23 октября 1942 года, когда началась атака на завод «Красный Октябрь», Паулюс ввел в бой свою последнюю свежую дивизию – 79-ю пехотную. Время решает все. И это решение глубоко озадачивает. Почему не раньше? За несколько дней до этого, 15 октября, Чуйков опасался продвижения вперед этой дивизии, понимая, что в этом случае он почти наверняка будет разбит. Вместо этого Паулюс придержал ее, и события последних дней оказали огромное влияние на веру в себя и убежденность обеих противоборствующих сторон.
Если бы Паулюс ввел новую дивизию в разгар свирепых боев за Тракторный завод, вполне вероятно, что в октябре 1942-го он одержал бы победу. Чуйков знал это. Но осторожность немецкого командующего и его методичность диктовали ему решение придержать резервы, чтобы использовать их позднее для укрепления позиций, когда Тракторный завод и «Баррикады» будут взяты. Столь методичная тактика имеет свои сильные стороны. Однако здесь она привела к тому, что судьбоносный момент был упущен Паулюсом.
Немецкий офицер 79-й дивизии подполковник Ричард Вольф веско критикует скрупулезный, но излишне регламентирующий стиль командования Паулюса: «Независимое изменение плана, такое, например, как продвижение вперед после достижения цели, было запрещено участвовавшим в боях войскам… Я высказывался против этих ограничений. Мой опыт утверждал меня во мнении, что движущая сила атаки, если она успешна, не должна сдерживаться строгим боевым планом. Если враг слаб и отступает, ему не следует давать время на перегруппировку. Ничто не поднимало боевой дух русских так сильно, как предоставление им передышки, которую они рассматривали как признак нашей слабости. Справедливость этого утверждения не раз проверялась в боях с ними».
Более гибкие методы Красной Армии, особенно использование штурмовых групп и рост снайперского движения, начали играть против немцев. В конце месяца в боях наступило короткое затишье, и последняя партия пополнения – 45-я дивизия Соколова – прибыла, чтобы включиться в линии обороны завода «Красный Октябрь». К этому моменту передовая как раз разрезала завод, и группы немцев занимали часть его территории, а на другой части удерживались русские. Но последние уже не отступали ни на шаг. Даже когда немцы направили туда специальные войска, инженерные батальоны, опытные в городских боях, для последнего штурма 11 ноября, их атака была отбита.
Соколов и его бойцы удерживали линию обороны с той же твердостью, что и остальные защитники Сталинграда. В короткие промежутки между боями командир ел вместе со своими бойцами, обменивался шутками и даже рубил дрова вместе с ними. «Мы все были равны, – вспоминает Марк Славин. – Командиры смешались с солдатами. Каждый боец был на счету. У нас не было пространства для маневра, а немецкие бомбардировки не ослабевали. Но мы, вопреки инструкциям, перебегали из блиндажа в блиндаж. Однажды я встретил Соколова за плавильной печью прямо у нас на передовой. Я пел воинственную песню громко и сердито, стараясь поднять свой дух. Он подозвал меня, смеясь, спросил, смогу ли я устроить должный сольный концерт этим вечером. Мы были решительно настроены удержаться на этой узкой полоске земли».
Немцы применяли психологические тактики, пытаясь сломить волю защитников города. Леонид Походня, командир роты 45-й дивизии, вспоминает: «Они оставляли включенными танковые двигатели, затем начинали выть сирены, и их самолеты сбрасывали на нас пустые бочки с просверленными отверстиями, которые создавали ужасный, разрывающий уши шум. Они даже на нас сбрасывали гниющие туши лошадей. И после этого начиналась настоящая бомбежка и артобстрел. Самолеты пролетали над самыми нашими головами один за одним, словно на конвейере».
В гуще этого ада две медсестры, Сима Мерзлякова и Ольга Власьева, ползли, чтобы спасти раненого комбата. Когда они были уже рядом с ним, немецкие пулеметчики открыли огонь. Они погибли, закрыв его своими телами. Когда солдаты Красной Армии забирали их тела, они нашли в вещмешке Симы книгу. Это был роман Николая Островского «Как закалялась сталь». Некоторые отрывки в книге были подчеркнуты. Один из них был таким: «Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее полезной». Другой подчеркнутый отрывок говорил: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»
Героем книги был рабочий по имени Павел Корчагин. Занимаясь трудом на благо общества, он превозмогает боли от контузий, полученных в Гражданскую войну, и убежден, что самое главное сражение для каждого человека – это бой с самим собой. Как бы тяжело ни складывалась его жизнь, он находит поддержку в своих идеалах. Корчагин глубоко любит Родину.
В конце книги Сима написала: «Ольга и я прочитали эту книгу до самой последней страницы. Теперь мы чувствуем, что нас трое – мы обе и Корчагин, который помогает нам в это трудное время. Мы решили в жизни поступать так, как Корчагин».
Их жизнь оказалась недолгой. Но их книга передавалась от солдата к солдату как талисман. Через месяц ее нашли за поясом у раненого солдата со множеством пометок и подписями: «Дорогие Сима и Ольга, я с вами. И я тоже попытаюсь быть таким, как Корчагин», «Я с вами! Я вступаю в этот строй бойцов», «Я даю клятву служить Родине, как служил Корчагин». Эта книга дошла до Берлина.
Глава одиннадцатая. Победный парад
19 ноября 1942 года русские отбросили назад немцев, напавших на Сталинград. Их контратака носила кодовое название «Операция «Уран». Первый удар был направлен против северного фланга группы армий Б на реке Дон; второй, состоявшийся двумя днями позже, – против южного фланга в Калмыцкой степи. Румынские армии, которые, будучи союзниками Германии, удерживали эти позиции, в хаосе разбежались. К 23 ноября клещи советской атаки сомкнулись позади немецких позиций. 6-я армия оказалась в ловушке. Ряд ее дивизий сформировали новую линию обороны в степях между Волгой и Доном, остальные остались в городе.
Генерал Федор Смехотворов, командир 193-й дивизии, писал: «После ноябрьских праздников вражеские атаки вдруг прекратились. Мы понимали: в кварталах ими же разрушенного города, в жестоких уличных схватках фашисты потеряли не только сотни танков и десятки тысяч солдат. Они растеряли уверенность в своих силах. Сталинград надломил не только тело, но и дух гитлеровского Вермахта. И когда утром 19 ноября загремела в снежной дали канонада, когда началось гигантское контрнаступление советских войск, мы поздравили друг друга с тем, что выстояли, с тем, что сталинградская эпопея подходит к счастливому концу. С победой!»
К 19 ноября оборонявшаяся 62-я армия была разделена на три группы, цеплявшиеся за кромку Волги. Северная группа Горохова по-прежнему удерживалась в Спартановке, 138-я дивизия Людникова была полностью окружена немцами позади завода «Баррикады». Главная армейская группировка держалась на узкой полоске земли вдоль Волги, доходившей в некоторых местах до ширины всего в двести метров и простиравшейся от завода «Красный Октябрь» до центра Сталинграда. Когда по солдатскому телеграфу прошли новости о контрнаступлении, все бойцы испытали невероятное облегчение. «Мы все вылезли из блиндажей, чтобы услышать звуки нашей контратаки, – вспоминает Мережко. – Но это было невозможным, она шла слишком далеко на севере от нас, однако через два дня мы услышали ее отголоски уже на юге города. Это было непередаваемое чувство! Мы знали, что теперь мы не одни».
Когда эти новости дошли до жены Чуйкова Валентины, она отправила ему открытку с поздравлениями. Те, кто видел ее, спросили у Чуйкова, нельзя ли распространить ее текст среди всей армии как символ радости жены каждого солдата. Командующий согласился. Содержание открытки было таким: «Я поздравляю тебя с победой и желаю тебе еще большего успеха. Отомсти за все, что они сделали, за унижения и потери. Иди вперед, не останавливайся. Покончи с этими гадами. От всей нашей семьи я благодарю тебя за победу, ставшую нашей общей радостью, и за то, что ты сделал. Не переживай за нас: мы все живы и здоровы. Самые трудные, черные дни уже в прошлом. Сбрось этот тяжкий камень со своей души, вздохни свободнее и иди вперед к полной победе. До свидания, мой дорогой».
Чуйков мог наслаждаться возможностью оставаться на том же командном пункте. Он располагался на набережной Волги между заводом «Красный Октябрь» и Мамаевым курганом. Командующий переместился туда 17 октября и оставался там до конца битвы. Мережко описывает, какие условия были там: «Наш последний армейский КП можно назвать почти комфортабельным. Он был защищен угловой траншеей у входа, которая нейтрализовывала последствия от взрывов бомб. Командный пункт был глубоко врыт в волжскую набережную. За прихожей шла комната для собраний, а за ней справа располагалась комната Чуйкова, а слева – комната Гурова. За ними находилась небольшая приемная и комната, где сидел штаб. Другой коридор, облицованный крепкими деревянными досками, вел в комнату Крылова, службу связи и оперативный отдел. В конце коридора находились две или три небольшие комнаты с койками, куда можно было зайти и отдохнуть. Там была и простая мебель – столы и койки, но полы были земляными. У нас была и небольшая банька, нечто вроде пещеры, где можно было развести огонь и снять одежду. Приходилось нагревать два больших котла – один для себя, другой для одежды. Мы терлись мочалками, а затем мыли и «утюжили» белье горячими камнями, чтобы избавиться от вшей».
22 декабря 1942 года на КП появился особый гость. Дивизия полковника Ивана Людникова смогла окончательно прорваться через немецкие линии обороны и воссоединилась с главной армейской группировкой. Людников прибыл, чтобы сделать отчет об этом.
Остров Людникова
Дивизия Людникова была окружена немцами в ходе их последнего крупного наступления 11 ноября.
«На этом этапе наша армия была разрезана на куски, как колбаса на бутербродах, – рассказывает Мережко. – Мы называли оборонную позицию, занимаемую 138-й дивизией, «Островом Людникова», потому что немцы окружили ее спереди, слева и справа, а позади дивизии была Волга. Это имя стало символичным для нас: они удерживали узкую полоску земли, всего пятьсот на пятьсот метров, у них было лишь несколько разрушенных зданий, бойцам отчаянно не хватало продовольствия и боеприпасов, но они продолжали держаться».