиться, я назначил начало действий на 24 декабря.
После этого была поставлена задача. Привожу ее по сохранившейся записи:
«Противник осуществляет удар из района Котельниково с целью освободить окруженных. В первом его эшелоне наступают 17, 6 и 23‑я танковые дивизии противника, их фланги уступом назад обеспечивают пехотная и кавалерийская дивизии. Во втором эшелоне следует не менее двух моторизованных дивизий. Все эти силы входят в 4‑ю танковую армию, которая, по данным разведки, через один-два дня должна нанести окончательный удар с целью соединиться с окруженными. По приказу Гитлера они должны соединиться к 25 декабря, т. е. к Рождеству. Главное направление удара противника – Крепь, Зеты.
По первоначальному плану предполагалось осуществить прорыв 12–20 декабря, но благодаря героическим действиям войск фронта упорнейшие девятидневные бои не принесли немецко-фашистским войскам желаемого успеха. Обе стороны понесли большие потери.
В результате выиграно время, необходимое для сосредоточения 2‑й гвардейской армии.
Задача армии по приказу Ставки – окончательный разгром котельниковской группировки противника. Это также единственное условие разгрома всех немецко-фашистских войск в районе Сталинграда.
Во исполнение этого замысла решаю: не теряя времени, чтобы не дать противнику передышки, 24 декабря нанести силами четырех корпусов удар по левому флангу врага, который он вынужден был подставить нам в результате действий 51‑й армии. Котельниковская группировка немецко-фашистских войск должна быть разгромлена в два этапа:
1‑й этап – силами 2‑й гвардейской армии во взаимодействии с правым флангом 51‑й армии прижать врага к реке Аксай, уничтожить танковые дивизии противника и успешно переправиться через реку;
2‑й этап – удар по Котельниково; главный удар справа с охватом Котельниково с запада и юго-запада.
51‑я армия наносит частный вспомогательный удар на Котельниково с востока, выдвигая свои, хотя и слабые, механизированные корпуса глубоко на коммуникацию Дубовское, Зимовники.
Приказываю 2‑й гвардейской армии начать наступление в 10 часов 24 декабря с ближайшей задачей уничтожить 17, 6 и 23‑ю танковые дивизии противника в районе Капкинский, Громославка, Верхне-Кумский, Кругляков; в дальнейшем главный удар правым флангом на Котельниково.