С 25 января началась массовая сдача в плен целых частей и соединений. К 31 января сопротивление южной группы окруженных фактически прекратилось, и она капитулировала. В этот же день был взят в плен и генерал-фельдмаршал Паулюс со своим штабом.
Вот что рассказал мне командующий 64‑й армией товарищ М.С. Шумилов о пленении генерал-фельдмаршала Паулюса.
«29 января нам стало известно, что штаб 6‑й армии отошел на западную окраину Сталинграда, но где точно он находился, мы пока не знали. 30 января захваченные пленные показали, что штаб Паулюса находится в подвале универмага, т. е. в полосе наступления нашей армии. Мною было принято решение не прекращать действий и этой же ночью окружить универмаг. С этой целью был организован подвижный отряд из танков, мотопехоты 38‑й мотобригады с армейским инженерно-саперным батальоном для разминирования подступов к универмагу. При отряде находился начальник разведки бригады старший лейтенант Ильченко со средствами связи.
К 6 часам утра отряд окружил танками и мотопехотой универмаг и предложил штабу 6‑й армии сдаться. Один из ответственных генералов штаба, Росске, заявил, что переговоры о сдаче в плен будут вестись только с представителями командования армии или фронта. Об этом старший лейтенант Ильченко немедленно доложил на наблюдательный пункт армии, который находился на северной окраине Ельшанки. В штаб Паулюса были немедленно направлены начальник оперативного отдела штаба армии полковник Лукин и начальник разведывательного отдела подполковник Рыжов с несколькими офицерами и охраной. Им было приказано предъявить ультиматум о полной капитуляции армии без каких-либо условий. Прибыв к универмагу, эта группа встретилась здесь со старшим лейтенантом Ильченко и заместителем командира бригады по политической части. Переговоры велись сначала с генералом Росске, затем с начальником штаба 6‑й армии генерал-лейтенантом Шмидтом. В результате переговоров была достигнута договоренность о капитуляции южной группировки окруженных; однако штаб Паулюса не имел возможности доставить приказ о капитуляции в войска, так как на этом участке наши части глубоко вклинились в оборону противника. Было решено доставить приказ совместно с нашими офицерами. Для этого были выделены начальник разведывательного отдела штаба армии подполковник Рыжов и начальник политотдела штаба армии полковник Мутовин. Отдать приказ северной группировке о капитуляции Шмидт и Паулюс отказались, мотивируя это тем, что в каждой группировке имеется свое командование. Лишь после того, как приказ о капитуляции войск южной группировки был отправлен в части, начальник штаба Шмидт провел нашу делегацию к Паулюсу. Полковник Лукин рассказывал, что, когда наши офицеры вошли, Паулюс сидел на кровати, но, увидев вошедших, встал и приветствовал их. Как свидетельствуют члены делегации, он производил впечатление уставшего, нервного человека, у него подергивались веки. На сборы штаба 6‑й армии был дан один час. В это время сюда прибыл направленный мной начальник штаба 64‑й армии генерал-майор Ласкин, который получил приказание доставить Паулюса и его начальника штаба Шмидта на командный пункт 64‑й армии, в Бекетовку.
В комнату дома, где размещался штаб, вошел высокий, худой, с проседью в волосах человек в форме генерал-полковника; это и был Паулюс.
По укоренившейся за годы гитлеровского режима привычке он поднял руку и хотел, видимо, произнести нацистское приветствие, но тут же, поняв неуместность этого, опустил руку и сказал обычное немецкое “гутен таг”. Генерал-полковник Шумилов попросил пленного предъявить документы. Паулюс, вынув из кармана бумажник, отыскал в нем и протянул советскому командарму солдатскую книжку, являвшуюся документом всех военнослужащих германской армии. Посмотрев документ, Михаил Степанович потребовал предъявления документов, удостоверяющих то, что Паулюс является командующим 6‑й немецкой армией. Получив такой документ, он спросил, действительно ли Паулюсу присвоено звание генерал-фельдмаршала. Генерал Шмидт, вмешавшись в беседу, подчеркнуто официальным тоном заявил: “Вчера приказом фюрера генерал-полковнику фон Паулюсу присвоено высшее военно-полевое звание империи “генерал-фельдмаршал”».
– Значит, – подчеркнул генерал Шумилов, обращаясь к самому Паулюсу, – я могу донести в Ставку о том, что войсками моей армии пленен генерал-фельдмаршал Паулюс?
– Йа волль![78] – прозвучал и без перевода понятный ответ.
Затем был проведен официальный допрос «высокопоставленных» военнопленных, во время которого Паулюс держал себя спокойно, отвечал на вопросы, обдумывая каждое слово. Разница в поведении и облике Паулюса, очевидно, объяснялась тем, что при первой встрече с представителями 64‑й армии ему еще не было ясно, как отнесутся к нему в плену; встретив же гуманное отношение к себе к к окружавшим его офицерам и генералам штаба, он, по-видимому, сумел овладеть собой.
После этого пленным предложили пообедать, на что они с радостью согласились. Характерно, что Паулюс попросил подать, если это возможно, русской водки. Когда на стол была поставлена бутылка, он разлил всем и, подняв бокал, сказал: «Предлагаю тост за тех, кто нас победил, за русскую армию и ее полководцев». Все пленные, стоя, последовали примеру своего шефа.
Вскоре пленные генералы и офицеры штаба 6‑й армии во главе со своим командующим Паулюсом были через штаб фронта препровождены в Ставку Верховного Главнокомандования.
Таким образом, длившаяся более полугода Сталинградская битва завершилась полным и окончательным разгромом тех, кто, выполняя волю Гитлера и его хозяев, с таким упорством стремился овладеть городом.
Как известно, после Сталинградской битвы было подобрано и похоронено 147 тысяч 200 убитых немецких солдат и офицеров и 46 тысяч 700 убитых советских солдат и офицеров.
По вине германского империализма тысячи представителей немецкой нации нашли себе могилу на полях Сталинграда.
Сталинград праздновал свои первые мирные дни, широко отмечая великую победу.
Здесь я не могу не рассказать об одном памятном эпизоде, глубоко тронувшем меня. Военный совет Южного, бывшего Сталинградского, фронта был приглашен на эти дни в Сталинград. Я, к глубокому сожалению, по состоянию здоровья и по оперативным соображениям поехать туда не смог. От фронта присутствовал член Военного совета с группой офицеров.
В Сталинграде на многолюдном митинге Хрущев от имени командования фронта горячо поздравил сталинградцев – военных и гражданских – с большой исторической победой.
Вечером же за скромным ужином, который устроили городские власти, генерал Шумилов – командующий 64‑й армией, части которой пленили фельдмаршала Паулюса и его штаб, передал личное оружие командующего 6‑й германской армией члену Военного совета, сопроводив эту передачу такими словами:
– Оружие побежденного фельдмаршала должно находиться у командования Сталинградского фронта, вынесшего на своих плечах всю тяжесть обороны и принявшего самое активное участие в контрнаступлении под Сталинградом.
Возвратясь на командный пункт фронта, Хрущев пришел ко мне и подробно рассказал о своих впечатлениях от поездки. Закончив свой рассказ, он передал мне небольшой вороненый револьвер:
– Это личное оружие генерал-фельдмаршала Паулюса. Командование 64‑й армии передало его вам, как бывшему командующему Сталинградского фронта. Считаю, что это оружие по праву принадлежит вам, Андрей Иванович, как сыгравшему в разгроме сталинградской группировки фашистов главную роль.
Я с благодарностью принял оружие как память о незабываемых днях великой битвы.
В заключение хочется сказать несколько слов о командных пунктах, с которых пришлось осуществлять управление войсками.
В практике минувшей войны у нас в крупных объединениях (армиях, фронтах) применялись основные командные пункты и передовые командно-наблюдательные пункты. Пользовались мы и вспомогательными пунктами управления (сокращенно ВПУ)[79].
Сразу же после организации Юго-Восточного фронта управление его войсками осуществлялось с основного командного пункта. Штаб в то время находился в процессе формирования; еще не было ни начальника штаба, ни командующего ВВС, ни заместителей командующего войсками. До 14 августа командный пункт фронта находился в центральной части города Сталинграда, в 2 километрах южнее реки Царица (теперь Пионерка); оперативное управление и командующий размещались в помещении школы. Это время было наиболее тяжелым с точки зрения организации управления войсками.
После того как состоялись назначения: товарища Н.С. Хрущева членом Военного совета, а меня командующим обоими фронтами (Юго-Восточным и Сталинградским), управление войсками пришлось осуществлять через командный пункт каждого из этих фронтов. Оба командных пункта располагались в центре города, а их оперативные управления и узлы связи размещались в подземных убежищах, вырытых в виде штолен в отвесных склонах глубокого оврага, по дну которого протекала река Царица. Штольня, которую занимал командный пункт Сталинградского фронта, находилась западнее моста, по которому проходила основная городская магистраль; штольня, которую занимал командный пункт Юго-Восточного фронта, находилась восточнее того же моста (ближе к Волге).
Местопребыванием командования фронтов (командующего и члена Военного совета) был командный пункт Сталинградского фронта. Здесь штольня, построенная еще до войны, была получше. Она представляла собой убежище П-образной формы, двумя своими концами выходящее к реке Царица. Кроме проходного ствола, в котором размещался узел связи, имелось еще пять комнат. В них работали оперативный и разведывательный отделы, командование. Оборудование убежища было удовлетворительным; некоторые недостатки имела вентиляция. Углубление убежища составляло 15–20 метров. Что касается убежища Юго-Восточного фронта, то оно было сделано надежно, но более примитивно.
Таким образом, оперативные группы и основные узлы связи обоих фронтов к началу массированных налетов авиации противника были укрыты. Это в значительной мере способствовало надежности управления войсками при самых ожесточенных бомбардировках с воздуха, а вместе с тем и обеспечило непрерывную связь как с Верховным Главнокомандованием, так к с командующими армиями (хотя связь довольно часто нарушалась).