В этот период битвы за Сталинград работа седьмых отделов была объединена единым планом специальной пропаганды на всю группировку немецких войск и войск их сателлитов. Заранее создавались оперативные группы в составе начальников седьмых отделов, двух-трех инструкторов и инструкторов-литераторов, владевших немецким, румынским и итальянским языками. Этим оперативным группам были приданы МГУ, ОГУ и другие технические средства пропаганды и офицеры 7-х отделений политотделов армий, проводивших агитацию среди немецко-фашистских войск. Сюда же подключались старшие инструкторы политотделов дивизий.
Оперативно использовались в специальной пропаганде добытые сведения о противнике в ходе контрнаступления. Так, 21 ноября 1942 г. оперативной группе политуправления Донского фронта из опроса пленных стало известно, что между румынскими и немецкими солдатами из 4-го армейского корпуса произошло столкновение, в результате чего было убито 3 румынских солдата и тяжело ранен немецкий лейтенант. В то же время группа захватила приказ за подписью немецкого полковника Нейдорфа, в котором указывалось на плохую дисциплину в 17-м итальянском полку. 22 ноября эти факты через листовки были сообщены румынским и итальянским солдатам. Вскоре из опроса пленных выяснилось, что листовка способствовала усилению неприязни солдат румынской и итальянской армий к гитлеровцам[375].
В ночь на 17 декабря 1942 г. в связи с угрозой окружения немецкое командование вывело свои части из района Богучар, оставив там для прикрытия отхода итальянские войска. К утру 17 декабря над войсками противника была сброшена листовка на итальянском языке, в которой говорилось: «Итальянцы! Немцы вновь предали вас… 298-я немецкая дивизия первой удрала из Богучар, оставив вас умирать за них… Так поступают немцы со своими союзниками везде, они так же предают итальянцев в Африке…»[376]
В период контрнаступления спецпропагандистские оперативные группы двигались за первыми эшелонами наших наступающих войск. Остальной состав работников специальной пропаганды входил во второй эшелон, обеспечивая составление и размножение листовок, разработку программ устных передач, составление протоколов опроса пленных и подборку из них фактов для пропаганды, сбор и обработку трофейных документов и т. д.
В Сталинградской битве была организована пропагандистская операция, главной задачей которой было склонить к капитуляции окруженные в Сталинграде войска 3-й румынской, 6-й полевой и 4-й танковой немецких армий. На период окружения и ликвидации окруженной группировки были объединены усилия политуправлений Воронежского, Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов и политотделов тринадцати армий.
В период борьбы против окруженной под Сталинградом группировки немецких войск возникла необходимость сосредоточить спецпропаганду Донского и Сталинградского фронтов против наносившей контрудар немецкой группы армий «Дон» фельдмаршала Манштейна, имевшей задачу деблокировать окруженные под Сталинградом вражеские армии. Когда войска Манштейна перешли в наступление в районе Котельниковского, наша авиация распространила над исходными позициями противника листовку под названием «Вас ожидает та же участь, что и дивизии Паулюса…». Всего за 12–13 декабря было распространено 620 тыс. экземпляров различных листовок на эту тему.
Особым вниманием у вражеских войск пользовались официальные документы. В их числе было обращение командующих Сталинградским и Донским фронтами генералов А. И. Еременко и К. К. Рокоссовского от 30 ноября 1942 г. к войскам противника. В обращении приводились точные данные о потерях немецких и румынских войск за первые 8 дней наступления Красной Армии под Сталинградом, в результате которого 4-я танковая и 6-я полевая армии оказались в плотном кольце окружения. «Тот, кто сдается, — говорилось в обращении, — перестает быть врагом». «У Вас есть выбор: жизнь или бессмысленная смерть!» — этими словами заканчивалось обращение. Оно сыграло большую роль в пропаганде плена и капитуляции для окруженных войск. Появились случаи организованной сдачи в плен в составе взвода, роты, батальона[377].
8 января 1943 г. советское командование предъявило командующему окруженной группировкой под Сталинградом ультиматум о капитуляции. Гуманный по своему содержанию ультиматум немецким командованием был отклонен. С момента предъявления ультиматума войскам немецких 6-й полевой и 4-й танковой армий седьмые отделы и отделения широко использовали в спецпропаганде факт отклонения ультиматума, предлагали солдатам и офицерам принять самостоятельное решение, спасать свою жизнь, в одиночку и группами выходить и сдаваться в плен. Миллионы листовок с текстом ультиматума и пропусками в плен были распространены нашей авиацией, проведены сотни звукопередач — обращений к солдатам окруженных вражеских частей и соединений.
Наиболее читаемыми листовками в немецких, румынских, итальянских и венгерских частях противника были листовки под названием «Плен — ваше спасение», «Мертвые говорят живым», «Куда вы бежите, итальянцы?», «Немцы снова предали вас!», «Что произошло под Сталинградом?», «Уроки Сталинграда». Листовки распространялись с самолетов, артиллерийскими снарядами, снаряженными листовками, фронтовыми разведчиками, партизанами, местными жителями, с помощью различных подручных средств (катапультами, воздушными шарами, на плотах по течению рек и т. п.
Так, Донским фронтом среди окруженной немецкой группировки войск было распространено 18,7 млн листовок, Сталинградским фронтом в начале ноября было издано 1,68 млн листовок на немецком, 462 тыс. на итальянском и 840 тыс. на румынском языках.
Большим успехом в окруженных частях пользовались листовки-пропуска для сдачи в плен. Так, Юго-Западным фронтом на окруженные части противника было распространено в период с 5 по 15 декабря 1942 г. 458 тыс. пропусков на итальянском и 232 тыс. на немецком языках. В ответ на эти листовки с 16 по 23 декабря сдались в плен 54 тыс. итальянских и немецких солдат и офицеров, в том числе половина из них имела при себе пропуска.
В числе основных форм оперативной специальной пропаганды являлась устная агитация (устное вещание или звуковещание), которая получила широкое распространение на фронтах в районе Сталинграда. Ее отличие заключалось в большой конкретности, персональности и оперативности. Она проводилась дикторами-переводчиками армий и дивизий с помощью мощных и окопных громкоговорящих установок, мегафонов, рупоров непосредственно на переднем крае противника, а в последующем через звуковещательные средства, смонтированные на автомобилях, танках Т-34, бронемашинах и самолетах У-2.
В устных передачах командование советских войск оперативно обращалось к конкретным ротам, батальонам, полкам, а зачастую даже к отдельным офицерам и солдатам войск противника с живым и убедительным словом. Например, политотделы 52-й и 64-й армий к концу каждого дня боев информировали через мощные и окопные звуковещательные установки и рупоры солдат 6-й полевой и 4-й танковой немецких армий об ухудшении для них обстановки на советско-германском фронте, о бомбардировках советской авиацией немецких городов, о больших потерях немецких войск на южных фронтах. Несколько раз в день передавалась информация об итогах боев. В этой информации указывалось количество убитых, раненых, захваченных в плен немецких солдат и офицеров, перечислялись фамилии некоторых пленных, сообщалось о количестве разбитой и захваченной военной техники и оружия. Это была одна из наиболее действенных форм пропаганды на войска противника.
Вот как описывает воздействие спецпропаганды Генрих Метельман: «Мы получили приказ остановиться в одном селе на несколько дней, чтобы остальные подразделения могли нагнать нас. Уже в первую ночь часть Красной Армии, преследовавшая нас, сумела незаметно окопаться в снегу в каких-нибудь трехстах метрах от нас.
Утром мы обнаружили, что они установили на столбах громкоговорители, часами изрыгавшие пропагандистские призывы к нам. У микрофона находился один из приволжских немцев, говоривший на немецком образца 18 столетия времен императрицы Екатерины. Извинившись за то, что не имеет при себе пластинок, диктор-агитатор предложил нам вместе спеть немецкую песню. Через жутко трещавший динамик он предупредил, что ни слухом, ни голосом не обладает. Он пел приятные русские песни и немецкие народные, некоторые из них относились к периоду Крестьянской войны в Германии. После песен следовала пропаганда. Надо сказать, что львиная доля в ней была правда, именно это больше всего и бесило нас. Мы просто ощущали, причем на собственной шкуре, что роли в этой войне поменялись, но к чему сыпать соль на рану? Вот мы и орали ему в ответ: „Заткнись, предатель!“, а он лишь смеялся, а потом угощал нас сведениями о последних проигранных нами сражениях, причем не упуская ни малейших деталей о наших разгромленных и переставших существовать полках, дивизиях, армиях на всем протяжении германо-советского фронта. Он грозил нам, что нет ни малейшего шанса вернуться домой и увидеться с родными и близким, единственное, что нам остается, тихо сложить оружие и тем самым прекратить участите в варварских преступлениях»[378].
В этот же период стала применяться такая гибкая форма специальной пропаганды, как обращения через микрофон только что взятых в плен немцев к подразделениям, в которых они раньше служили. Например, солдат 227-го пехотного полка 100-й немецкой легкой пехотной дивизии Фриц Михнер через микрофон сообщил своим бывшим сослуживцам, что он находится в русском плену и что с ним обращаются хорошо. В тот же день 16 ноября 1942 года три его товарища вышли из подвала обороняемого ими дома и сдались в плен. Подобных примеров к концу оборонительного периода боев под Сталинградом было немало. Такая агитация была повседневной, массовой и потому чрезвычайно эффективной.